Розалинда ждала папу, сидя на верхней ступеньке лестницы. Сёстры уже давно ушли спать, да и сама она держалась из последних сил. Но она понимала, что не уснёт, пока не выяснит, чем всё закончилось. С Норманом, с полицией. И с Иантой.
Наконец внизу открылась и закрылась входная дверь. Розалинда собиралась тихонько крикнуть папе, что она здесь, – но он уже сам поднимался по ступенькам: ясно же, что старшая дочь дожидается его наверху.
– Что теперь будет с Норманом? – спросила Розалинда.
– Мы пока не знаем. В полиции Ианта сказала, что серьёзной опасности он не представляет – не считая непроходимой глупости, – но дальше уже пусть с ним адвокаты разбираются. – Он опустился на ступеньку рядом с Розалиндой и обнял её за плечо. – Как ты, очень испугалась?
– Только в первую секунду. Пока не поняла, что он испугался больше меня. А потом прибежал Томми, и мне вообще бояться стало нечего.
– Как вовремя Томми появился!
– Да. – Она прильнула к отцу и обняла его обеими руками. – Знаешь, а мы с ним договорились, что начнём встречаться, когда нам обоим исполнится по тринадцать. Хорошо мы придумали?
– Превосходно! Optimus. Томми – отличный парень. Из него получится прекрасный зять.
– Папа!
– Извини.
Она положила голову ему на плечо, чтобы он понял, что она простила неуместную шутку, и так они сидели на верхней ступеньке, отец и старшая дочь, в гармонии с миром и друг с другом.
– Мне очень тебя не хватало, Рози, – тихо сказал он. – Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю, да?
– Знаю, папа.
– И ещё ты, наверно, знаешь… ну, или, во всяком случае, я это знаю. Видишь ли, после маминой смерти я стал слишком часто во всём полагаться на тебя. Вот как раз об этом мама очень беспокоилась. Следи, говорила она мне, чтобы Рози не пыталась заменить сёстрам маму. И я обещал ей, что буду за этим следить: чтобы ты не повзрослела слишком рано, чтобы не брала на себя слишком много обязанностей. Боюсь, Рози, что я не выполнил своего обещания. И, конечно, тебе сейчас противна даже мысль о том, что в нашей жизни может появиться какая-то новая женщина… Тут я тебя хорошо понимаю.
Розалинде было приятно всё это слушать, несколько дней назад она что угодно бы отдала, чтобы услышать такое от папы… Вот только сейчас у неё было ощущение, что разговор сворачивает куда-то не туда. Не для того они с сёстрами воровали аккумулятор и чуть ли не силком загоняли двоих взрослых в одну машину, чтобы всё закончилось таким вот задушевным разговором.
– Пап, – сказала она. – «Противна» – это, пожалуй, не то слово. И «новая» тоже. Да, точно, «новая» – это ну совершенно не то слово.
– Милая, что-то я стал плохо тебя понимать. Хотя ты, наверно, устала… Ну что, пора спать?
– Нет, подожди. – В отчаянии Розалинда попыталась подойти к делу с другого конца. – Ты мне ещё не рассказал, понравился ли вам с Иантой сегодняшний вечер. Я имею в виду, до того как Скай вам позвонила насчёт Нормана. Не cruciatus, нет? И, кстати, ты ведь знаешь, как Ианта нам всем нравится, да?
– Извини… Я не понял.
– Ну, и тебе она тоже нравится – нравится же, правда? – Розалинда говорила всё бессвязнее и сама это чувствовала. – Нам так показалось. Хотя у нас, конечно, мало опыта в таких делах. А насчёт машины ты на нас не сердись, пожалуйста. Скай уже вернула аккумулятор на место и сделала всё как было.
Он расцепил её руки и немного отодвинулся, чтобы взглянуть на дочь повнимательнее.
– Послушай, ты о чём сейчас говоришь?
– Как о чём? О том, чтобы вам с Иантой встречаться, конечно.
– А-а. – Он долго молчал, глядя прямо перед собой. – А что с машиной, я не совсем уловил?
– Ничего.
– Может, мне стоит утром проверить, всё ли там в порядке?
– Может, и стоит. Но сейчас, пожалуйста, давай вернёмся к Ианте. Вы с ней хорошо провели время? Вам понравилось?
– Да. Очень.
– Ну и?
– Рози, я просто теряюсь. Пожалуйста, говори ясно и медленно, чтобы я мог тебя понять… Ты хочешь сказать, что ни ты, ни сёстры не будете возражать, если мы начнём встречаться с Иантой?
– Мы? Возражать? Пап, да ты что?! – Она опять обхватила его обеими руками – так крепко, чтобы он не вырвался, даже если захочет. – Мы будем счастливы!
Эпилог
Прошло семь месяцев.
Сёстры заранее договорились, в чём они будут в этот день. Джейн заявила, что платья обязательно должны быть длинными. Розалинда выбрала цвет – загадочно-сине-зелёный, как море перед закатом. Бетти – под руководством сестёр – подобрала всем туфли на низком каблучке, с тонкими переплетающимися ремешками вокруг щиколотки. Что касается Скай, то её волновало только одно: чтобы на голове у неё не было шляпы с бантиками. А лучше, чтобы вообще ничего не было. Но когда Ианта попросила девочек вплести в волосы по жёлтой розе – под цвет жёлтых роз в её букете, – Скай безропотно согласилась. Правда, потом она говорила Джейн, что розовую розу у себя в волосах она бы не потерпела даже ради Ианты.
