На этом привратническая миссия Бена кончилась – он уже вылетел из комнаты и нёсся вниз по лестнице. Через секунду бухнула входная дверь – эхо прокатилось по всему дому.
– А почему кроме Бена? – спросила Кейко.
– Кажется, он это заслужил, – ответила Бетти. Бен уже успел ей рассказать, как он научил Розалинду говорить речь, избавляющую от нежеланных поклонников, а его самого этой речи научил Ник. Бетти тоже её на всякий случай запомнила, когда-нибудь это может пригодиться, не ей, так Кейко. – Потом объясню.
– Ну что, Бет, пошли? – спросила Скай.
Пока Бетти была в темноте, она забыла про весну и про то, сколько в ней радости и нежности. Вдруг оказалось, что с вишен уже сыплются сахарноватные лепестки, а сирень уже вся раскрылась и окутала улицу Гардем волшебным майским благоуханием. В Квиглином лесу, куда свернули Скай и Бетти с собаками, все деревья уже зеленели листвой, и зелень их с каждым днём становилась всё глубже, а дикие яблони гордо сияли белыми цветами – да, даже здесь, в лесу, всякому дозволено гордиться мимолётной своей красотой. Фиалки – теперь уже не одна-две, скромно и кое-где, а купы, поляны фиалок – лиловели вдоль троп и дорожек. А вот и старый приятель Бетти, красный кардинал, прилетел – но лишь затем, чтобы, выбранив собак, опять унестись прочь.
Сёстры шли и шли, ни одна из них не произносила ни слова, и Бетти поняла, что она уже больше не может. И какой смысл целый день идти и идти, если они всё равно не разговаривают?
– Давай остановимся на минутку, – сказала она Скай и натянула поводок, чтобы Кориандр тоже остановился.
– Только, Бетти, у меня не очень хорошо вот это получается.
– Честно говоря, у тебя ужасно это получается, – сказала Бетти и сама удивилась. Она никогда раньше не разговаривала так со Скай.
– Знаю. И ещё я запуталась во всём, никак не распутаюсь.
Кориандр тянул вперёд, но Бетти пока не отпускала поводок. Ей нужно было кое в чём признаться и хотелось поскорее с этим покончить.
– Скай, я прошу у тебя прощения за то, что подслушала твой разговор с Джеффри. Я не собиралась. Я была у Лидии в комнате и услышала сначала случайно, а потом уже было слишком поздно.
Она замерла, удручённая чудовищностью своего проступка и его последствий, и молча ждала справедливого негодования сестры.
– Ну так место для разговора выбрали тупое, тупее не придумаешь. – Скай покосилась на Бетти. – Ты что, ждала, что я впаду в ярость? Но я же сама виновата, надо было думать головой. Раньше, когда это была ещё твоя комната – когда ты была маленькая, – мы с Джейн часто сидели на верхней ступеньке, слушали, как Розалинда рассказывает тебе истории. Я всегда радовалась, когда ты просила у неё рассказ про маму.
Бетти смотрела на неё изумлённо.
– Я не знала.
Скай пожала плечами.
– А откуда ты могла знать? Идём дальше, я хочу тебе кое-что показать.
Герцогиня и Кориандр тянули на свою привычную тропу, но Скай повела их в другую сторону – к мостику через ручей, тому самому, к которому Бетти следовало бы направиться в тот день, когда она заблудилась и подвернула ногу. Правда, тут они надолго застряли: посреди мостика собаки почуяли внизу бобровую плотину – над водой возвышалась гора веточек и палочек – и даже одного храброго тёмно-бурого бобра: он нахально глазел на лающих чужаков, пока Скай и Бетти не оттащили собак подальше от плотины и ручья.
