– Хорошо, папа, – сказал он. – Спасибо.
Мистер Пендервик опустил Миннесоту на пол и пошёл на кухню – обсудить с Иантой график сегодняшних перевозок.
– Если окажется, что нас везёт Скай, – предупредила брата Бетти, – тогда ты едешь один, а я иду пешком.
– Пешком – в школу? – цепляясь за последнюю надежду, спросил Бен. – Бетти, не надо в Бостон, а?
– Я должна. Должна.
Бен застонал.
– Что это вы тут стонете? – Из кухни вышла Джейн.
– Ничего, – быстро ответила Бетти, пока Бен не ляпнул какую-нибудь глупость.
– Говорят, вас надо подбросить в школу? Тогда грузитесь в Понтей.
Хорошо было то, что ехать в одной машине с Джейн Бетти могла, это без проблем. Но плохо, что Джейн пока ещё не привыкла водить Понтея. А в нём была эта штука, которая называется сцеплением. А поскольку ни Бетти, ни Бен в сцеплениях не разбирались, и Джейн в них тоже не разбиралась, то в первые минуты их продвижение вперёд складывалось из множества мелких рывочков вперемешку с бормотанием – это если не считать нескончаемых сантиметровых подёргиваний в одном направлении, потом в другом направлении, которые нужны были для того, чтобы в итоге вписаться в правильное направление и вырулить из подъездной дорожки. Но по крайней мере на этом месте двигатель у них ни разу не заглох. Он у них заглох на перекрёстке, в начале улицы Гардем, прямо напротив автобусной остановки, – и Бетти нестерпимо захотелось выскочить из Понтея и мчаться на остановку прямо сейчас, махнув рукой на осторожность и на Миннесоту. Но она сдержала себя, и потом, когда они опять тронулись, вытерпела всю рваную, дёрганую и неуютную поездку, до самой школы. Единственный плюс – когда Джейн, взглянув на её бледное взволнованное лицо, спросила, хорошо ли она себя чувствует, Бетти ответила, что её подташнивает, потому что укачало, – и при этом даже не соврала.
На свежем воздухе, под дождём тошнота быстро прошла, но Понтей всё торчал перед школой и не уезжал – видимо, Джейн хотела убедиться, что Бен, Бетти и Миннесота благополучно вписались в школьную дверь. Бетти никак не могла развернуться на глазах у Джейн и припустить в противоположную от школы сторону – пришлось спешно менять план и входить в школу вместе с Беном. Но всё оказалось не так опасно, как она боялась: они приехали рано, в школе было почти пусто – вот и хорошо, может, никто и не заметит, что Бетти Пендервик была-была и вдруг куда-то делась. Так что она не только помогла Бену внести Миннесоту в школу, но и вместе с ним дотащила её по коридору до классной комнаты Бена.
– Всё, оставайся здесь, – сказала она. – Я выйду через боковую дверь, меньше шансов столкнуться с кем-нибудь из моего класса.
– Обещай, что вернёшься домой, – грустно сказал Бен.
– Обещаю, вернусь. Так, на счёт «три» опускаем: раз… два… три. – В тот момент, когда они поставили Миннесоту на пол, Бетти поняла, что её план под угрозой: из дальнего конца коридора в их направлении, пошатываясь, брёл Техас. – Бен, внимание!
– Опять близняшки? – Вчера ему пришлось прятаться от них несколько раз.
– Не близняшки, – прошептала Бетти. – Реми. Отвлеки её, чтобы я могла уйти.
Нет, это невозможно – опять от него чего-то требуют!
– Как я её отвлеку?
– Не знаю, поговори с ней.
– О чём?!
– Пожалуйста. Пожалуйста, Бен!
– Ну, можно попробовать о Миннесоте… – Сёстры иногда обрушивали на Бена ужасные просьбы, и эта точно была из самых ужасных.
– Мне всё равно, говори о чём хочешь. Главное, говори.
Бетти подтолкнула Бена ладонью в спину к его кошмару – а также к Техасу – и, мечтая стать невидимкой, выскользнула в боковую дверь. Пробежав через пустую парковку и обогнув здание школы, она помчалась под дождём обратно на угол улицы Гардем. Спустя пять минут она уже стояла под навесом стеклянной автобусной остановки, промокшая, но довольная. Она вырвалась, она свободна – скоро придёт автобус и увезёт её в Бостон, к Джеффри. Через стекло она взволнованно всматривалась вдаль, чтобы разглядеть автобус, едва он появится на дороге.
О нет! Бетти зажмурилась, надеясь, что она только что увидела не того, кого она увидела. Потому что это было бы куда хуже Реми с её картонным Техасом – хуже даже целого настоящего, некартонного Техаса. Бетти опять открыла глаза и всмотрелась сквозь дождь. Вместо автобуса на улице появился бегущий человек в шортах и – она уже разглядела – в армейской футболке. И значит, человек был тот самый, про которого она надеялась, что это окажется не он: к автобусной остановке приближался Ник, совершающий утреннюю пробежку.
Но тут показался автобус – наконец-то! Вот он уже обгоняет Ника. Всё хорошо. Автобус поравняется с остановкой раньше Ника, Бетти сядет и поедет, а Ник даже не узнает. Скорее, автобусик, скорее, скорее! Как только автобус, рыча, подкатил к остановке, Бетти, стараясь держаться к Нику спиной и прикрываясь от него рюкзаком как щитом, вышла из-под навеса. Завизжали тормоза, затикали дворники, лязгнула, открываясь, дверь.
