– Да, я вас видела, вы с ним беседовали на террасе, – сказала тётя Клер. – Кажется, интересный юноша.
– Ага, интересный, пока рот не откроет, – заметила Скай. – Но ходить куда-то ради него – глупо, по-моему. Глупее только разбить себе нос из-за него.
– Скай, ты же совсем его не знаешь, – возразила Джейн. – Я чувствую, что в нём есть скрытые глубины.
Джеффри глянул на Скай и быстро сунул чипсину ей в рот, пока она не ляпнула что-нибудь про Доминиковы скрытые глубины.
– Джейн, хочешь, я пойду с тобой? – спросил он.
– Джеффри идёт, значит, я тоже иду, – сказала Бетти.
Скай проглотила чипсину.
– Иду я. Потому что я застаршая.
Джейн немного растерялась. Она как-то не рассчитывала, что вместе с ней в Пери-парк явится целая толпа, да ещё во главе со Скай, которая Доминика терпеть не может. И тётя Клер, кажется, её поняла.
– Превосходный план, – похвалила она. – Но поскольку Доминик пригласил на прогулку одну Джейн, то она одна и пойдёт.
– Спасибо, тётя Клер, – сказала Джейн.
Выбравшись из-за стола, она первым делом заскочила в ванную – сменить повязку на носу, хотя и понимала, что под новой повязкой нос останется таким же распухшим и расцарапанным, как под старой. Она даже посомневалась, не наложить ли поверх этой новой повязки ещё одну, а лучше две или три, но потом всё же решила, что это ни к чему. В конце концов, сегодня утром Доминик уже имел возможность полюбоваться её бедным носом, так что теперь прятать его было вовсе не обязательно.
Поэтому Джейн просто прихватила свою голубую тетрадку и отправилась в парк, гадая по дороге, для чего Доминик её позвал. Сам он ничего не объяснял, он вообще-то произнёс всего две фразы. Первая была: «Приходи после обеда в Пери-парк». А вторая: «Это, короче, Океанский бульвар, сразу за поворотом к “Лосиному”». Джейн, конечно, рада была бы услышать больше, но он предпочёл сказать короче, и в этом была некая загадочность, которая тоже нравилась Джейн. Вот эту загадочность она и имела в виду, когда говорила про «скрытые глубины». Ей иногда и самой хотелось обзавестись какими-нибудь скрытыми глубинами, только она никак не могла решить, где внутри неё должны находиться эти глубины и что именно она будет в них скрывать.
Возможно, Джейн и не совсем понимала, для чего Доминик пригласил её в парк, зато она точно знала, для чего ей самой просто необходимо с ним встретиться. Она должна взять у него любовное интервью! И когда он ответит на её вопросы, вот тогда «Сабрина Старр» сдвинется наконец с мёртвой точки. Всё-таки вчерашние ответы Алека и Туррона показались Джейн какими-то… наверно, слишком взрослыми. То есть когда Алек рассказывал про свою несложившуюся семейную жизнь, Джейн слушала его с искренним интересом, и очень ему сочувствовала, и с удовольствием послушала бы ещё – когда-нибудь. Но не сейчас. Потому что для её новой книги ей нужна была волнующая история про настоящую прекрасную любовь. Счастливую, а не несчастную.
И ещё Джейн очень хотела снова увидеть улыбку Доминика. В тот первый день, когда они познакомились, он был серьёзен, ни разу не улыбнулся, и сегодня утром тоже – до того момента, как он сказал ей: «Приходи в Пери-парк». Но едва он это сказал, улыбка тронула его уста, и это было как откровение, как радуга среди грозы, как весна после зимы, как рассвет после долгой ночи.
Джейн остановилась, раскрыла тетрадь и записала: Улыбка тронула его уста – это было как откровение, как радуга среди грозы, как весна после зимы, как рассвет после долгой ночи.
Перечитав, Джейн осталась довольна.
– Неплохо, – сказала она. – Пригодится, когда надо будет описать улыбку возлюбленного Сабрины.
Она зашагала дальше и вскоре добралась до Пери-парка, который оказался ровно там, где Доминик и обещал, то есть сразу после поворота. Но даже если бы он ничего ей не обещал, Джейн всё равно легко отыскала бы место свидания по звуку: оттуда доносился знакомый грохот скейтборда. Парк был маленький, скорее даже скверик, чем парк: обычная прямоугольная лужайка, скамейка, несколько розовых кустов, скромный памятник да асфальтовая дорожка, которая огибала лужайку по периметру и пересекала её по двум диагоналям, образуя растянутую «восьмёрку». Вот по этой «восьмёрке» и мчался сейчас грохочущий Доминик и был при этом так сосредоточен, что, видимо, не заметил появления Джейн, хотя она и махала ему рукой довольно энергично.
Но Джейн не огорчилась, а полюбовалась сначала розовыми кустами – которые стояли все в цвету и пахли божественно, – а затем подошла прочитать надпись на памятнике. Оказалось, что парк назван в честь капитана Дж. С. Пери, погибшего в волнах во время крушения шхуны «Мэри Элис» в 1869 году. Джейн представила себе, как капитан Пери гибнет в волнах и как потом его родные и близкие представляют себе, как он гибнет в волнах, и ей стало очень грустно. Тогда она снова подошла к розам и ещё немного полюбовалась, а потом села на скамейку и стала наблюдать за Домиником. Ей нравилось смотреть, как он катается, но всё же она была рада, когда он соскочил наконец со своего скейтборда и плюхнулся на скамейку рядом с ней. «Сейчас начнётся беседа!» – подумала Джейн.