Волшебное превращение сестёр Пендервик в подружек невесты происходило в комнате у Розалинды.
– Бетти, стой спокойно, – говорила Розалинда. – У тебя роза вываливается.
Но Бетти слишком волновалась и никак не могла стоять спокойно. Она всё время подпрыгивала, чтобы получше рассмотреть себя в зеркале над комодом.
– Пёс, – говорила она между прыжками, – смотри, какая я красивая! – Псу некогда было смотреть (он пытался отгрызть привязанный к ошейнику жёлтый бант), но она всё равно прыгала и повторяла: – Кра! си! ва! я! Кра! си! ва! я!
– И мы все тоже красивые! – Джейн придержала Бетти за плечи, чтобы она не прыгала и Розалинда прикрепила бы наконец непослушную розу к её кудряшкам.
– Ну вот, теперь будет держаться. – Розалинда обернулась к Скай. – Эй, ты как себя чувствуешь?
Лицо у Скай было зеленоватого оттенка – почти как в тот день, когда она должна была играть в спектакле.
– Я опять забыла свою речь. – Скай одёрнула платье и попыталась просчитать, успеет ли она до начала сбегать на крышу, чтобы сосредоточиться. Хотя нет, не поможет: с крыши же виден двор Ианты, а там уже всё подготовлено – арка из цветов, алтарь, ряды стульев – и, главное, гости уже начали съезжаться.
– Скай, это не речь, – в десятый раз повторила Розалинда.
– Всего одна коротенькая фраза, – подхватила Джейн, писавшая текст для этой части церемонии. – Вот послушай. Розалинда говорит: «Мы долго не понимали, кто нам нужен». Потом ты, Скай: «А когда наконец поняли, оказалось, что она живёт рядом, в соседнем доме». Дальше я: «И её зовут Ианта. И – о чудо! – мы ей тоже нужны». А теперь Бетти…
– «И Бену тоже», – закончила Бетти.
– «А когда наконец поняли», – бормотала Скай. – «А когда наконец поняли, а когда наконец поняли»…
– Девочки! – крикнула снизу тётя Клер. – Дружки жениха пришли!
Девочки тут же вылетели из комнаты и бросились к лестнице – и все страхи по поводу непослушных роз и забытых речей сами собой улетучились. Тётя Клер, взволнованная и красивая в своём приглушённо-сиреневом платье, встречала племянниц внизу: каждую осмотрела, каждую обняла и каждую подтолкнула к двери гостиной.
Дружки – все трое в строгих тёмных костюмах – стояли посреди комнаты, дожидаясь подружек невесты. Самый высокий из троих широко улыбался и смотрел только на Розалинду – и она в мгновение ока перепорхнула через гостиную и уцепилась за его локоть. Молодец Томми, подумала Розалинда, такой красивый сегодня. Прямо взрослый! И вообще она, кажется, сделала правильный выбор. Впрочем, то же самое Розалинда думала каждый день, вот уже семь месяцев подряд. Второй дружка, веснушчатый и зеленоглазый, был не такой высокий, но тоже очень красивый – он и моргнуть не успел, а радостные Скай и Джейн уже набросились на него с двух сторон.
А Бетти и Пёс набросились на него с третьей стороны, снизу: а как же, ведь он столько месяцев провёл в своём далёком Бостоне, и они всё это время его не видели.
– Джеффри, я так тебя люблю! – Бетти обхватила руками его ноги, и Пёс залаял, соглашаясь.
– Я тоже тебя люблю, Беттик-светик! – Джеффри подхватил её с пола и прижал к себе.
А третий дружка был совсем маленького роста, с гладко зализанными рыжими волосами. Ему не нравилось, что кругом так шумно и все так странно одеты, и он уже совсем собрался расплакаться – но не успел. Потому что Скай неожиданно опустилась рядом с ним на колени, хотя для этого ей даже пришлось оторваться от Джеффри.
– Эй, Бен. – Она, конечно, не любила младенцев, но ради одного младенца всё же решила сделать исключение. – Ты как?
– Я пьёхо.
– Я тоже плохо. Но давай уже потерпим, ладно? Скоро всё кончится. И тогда нам дадут торт.
Мысль о торте дружку очень подбодрила, он тут же обернулся к Псу и радостно потянул за краешек жёлтого банта. Бант развязался, и Пёс стал любить Бена ещё сильнее, чем раньше.
Никто не заметил, как тётя Клер вышла из комнаты, зато когда она появилась снова, вместе с ней появился…
– Ой, пап! – воскликнула Розалинда. – Ты просто… просто…
– Великолепен, – выдохнула Джейн.
– Да ладно вам, – сказала Скай, хотя у неё тоже перехватило дыхание.
И дело было, конечно, не в костюме, и не в белой крахмальной рубашке, и даже не в галстуке, который на этот раз ни с чем не враждовал. Но в папином взгляде и в каждом его движении сквозило счастье – просто счастье, которого он желал, которого заслуживал и которое теперь у него было.
– Принцессы мои! – сказал он, и все четыре принцессы не сговариваясь бросились к папе и прижались к нему крепко-крепко. Он отстранил их только на секунду, чтобы взять на руки Бена, – теперь они стояли обнявшись уже вшестером.
– Томми, Джеффри, спасибо, что вы здесь. – Мистер Пендервик кивнул своим дружкам по-мужски.
Они тоже ему кивнули, сделавшись вдруг взрослыми и серьёзными, но потом Джейн тихонько пощекотала Томми, Скай пощекотала Джеффри, и все опять стали сами собой.