– Мерседес сказала, что она тоже хочет с нами, и бабушка её уже отпустила, – продолжал Алек. – А с вашей тётей побудет Туррон – он любезно согласился составить ей компанию.
– Это потому, что я не доверяю всяким там хлипким судёнышкам, – ввернул Туррон.
– Эй, думай, что говоришь! – возмутился Алек. – К вопросам безопасности Скай относится серьёзно.
– Ах да, извини! – Туррон солнечно улыбнулся. – Я остаюсь с Клер, потому что завтра я уезжаю, и мне приятнее провести этот последний день с ней, чем со всеми вами.
– Скай, обещаю тебе, что моторная лодка не лопнет, – сказал Алек. – И с Бетти ничего не случится. Можешь быть спокойна.
И с Джейн тоже, подумала Скай. И чем дальше от берега, тем спокойнее. Поэтому она просто сказала:
– Ладно. Едем на морскую прогулку.
– Вот и славно. Тогда ждите меня на пирсе через полчаса. Проследи, чтобы Джеффри не забыл свой кларнет. Только не спрашивай зачем! Это будет сюрприз.
Ровно через тридцать минут четверо Пендервиков (включая Пса), один Тифтон и одна Мерседес Орн подбежали к длинному пирсу, что выдавался в океан напротив гостиницы «Чайка». По обе стороны пирса тянулись крепкие металлические перила, на которых неподвижно, как почётный караул, сидели жирные чайки. Скай первая ступила на деревянный настил, и, пока она шла и настил поскрипывал у неё под ногами, чайки, смешно хлопая крыльями, парами взлетали с перил и начинали кружить над водой. С каждым шагом груз ответственности давил на Скай всё меньше, и к тому времени как они добрались до конца пирса и сбежали по наклонным мосткам на причал, Скай уже чувствовала себя почти такой же беззаботной, как и все остальные. Как только моторная лодка под названием «Бернадетт»[20], с командой из Алека и Хувера, пришвартовалась, Скай первая запрыгнула на борт.
Лодка была вся серебристая, с зелёными полосками вдоль корпуса, как на гоночных судах, с кучей циферблатов и переключателей на приборной панели и даже с флагштоком, на котором весело трепетал флаг штата Мэн. Когда Алек велел всем надеть спасательные жилеты – а они имелись на борту в достаточном количестве, всем хватило, – Бетти была в восторге: наконец-то не она одна будет в костюме тыквы! Пристроив футляр с кларнетом между сумками, Джеффри перебрался вперёд, к Алеку. Девочки, все вчетвером, поместились на широкой задней скамье, собаки – посередине. Пока Пёс принюхивался, изучая миллион незнакомых запахов, Хувер носился от заднего сиденья к переднему и лизал в лицо всех, кто не успевал увернуться.
Алек завёл мотор, Джеффри оттолкнулся, и «Бернадетт» плавно двинулась вперёд – сначала медленно, потом, когда пирс остался позади, постепенно набирая скорость – быстрее, быстрее! – и вот уже, держа нос по ветру, они летели навстречу океану, за ними сверкающим шлейфом летела солёная водяная пыль, мягко тарахтел мотор. Это было прекрасно, восхитительно! Когда Джейн принялась выкрикивать какую-то галиматью про «поднять грот-марсель!» и «трави кливер-шкоты!», остальные немедленно к ней присоединились и тоже выкрикивали и хохотали – даже Алек, даже Скай.
Их курс, как выяснилось, лежал на норд-ост, то есть на северо-восток, то есть мимо острова Песчаного. Когда они подошли совсем близко, Алек замедлил ход, чтобы пассажиры могли полюбоваться одинокой заброшенной хижиной. Пассажиры полюбовались – и спокойно отвернулись. Все, кроме Джейн, которая даже встала, чтобы лучше видеть, и так стояла, и смотрела, и смотрела, даже когда остров вместе с хижиной остался позади, превратившись в пятнышко на водной глади, – и то не насмотрелась. И бормотала при этом что-то неразборчивое про Доминика и про гамак. Она даже пыталась забраться на скамейку, чтобы видеть это пятнышко подольше, но Скай стащила сестру вниз, крепко вцепилась в её футболку и больше не отпускала. Кругом давно уже был открытый океан, а быстроходная «Бернадетт» всё мчалась и мчалась вперёд, и это было чудесно. Прямо по курсу показался ещё один остров. Он был больше Песчаного, но ни хижин, ни иных признаков цивилизации на нём не наблюдалось, только серые камни у берега да кривые сосны.
Алек заглушил мотор.
– Теперь смотрите внимательно.
– Куда смотреть? – спросила Скай.
– Увидите.
Джеффри, честно говоря, знал, куда надо смотреть, зато остальным пришлось как следует поозираться. Оглядев весь остров, они переключились на горизонт, потом пытались высмотреть что-то в морских глубинах, потом щурились в небо – и всё это время забрасывали Алека вопросами и восклицаниями. Бетти первая заметила, что некоторые камни на острове какой-то странной формы: они похожи на гигантские толстые сосиски, только остроконечные с одной стороны. И тогда Бетти взвизгнула, а Пёс с Хувером залаяли, и одна из сосисок тряхнула своим заострённым концом и соскользнула с камня прямо в воду.
– Тюлени! – закричала Мерседес. – Бетти, это тюлени!
И точно: несколько десятков внушительных серых тюленей возлежали на таких же внушительных серых камнях и нежились на солнце.
