Сёстры ждали, что будет дальше. Даже поедание мороженого прекратилось.
– Ты собираешься нам читать? – неуверенно спросила Джейн.
– Н-не совсем. Точнее, я сейчас почитаю, но всего несколько строк, – сказал мистер Пендервик. – Нет-нет, я не хочу загадывать вам загадки. Просто я тоже должен кое в чём признаться… Возможно, я просто оттягиваю этот не слишком приятный момент.
– Пап, тебе-то в чём признаваться? – спросила Розалинда.
– Надеюсь, это не убийство? – сказала Джейн. – И не казнокрадство. Скай, ну не лягайся!
– А ты не болтай ерунды!
– Нет, не убийство, – сказал мистер Пендервик. – И не казнокрадство. Скай, помнишь, ты сегодня спрашивала меня про обман? И я что-то такое говорил насчёт эгоизма?
Этот разговор Скай помнила дословно.
– Ты сказал: даже крошечный обман есть поступок бесчестный, если он совершается из трусости или из эгоизма.
– Да, спасибо. Так вот. В последнее время мне тоже приходилось прибегать к обману. И я бы даже не сказал, что он крошечный.
– Не верю, – твёрдо сказала Скай. – Ты никогда не обманываешь.
– Увы, Скай. Со мной тоже такое случается. Так вот. С Марианной я водил вас за нос.
Джейн ахнула.
– Вы с ней тайно поженились?
– Джейн! – Розалинда бы сейчас тоже с удовольствием кого-нибудь лягнула.
– Гм-м, девочки, давайте я вам сам всё расскажу. Думаю, так будет лучше. – Он пригладил спутанные кудряшки младшей дочери. – Малыш, ты как? Потерпишь ещё чуть-чуть?
Розалинда опять забрала Бетти к себе на колени.
– Мы слушаем, пап.
– Начать придётся издалека, с того времени, когда мама была жива. Мои старшие дочери, думаю, помнят, какая она была упрямая? Знаешь, Скай, тебе достались от мамы не только светлые волосы и синие глаза. Иногда, когда ты щуришься и задираешь подбородок, вот так… я очень по ней скучаю.
Скай сотни раз все говорили про то, что у неё мамины волосы и мамины глаза, но про упрямство она сегодня услышала впервые. Она сидела тихо-тихо, стараясь не лопнуть от гордости.
– Я, конечно, отвлёкся от своего признания, но не очень сильно. Так вот, Лиззи знала, что я буду по ней скучать. Она вообще много чего знала. Ближе к концу она, кажется, знала всё. И она говорила со мной о многом… Она хотела, чтобы я обязательно потом с кем-нибудь встречался. Пыталась даже взять с меня слово, что я не останусь на всю жизнь одиноким, – но я, естественно, не собирался ей давать такое слово, я и думать не мог ни о каких других женщинах. Только умолял её, чтобы она не требовала от меня невозможного. Вот тогда-то, наверно, она и написала то голубое письмо – помните, вы его видели. И отдала его тёте Клер. А в письме, девочки мои, столько нежности, столько любви – ко всем вам, ко мне. Это, знаете ли, не такое письмо, которое можно забросить в ящик стола и забыть. В общем, пришлось мне отправляться на свидание с совершенно незнакомой женщиной. И, разумеется, оно прошло отвратительно. – Он остановился и помотал головой, будто стряхивая неприятные воспоминания.
– Cruciatus, – сказала Розалинда. – Я слышала, ты сказал это тёте Клер, когда вернулся.
– Да, совершеннейшая пытка. Но это оказались ещё цветочки по сравнению со вторым свиданием, с этой Лорен… – Тут мистер Пендервик заметил, что его дочери как-то странно переглядываются. – Что случилось? У вас такой вид, будто вас застукали за ограблением банка.
Лучше бы мы банк ограбили, подумала Розалинда. Ограбление проще было бы объяснить, чем этот их план папоспасения. Но если уж у её младших сестёр хватило мужества во всём признаться – значит она тем более не будет прятаться ни за чьи спины.
– Папа, это мы виноваты. Тренер по конькам – это была наша идея. Мы решили… Нет, я решила, а потом уговорила остальных… что надо подобрать для тебя каких-нибудь самых ужасных тётенек, чтобы ты не захотел с ними встречаться больше одного раза. И тогда Анна предложила Лорен.
– Так это свидание мне Анна устроила? – спросил мистер Пендервик с удивлённой улыбкой.
– Ну, просто я её об этом попросила. А остальные вообще не виноваты, особенно Скай. Она с самого начала сказала, что всё это нечестно.
– Что ж, Рози, придётся тебе помочь Скай и Джейн переделать кое-какую работу по дому. Но знаете, хоть ваш план и пришёлся мне не по душе, я всё же вынужден констатировать: задумано неглупо. Как вы рассчитывали, так и вышло. Свидание с этой Лорен было такое кошмарное, что я решил ни с кем больше не встречаться.
– Пока не познакомился с Марианной, – подсказала ему Джейн.
– И да, и нет. Вот с этого места как раз начинается моё признание. – Мистер Пендервик открыл «Чувство и чувствительность» и зачитал вслух: – Она была умна, но впечатлительна и отличалась большой пылкостью: ни в печалях, ни в радостях она не знала меры.
– Что-то знакомое, – озадаченно проговорила Розалинда.