Увы, беседа шла как-то туговато. Джейн задавала Доминику вопросы – про его семью, про школу, про увлечения, – но он отвечал односложно, а чаще вообще молчал. Тогда Джейн рассказала ему, что она любит играть в футбол и пишет книги про Сабрину Старр. Безрезультатно. Брать у него интервью на интересующую тему Джейн при таком раскладе не отважилась. Отчаявшись, она наконец замолчала, и дальше они оба просто сидели и смотрели перед собой. Джейн следила за парусником, только что появившимся в поле зрения. Она решила, что если парусник скроется раньше, чем Доминик в следующий раз что-нибудь произнесёт, то она встанет, скажет «до свидания» и уйдёт. Ей уже начало казаться, что, возможно, Доминик вовсе не такая загадочная личность, а просто плохой собеседник.
Наконец он откашлялся, и Джейн встрепенулась. Сейчас скажет, для чего он её сюда пригласил?
– Вон то, – он снова откашлялся и ткнул пальцем в тёмный неясный бугорок, зависший на горизонте между синевой неба и синевой океана, – это, короче, Песчаный остров. Там хижина. С того края. Отсюда не видно.
Услышав от собеседника столько слов подряд, Джейн воодушевилась. Отлично, это же начало интереснейшего разговора! И она храбро двинулась вперёд.
– Когда я вырасту, – сказала она, – я, возможно, буду жить на острове. Потому что писателям требуется уединение. – Договорив, она умолкла и даже задержала дыхание в ожидании его следующей реплики.
Он подал следующую реплику.
– Да ну, глупо ждать, когда вырастешь. Я бы там жил хоть сейчас. Один, без никого. Для питья, это, собирал бы дождевую воду в бочки и кипятил. А мылся бы прямо в океане, даже зимой. И по всему острову понастроил бы рампы – чтоб типа всё время тренироваться.
– Это должно быть сказочно прекрасно! – сказала Джейн, хотя у неё и мелькнула мысль, что рампы для скейтбординга – бетонные, железные или какие они там бывают – вряд ли украсят маленький живописный остров.
– А мебель мне вообще никакая не нужна.
– Только кровать, да?
– Кровать? – презрительно переспросил он и, отщипнув розовый бутон с ближнего куста, раздавил его между пальцами. – Гамак!
«Как это мужественно», – подумала Джейн. Ей самой понадобилась бы как минимум раскладушка, потому что в гамаке её ведь может укачать. И ещё стол для письма. И стул. Есть в крайнем случае можно и на полу, но писать книги – это совсем другое.
– А еду бы готовил на печке, да?
– Ещё не хватало! Развёл бы костёр на пляже и готовил.
Такой ответ произвёл на Джейн по-настоящему сильное впечатление. В её воображении тут же возникла картина: ночь, пустынный берег, над пляшущими языками пламени склонился Доминик. Он не спит, поддерживает огонь, а чуть дальше, там, где кончается круг света от костра, насторожённо мерцают глаза диких зверей. Она очень надеялась, что Доминик ещё что-нибудь скажет и картина дополнится ценными деталями, но он опять погрузился в молчание. Хотя это уже было другое молчание: менее напряжённое, более дружественное. Джейн даже показалось, что настал момент приступить к вопросам, ради которых она сюда пришла. Можно задать для начала какой-нибудь лёгкий вопрос, например вот этот: как он думает, любят в первую очередь головой или сердцем? Она набрала в лёгкие побольше воздуха, но так и не успела ничего произнести, потому что Доминик внезапно встал – оказывается, одна нога у него уже стояла на скейтборде – и сказал:
– Всё, увидимся.
Джейн тоже вскочила от неожиданности.
– Когда?
Уже знакомая великолепная улыбка на долю секунды осветила его лицо.
– Заеду как-нибудь. – С этими словами он оттолкнулся от асфальта и укатил не оглядываясь.
Джейн отыскала старшую сестру за домом: Скай лупила футбольным мячом о подпорную стенку, стараясь каждый раз попадать в одно и то же место. Она была рада, что Джейн вернулась из Пери-парка так быстро и не залитая кровью. Значит, на этот раз при виде Доминика она не стала избивать себя камнями – ну, уже хорошо.
– А где все? – спросила Джейн.
– Тётя Клер в доме, складывает пазл, который ей принёс Туррон. Джеффри пошёл к Алеку играть на рояле. И Бетти и Пёс тоже. Как ты думаешь, Джейн, – Скай придержала мяч ногой, – может такое быть, что у Бетти окажется музыкальный талант?
– Да ну. Откуда он у неё?
– Вот и я говорю Джеффри то же самое.
С другой стороны, Скай совсем не возражала, что Бетти, охваченная музыкальным энтузиазмом, отправилась в гости к Алеку: хоть какая-то передышка. Поэтому она, не теряя времени даром, перебросила мяч Джейн, и следующие полчаса сёстры вдохновенно носились по траве, перемещаясь с пляжа на террасу и обратно, по очереди завладевая мячом и ловко обходя друг друга. Но наконец обе выдохлись – что самое приятное, ни одна не проиграла – и рухнули на песок.
– А ты здорово стала играть, – сказала Джейн, у которой, как все признавали, было больше способностей к футболу.