Бетти метнулась к двери, но дорогу ей преграждала женщина, спускавшаяся медленно, осторожно, ступенька за ступенькой. А Ник подбегал всё ближе… ближе… всё, путь свободен! Бетти запрыгнула в автобус, заплатила за билет и побежала назад, в самый конец, как можно дальше от Ника. Двери захлопнулись, уф-ф!
Двигатель уже завёлся, но что это? Водитель опять открывает двери, на подножку вскакивает Ник и поднимается по ступенькам, с него течёт.
Осталась одна-единственная надежда: у Ника нет с собой денег! Не дыша, Бетти смотрела, как он хлопает себя по пустым карманам и подкупающе улыбается водителю, но водитель подкупаться не желает, ему нужны деньги за проезд, а все эти улыбки и все эти армейские футболки его не интересуют. Вж-ж – тук!.. Двери снова открылись, чтобы изгнать Ника из автобуса. Но тут какая-то девушка с переднего сиденья встала и заплатила водителю за билет Ника – наверное, надеялась, что он сядет рядом с ней и осветит этот мрачный день своей неотразимой Гейгер-улыбкой.
Если девушка была разочарована, что Ник не сел с ней рядом, а отправился в конец автобуса, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что пережила Бетти, когда весь её план бегства, такой жизненно важный, сложный и продуманный, в одну секунду сгорел дотла. Она прижалась лбом к стеклу и не оборачивалась.
– Можно рядом с тобой сесть? – спросил он.
– Нельзя.
– Спасибо, – сказал он и плюхнулся на сиденье. – Куда направляемся?
– Автобус едет в Вутон.
– Вот как, значит. Вместо школы – Вутон. А родители, я полагаю, не в курсе, где сейчас находится их дочь? – Бетти не ответила, и он продолжал: – Я думал, мы договорились. Ты обещала больше не убегать.
– Я обещала не перебираться через ручей в Квиглином лесу, а не про автобусы. – Бетти понимала, что она говорит сейчас как капризный ребёнок – как Лидия, когда у неё плохое настроение. Но она ничего не могла с собой поделать.
– Бетти, ты ведь понимаешь, что я не могу позволить тебе уехать? Давай я отведу тебя обратно в школу.
– Школа уже началась, поздно. – Она уже плакала.
– Ничего: поздно, не поздно, я их уговорю, – сказал Ник. – У вас там на входе по-прежнему сидит миссис Томпсон? Ну вот, она наверняка меня помнит. Я дарил ей цветы – в качестве возмещения за кучу неприятностей, в которые я каждый день ввязывался. Цветы, естественно, утаскивал у мамы с клумбы. Не плачь и расскажи мне, что происходит.
– Ничего не происходит, – всхлипнула она. – Я не могу тебе рассказать.
– А кому можешь?
– Никому. Все и так знают. Одна я не знала. – Она плакала и плакала.
– Вообще не понимаю, что ты говоришь.
– А нечего понимать. Всё прекрасно.
– Ну да, ну да. Потому ты и плачешь. – Ник посмотрел в окно. – Так, слушай меня. На следующей остановке мы выходим. Там дождёмся автобуса в обратную сторону и доедем до улицы Гардем. Дальше выбирай. Или я веду тебя в школу, где ты должна сейчас находиться, или домой, к родителям.
– Родителей нет дома, они на работе.
– Ничего, я им позвоню. Я в любом случае обязан им позвонить и сказать, что ты собиралась уехать из города и что я тебя перехватил. И расскажу им про твои подвиги в Квиглином лесу. Надо было сразу. Всё, давай выбирайся. – Он встал и махнул водителю, что они выходят. – Предупреждаю: или ты выйдешь сама, или я вынесу тебя из автобуса на руках. Ты меня знаешь.
– Как я ненавижу, что я такая маленькая и не могу ничего важного!.. – Бетти рыдала. – Ненавижу, ненавижу!
– Знаю, дружище. Пошли.
На той остановке, где они вышли, не было ни укрытия, ни навеса – только табличка «Автобус» на столбе. Они молча стояли под дождём, Бетти всхлипывала, Ник был полон решимости доставить её в безопасное место. Что он в итоге и сделал – после того как они доехали (Бетти заплатила за себя и за него) и автобус остановился на углу улицы Гардем. Возвращаться в школу она отказалась, поэтому он довёл её до дома и, отправив переодеваться в сухое, позвонил её родителям – пока они мчались домой, а он ждал на кухне, на пол с него натекла целая лужа.
К тому времени, когда примчались родители, Бетти была уже наверху, в своей комнате, в постели. Ни на какие их встревоженные вопросы она не отвечала. Куда она пыталась уехать и зачем, не объясняла. Вернуться в школу, когда родители предложили отвезти её туда к следующему уроку, отказалась. Что с ней, заболела? Нет, просто устала – в подтверждение чего она пролежала весь день в постели, только вечером спустилась к ужину, с которым быстро молча расправилась и сразу же поднялась обратно к себе.
Когда назавтра Бетти опять отказалась идти в школу, Ианта отвезла её к семейному врачу, который ничего у неё не нашёл, но на всякий случай взял кровь на анализ. Никто не любит, когда у него берут кровь, но Бетти было всё равно. Знакомый густой туман теперь защищал её от всего остального мира, приглушая свет, цвета, звуки и ощущения. Бетти уже не пыталась отогнать от себя этот туман, а завернулась в него как в одеяло и взяла его к себе наверх, когда они приехали от врача.