Поразительно, откуда вдруг у Герцогини взялась энергия, чтобы так лаять и так рваться. Но, может, она не от тележки рвётся? Они уже почти добрались до конца улицы, однако нос Герцогини определенно указывал в сторону Квиглина леса – она что, хочет туда? Бетти немного ослабила поводок и прошла несколько метров вслед за упорно тянувшей Герцогиней. Да, такса явно устремлялась в сторону тропинки. И хотя Бетти считала, что сырой и грязный лес – не лучшее место для выгула перекормленных такс, но ей уже и самой стало интересно, с чего это Герцогиня вдруг так оживилась.
– Ладно, но надеюсь, что причина у тебя серьёзная. И надеюсь, что это не кролик, а то я плохо отношусь к облаиванию кроликов. Хоть ты и всё равно его не догонишь.
Они уже углублялись в лес: обтянутая шлейкой Герцогиня упорно тащила Бетти вперёд, не отрывая нос от земли, – видимо, шла по следу. Впрочем, за квиглинских кроликов Бетти уже не волновалась. Со всем этим лаем и дребезжанием пустой тележки всё зверьё на пару километров вокруг уже предупреждено об их приближении.
С тропы скоро пришлось сойти: Герцогиня, лавируя между стволами и забирая куда-то вбок, тащила Бетти за собой, Бетти всеми силами пыталась её удержать – но тут вдруг такса стала как вкопанная. Она тяжко дышала, но была, вне всякого сомнения, очень собой довольна.
– Не кролик, – сказала Бетти.
Так вот куда тащила её Герцогиня! Среди завалов из сухих ветвей, обрушенных какой-то давней-предавней снежной бурей, понуро сидел странно морщинистый, грязный и мокрый пёсик. Он слабо помахивал хвостом и, кажется, испытывал огромное облегчение от того, что его нашли; Герцогиня тихонько поскуливала, выпячивала грудь и чуть не лопалась от гордости – как будто она сама вылепила из грязи лесной это горестное четвероногое создание.
Бетти хорошо знала, что приближаться к незнакомым пёсикам, какими бы ручными они ни выглядели, следует с осторожностью. Поэтому она подбиралась медленно, бочком и избегая глазного контакта. И только убедившись, что он не рычит и не скалит клыки, протянула ему кулак – обнюхать. Он обнюхал, печально сопя носом, потом наклонил голову, позволяя себя погладить. Только теперь Бетти увидела, в чём дело. Его поводок запутался, намотавшись на сухие ветки, и пёсик застрял намертво.
– Бедный. Как же ты так?
На ошейнике болтался собачий жетон с адресом – Болотный переулок, это через две улицы от Гардем, – и кличкой.
– Кориандр? Как растение?
Пёсик поставил уши торчком, будто соглашаясь, что да, он Кориандр, но он не виноват. Зато он, кажется, считал себя виноватым в том, что он тут застрял, – и вот за это просил прощения.
– Не беспокойся, сейчас я тебя распутаю. Герцогиня, только мне нужно, чтобы ты спокойно посидела, а лучше полежала.
После марш-броска через лес Герцогиня и сама была полуживая. Она послушно завалилась на бок и лежала тихо, чуть подёргивая лапами. На всякий случай – если такса вдруг чудесным образом воскреснет и опять ринется в какую-нибудь чащу – Бетти привязала её к тележке.
Распутывать было нелегко, Бетти успела вывозиться в грязи и расцарапать руки, но наконец освобождённый Кориандр смог подбежать к Герцогине – поздороваться и поблагодарить. Теперь его надо было доставить в Болотный переулок, где – Бетти надеялась – кто-то сильно о нём волнуется. Только сначала отвести домой Герцогиню, потому что Айвазяны-то уж точно волнуются. Но такса выглядела уже скорее полумёртвой, чем полуживой, и было ясно, что придётся грузить её на тележку, прежде чем вообще куда-то идти. Стесняясь своего нового друга, Герцогиня сначала упиралась, и только после того, как Кориандр внимательно обнюхал и одобрил тележку, она позволила Бетти себя перекантовать.
Бетти пустилась в обратный путь тем же маршрутом, каким сюда добиралась, только уже с двумя собаками. Кориандр, вопреки её опасениям, не слишком рвался с поводка, но всё равно замедлял движение, потому что никак не мог решить, бежать ли ему рядом, сзади или впереди тележки. Пока они шли по тропинке до улицы Гардем, он семь раз успел передумать и сменить позицию, и Бетти, которой каждый раз приходилось останавливаться и отматывать поводок от ручки тележки, начала терять терпение. Потом дождь решил вдруг полить сильнее, и это тоже не очень помогало: если до этого они были просто мокрые, то теперь все трое промокли до последней нитки и шерстинки и даже одеяло под Герцогиней насквозь пропиталось дождём.
Как же Бетти обрадовалась, заметив впереди Бена и Рафаэля, которые именно в этот момент перебегали улицу Гардем от дома Гейгеров к дому Пендервиков. Даже издалека было видно, какие они мокрые и грязные, – это могло означать, что они копали под дождём камни. Но грязные или нет, а доставить Герцогиню Айвазянам они всё равно в состоянии, подумала Бетти. А она пока отведёт этого несчастного в Болотный переулок.
– Бен! – позвала она. – Рафаэль! Идите сюда.
Они, не останавливаясь, поменяли направление и понеслись в её сторону с воплями «Одиннадцать! Одиннадцать! Одиннадцать!» – Бетти решила, что это какой-нибудь их новый секретный шифр. Кориандр, однако, решил, что это у них боевой клич. Он спрятался за Герцогиней и её тележкой и постарался слиться с пейзажем. Слиться не получилось.