– Из уважения к ним мы не будем подходить ближе, – сказал Алек. – Но мы с Джеффри кое-что для них приготовили. В семье Макгратов, то есть в моей семье, есть одна традиция: мы с братьями её придумали, ещё когда учились в школе, и всегда старались её поддерживать… если, конечно, удавалось раздобыть лодку.
Пока Алек говорил, Джеффри раскрыл футляр и начал собирать кларнет из отдельных частей. А потом Алек нагнулся и достал откуда-то снизу футляр побольше, а из футляра извлёк свой саксофон.
– Уважаемые дамы и собаки, – сказал Джеффри. – Сегодня мы исполним для вас «Фанфары необыкновенному тюленю».
– Приносим извинения Аарону Копленду[21], – добавил Алек.
Джеффри и Алек обернулись друг к другу, но сначала не играли, а только кивали одновременно, чётко и коротко: раз, два, три, четыре…
Потом Джеффри прижал кларнет к губам – и волнующая мелодия полилась легко и свободно. Джеффри играл с закрытыми глазами, отдаваясь музыке целиком, вкладывая себя без остатка в каждую ноту, и уже казалось, что ничего не осталось и ноты тоже вот-вот кончатся, но тут угасающую мелодию подхватил саксофон, и она снова окрепла и взлетела над океаном ещё выше, – теперь Алек и Джеффри бережно несли её вдвоём. Девочки сидели не шевелясь, слушали музыку словно впервые в жизни – а может, и правда впервые в жизни, и каждая, уносясь ввысь вместе с мелодией, думала, что вот сейчас всё кончится, потому что больше уже точно выдержать невозможно, – но тут саксофон и кларнет слились в унисон и, повторив мелодию от начала до конца, завершили её так мощно, что, когда последние звуки замерли, с ними вместе как будто замерло всё, весь мир. Все молчали. Скай беспомощно обернулась к Джейн, но та лишь помотала головой: даже у неё не нашлось слов.
Чары разрушила Мерседес.
– Ну почему я не умею играть ни на одном инструменте, а?! – жалобно воскликнула она – и все рассмеялись. Но это был добрый смех, потому что её вопрос был всем так понятен! Джейн сочувственно обняла Мерседес, а Бетти протянула ей губную гармошку: можно же хотя бы попробовать. И Мерседес тут же попробовала – дунула в неё несколько раз сильно-пресильно, в честь тюленей. Но, по правде говоря, к пронзительному визгу, который у неё получился, тюлени отнеслись точно так же, как до этого к волшебному дуэту кларнета и флейты: равнодушно.
Потом Алек объявил, что пора перекусить. Он вытащил из-под сиденья вместительную сумку-холодильник, полную, как выяснилось, сэндвичей с сыром и помидором, лимонада и свежей клубники – всё это вместе просто идеально подходило для скромного полдника посреди океана. Тотчас же появились чайки, которые, как известно, никогда не упустят дармовое угощение, и Скай и Джеффри немедленно поспорили: кто выше подкинет шарик из хлебного мякиша? Но спор ничем не закончился, так как чайки быстро сориентировались и начали пикировать вниз, перехватывая шарики на взлёте, – хотя обезумевший Хувер вставал на задние лапы, прыгал, тявкал и рвался в небеса.
А потом всё-таки оказалось, что пора возвращаться: друг Алека уже ждёт свою «Бернадетт», а бабушка – свою Мерседес. Когда все на прощание помахали тюленям – тюлени снова их проигнорировали, – Алек завёл мотор и направил лодку к берегу.
– Бесподобно, – бормотала Джейн. – Безумно. Божественно. – Она сидела, подставив лицо солнцу, и ветер трепал её развевающиеся волосы. – Великолепно. Волшебно вдохновляюще. И вдохновляюще волшебно!
Скай собиралась её одёрнуть, но передумала. Потому что та радость, которой светилось лицо Джеффри, когда он играл, – и лицо Алека тоже, – она была какая-то… да, это самое слово: волшебная. Скай оглядела остальных. Бетти мурлыкала про себя мелодию «Фанфар», Мерседес сидела, доверчиво прижавшись к Джейн. Собаки, измученные выпавшим на их долю приключением, мирно спали. Всё было хорошо.
– Знаешь, – сказала она Джейн. – А я тоже счастлива.
Скай и правда была счастлива. Она совершенно расслабилась, и, когда лодка причалила к пирсу и девочки начали высаживаться, а Бетти захотела посмотреть, как Алек будет возвращать «Бернадетт» хозяину, Скай даже не стала возражать. Она даже не настаивала, чтобы Бетти надела сверху ещё парочку спасжилетов. В конце концов, с ней вместе на борту остался Джеффри. И Пёс с Хувером. Так что на берег, точнее, на деревянный настил пирса сошли только Скай, Джейн и Мерседес. И сначала они долго-долго благодарили Алека, потом смотрели, как отплывает быстроходная «Бернадетт» – Бетти храбро сидела на задней скамье в полном одиночестве, – и махали вслед, пока лёгкий ветерок не разгладил этот след на океанской поверхности. Лишь тогда Скай обернулась. И увидела чаек, которые опять рядком сидели на перилах и делали вид, что они ждали тут всё время, а к тем прожорливым нахалкам, что недавно кружили над «Бернадетт», они никакого отношения не имеют.
А потом Скай увидела ещё кое-кого, кто стоял в начале пирса и тоже, кажется, ждал.