– Ну послушай ещё: Для меня фланелевые жилеты неотъемлемы от ломоты в костях, ревматизма и прочих старческих немощей. Или вот ещё: Они весело поднимались по склону… – Можно ли вообразить что-нибудь чудеснее? – сказала Марианна. – Маргарет, мы пробудем здесь два часа, не меньше!
– Так Марианна – она из книжки? – изумилась Джейн. – Она ненастоящая!
– То есть как ненастоящая? – нахмурилась Скай. – Папа же с ней встречался.
У Розалинды появилось странное чувство, будто она ехала в лифте, а лифт оборвался и теперь летит в какую-то бездну.
– Пап… Ты к чему это всё читал?
– Простите меня, дочери, но Джейн права, – сказал он. – Марианна – всего-навсего героиня вот этой книжки.
Скай всё ещё не верила.
– Подожди, так у тебя были с ней свидания или нет?
– Свиданий не было, но я проводил время с Марианной, это чистая правда. Ехал к себе на работу и читал там «Чувство и чувствительность». Отличная книга, кстати.
Розалинду обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, огорчительно, что папа столько времени вводил их в заблуждение. Но с другой, у неё будто камень с души свалился: никакой Марианны не существует, она никогда не придёт к ним домой, не будет хозяйничать у них на кухне, не выйдет замуж за папу – и всё это было бы просто сказочно… только очень уж странно.
– Пап, я не понимаю: зачем было нас обманывать?
– Я испугался, – сказал он. – И стыдился в этом признаться. А тут выяснилось, что Клер уже договорилась неизвестно с кем об очередном свидании, – и я ухватился за первую попавшуюся отговорку, чтобы от него увильнуть. А дальше само покатилось. Конечно, это было нечестно по отношению к вам. Но, что поделаешь, не готов я был встречаться ни с какими женщинами! Вот и получилось, что мамину просьбу я не выполнил. Признаться в этом – вам, да и себе тоже – никак не мог. Ну, что скажете? Есть во всём этом здравый смысл или не очень?
– Может, и есть. – Скай пожала плечами. – Если он вообще есть в свиданиях.
– Я всё поняла, пап! – сказала Джейн. – Ты сделал один неправильный шаг, а потом тебя засосала трясина лжи и обмана.
– Да, пожалуй. – Мистер Пендервик собирался спросить Бетти, всё ли ей понятно или надо что-то повторить специально для неё, но Бетти, как выяснилось, крепко спала, привалившись к Розалиндиному плечу. – Ну вот, опять я плохой отец. Ради облегчения своей совести держу младшую дочь без сна – а она всё равно меня не слышит. Ладно, объясню ей утром.
– А как насчёт тёти Клер? – Розалинда пока не готова была прощать папу за всё сразу. – Ты ведь и её одурачил. И остальных тоже.
– Как только Клер завтра приедет, выложу ей всё как есть, – пообещал мистер Пендервик. – А что ещё за остальные?
– Ник, Томми, – начала перечислять Джейн. – Ианта, я же ей рассказывала про твои свидания.
– Ианта. – Он вздохнул. – Хорошо, ей тоже объясню. А Нику и Томми вы уж сами, ладно?
– Только без меня, – твёрдо сказала Розалинда. – Джейн, давай ты.
Джейн просияла.
– С удовольствием! Пап, а как ты думаешь: ты ещё будешь с кем-нибудь встречаться, несмотря на этот первый горестный опыт?
– Не лягаться, Скай! – Мистер Пендервик успел сказать это как раз вовремя. – Хороший вопрос, но ответа я не знаю. Если буду, то только с кем сам захочу – по собственному выбору, а не по чьим-то указкам. Intellegitisne? Понятно?
Три кивка и тихое сопение Бетти в качестве ответа его вполне удовлетворили.
– Ну и последнее – а потом мы с вами уже наконец разойдёмся по своим комнатам. Я торжественно клянусь честью семьи Пендервик – запятнанной, но, может быть, не совсем безнадёжно, – что я никогда не выберу для себя женщину, которая вам не понравится. И которую вы, мои дочери, не одобрите. Договорились? Эй, Рози, ты опять плачешь? – Рози и правда плакала, и сама удивлялась этому не меньше папы. Он печально покачал головой. – Вижу, милая моя доченька, тебе эти свидания дались особенно трудно. Сможешь меня простить?
Слёзы ещё лились из глаз Розалинды, но она уже простила папу.
– А вы?
И остальные тоже его простили. За всё. Да и как же иначе? По-другому они не умели.
– Но забыть не обещаю, – добавила Джейн после того, как все обнялись много-много раз. – Эта загадочная Марианна, не любившая фланель, останется в моей памяти навеки… Скай, да перестань же лягаться!
Глава двадцатаяПапоспасение-2
На следующее утро Розалинда проснулась гораздо раньше, чем рассчитывала. Сначала ей снилось, как большой мокрый нос прижимается к её лицу, но потом она чуть-чуть приоткрыла глаза и выяснила, что он и правда прижимается к её лицу – большой, мокрый, чёрный. Пёсий. И обладателя носа её возмущенный вскрик нисколечко не смутил. И Бетти, нос которой был тут же, совсем рядом, он тоже не смутил.
– Розалинда, – сказала Бетти, – все ещё спят. А нам с Пёсиком надо с кем-нибудь поговорить. Можно мы пойдём в гости к Бену с Иантой?
Отпихнув Пса, Розалинда сонно взглянула на часы. Ну и ну, ещё даже нет семи.
– Рано ещё, малыш. Надо немного подождать.