– Кто это? – спросил Бен. – Откуда он у тебя?
– Его нашла Герцогиня.
– Ты хочешь забрать его к нам?
– Кориандра? Нет, ты что. У него есть хозяева. – Бетти, правда, не понимала, как этим хозяевам вообще пришло в голову отпускать такую бестолковую собаку на свободный выгул.
– Это хорошо, а то вид у него какой-то… странный, – сказал Бен.
– Это только вид, а сам он нормальный, ну более или менее, – ответила Бетти не очень уверенно. Из-за спины Герцогини видна была только морщинистая мордочка и вытаращенные на мальчиков глаза. – Он не был такой напуганный, пока вы не завопили «Одиннадцать! Одиннадцать!». А что это значит, кстати?
– Ник! – выпалил Бен. – Он сейчас у Томми в Делавэре, но сразу после ужина он сядет в машину и поедет и примерно в одиннадцать часов уже будет дома! Это же ура, правда? Рафаэль, готов?
– Уголь – Ромео – Альфа! Уголь – Ромео – Альфа! Уголь – Ромео – Альфа! – выкрикивали они хором, при этом синхронно подпрыгивая.
Кориандр тихо уполз обратно за Герцогиню.
– Они радуются, а не злятся, – объяснила Бетти напуганному созданию, но это не помогло. – Бен, мне надо отвести Кориандра к нему домой. А вы отвезите Герцогиню к Айвазянам, ладно? Скажите, что она сегодня очень-очень много прошла пешком, и попросите за меня прощения, что она такая мокрая.
Уговаривать не пришлось: Бен и Рафаэль, вдохновлённые воспоминанием о яблочно-сидровых пончиках миссис Айвазян, охотно взялись за Герцогинину тележку, а Бетти забрала Кориандра. Не будь она уверена на сто процентов, что больше никогда с ним не увидится, она бы рассказала ему по дороге и про Ника, который служит в армии, и как это здорово, что Ник едет домой, и как она надеется, что у него прошла та навязчивая идея подобрать правильный вид спорта каждому – особенно ей, Бетти. Впрочем, вряд ли бы Кориандр её услышал. Он был очень занят – рычал на всё, что казалось ему незнакомым, включая баки для пищевых отходов и прислонённый к гаражу велосипед. Когда впереди замаячил большой мусорный контейнер, выдержка у Кориандра всё-таки кончилась и он зашёлся лаем. Лай у него был такой же странный, как и вид, – глубокий, заунывный и тоскливый, как туба.
Не успели они свернуть в Болотный переулок, как Кориандр сиганул вперёд на всю длину поводка и, дотащив Бетти по прямой до своего дома, с отчаянным «ваф-ваф-ваф» бросился к двери и заскрёб по ней когтями. «Кориандр! Кориандр!» – послышались голоса откуда-то из глубины дома, а потом дверь распахнулась и начались кавардак и счастливое воссоединение. На пороге стоял мужчина с младенцем в слинге, ещё две малышки прыгали у его ног, все неистово радовались, но Кориандр радовался неистовей всех – перемахнув через прихожую, он исчез в глубине дома, на Бетти даже не оглянулся.
Мужчину звали мистер Холланд, Бетти простила ему, что он так плохо смотрит за собакой, в первую же минуту – он объяснил, что они только что переехали в Камерон, ещё не обжились, а сегодня в обед Анна-Лиз – это одна из прыгавших малышек – выпустила Кориандра, и он убежал, но они уже позвонили в полицию и во все приюты, и объехали весь Камерон, и расклеили везде объявления о пропаже.
– Мы боялись, что никогда его больше не увидим, – признался мистер Холланд. – Где ты его нашла?
– В Квиглином лесу. Но я не сама нашла, мне помогли. Меня привела к нему собака, с которой я гуляю.
– Так ты гуляешь с собаками? Это же превосходно! Тебе нужен ещё один клиент для выгула?
Нет, нет и нет. Бетти совершенно, нисколечко не нужен ещё один клиент, да ещё такой несуразный и явно склонный к вляпыванию во все неприятности. Если бы Бетти лучше умела разговаривать с незнакомыми людьми, она отказалась бы сразу и наотрез. Но она этого не умела и смогла только, сбиваясь и заикаясь, пробормотать, что вряд ли она справится с выгуливанием двух собак сразу, и что её родители могут не одобрить и сказать нет, и вообще у неё в любой день может появиться важная работа по вытиранию пыли, вот хоть даже сегодня. Но на мистера Холланда всё это не произвело впечатления. Он предложил Бетти ещё двадцать долларов в неделю за то, что она включит Кориандра в свою группу выгуливаемых, сказал, что сам сегодня же вечером позвонит её родителям и обо всём договорится, и настоял, чтобы она прямо сейчас приняла от него десять долларов в благодарность за возвращение Кориандра к его любящей семье и особенно к безутешной Анне-Лиз, которая терзалась муками вины – это ведь она его выпустила.
Бетти брела домой под дождём, оглушённая всем тем, что свалилось на неё так неожиданно. Ну вот как такое может быть – ни с того ни с сего в её жизни появились сразу две новые собаки, когда она не хотела ни одной? И родители, скорее всего, согласятся – Болотный переулок ведь совсем рядом. И никто из соседей ей не звонит и не предлагает вытирать у них пыль, да и вообще ничего не предлагает – не будет даже такой жалкой отговорки.