Скай вела их в какую-то другую часть леса, где Бетти ни разу ещё не была – даже когда ходила на ту сторону вместе с Розалиндой. Поднимаясь всё выше по склону холма, они встретили двойной ряд разросшихся сиреневых кустов – сирень была белая и всех оттенков лилового и фиолетового. Даже собаки притормозили, изумляясь этому загадочному фрагменту цивилизации в лесной глуши – кто-то ведь замыслил этот благоухающий туннель, кто-то высадил здесь эти кусты много-много лет назад. А после туннеля лес вдруг расступился, и они вышли на открытое место с остатками каменного фундамента. Когда-то тут стоял дом: можно было даже отыскать, где в нём раньше находился камин, а где вход.
– Моё любимое место, – сказала Скай.
Бетти поняла, какой чести она удостоена. Любимое место Скай в Квиглином лесу столько лет оставалось тайной для всех, даже для Джейн. Может быть, даже для Джеффри.
– Хорошее, – сказала Бетти.
– Мы с Сесилией Ли играли тут в Звёздные войны. Я всегда была Ханом Соло, а она Люком, а когда она приводила с собой младшую сестру – дома не с кем было оставить, – мы назначали её дроидом[97]. Сесилию ты не помнишь, – объяснила Скай. – Когда мы с ней учились в четвёртом классе, её семья отсюда переехала.
– Так ты одна перебиралась через ручей, когда тебе было девять?
– Вообще-то я начала в семь, но тогда я ещё приходила сюда не совсем одна, а приводила с собой Пса… ну то есть если мне удавалось оттащить его от тебя. – Скай села, и Герцогиня тут же принялась рыскать по развалинам, обнюхивая камни. – Но я, конечно, признаю, что бегать сюда в одиночку в таком возрасте – плохая идея, я не должна была этого делать и, может, даже не должна тебе сейчас это рассказывать. Обещай, что не скажешь Бену и Лидии. Поклянись.
– Клянусь честью семьи Пендервик. Но… Скай… а Розалинда разве не знала, что ты сюда ходишь?
– Она тогда была очень занята: ты ведь уже родилась, и папе почти всё время требовалась её помощь. Но один раз меня тут поймал Ник.
– Ник!.. – Значит, это у него старая привычка – ловить Пендервиков.
– Он мне сказал, чтобы я никогда-никогда больше сюда не приходила, потому что тут зыбучие пески. А я пошла и прочитала, как надо себя вести, если попадёшь в зыбучие пески. Надо сделать так, смотри… – Скай раскинула руки в стороны, – …и громко кричать, чтобы тебя спасли. Мне было так интересно! Даже обидно, что в зыбучие пески я так и не попала.
– Ник мне сказал, что про зыбучие пески он придумал.
– Да? Ну да, это на него похоже. – Скай покрепче намотала на руку поводок, потому что Герцогиня явно решила, что она чует лису, и рвалась с ней познакомиться. – Бетти, я тоже должна попросить прощения.
– Тебе не за что просить у меня прощения. – Бетти захотелось съёжиться.
– Есть за что. Вот хоть за то, что я заставила тогда Джеффри уехать. Папа мне сказал, ты пыталась добраться до Бостона.
– Да.
– Смело.
– И глупо.
– И глупо, – согласилась Скай. – Бетти, я понимаю, что тебе, наверное, трудно так долго его не видеть – то есть не наверное, а точно, иначе ты бы так к нему не рвалась. А зачем… в смысле о чём вы с ним вообще-то разговариваете, когда вы вместе? Просто о музыке, что ли?
Бетти постаралась вспомнить. С Джеффри она могла разговаривать обо всём на свете, но о чём бы они ни говорили, всё равно потом возвращались к музыке.
– В основном да.
– Ну вот, а когда он мне начинает объяснять про музыку, у меня начинается размягчение мозгов. – Скай наклонилась почесать Герцогиню за ухом. – Эх, жалко, что мы с тобой не ровесницы. Пусть бы он в тебя втюрился до опупения, а меня бы оставил в покое.
– Но мы не ровесницы. – К втюриванию до опупения Бетти, пожалуй, не была пока готова.
– Это да. И ещё за одно я должна у тебя попросить прощения. – Скай глубоко вздохнула. – Я никогда не была тебе хорошей сестрой. Не умела с тобой по-человечески разговаривать. Да и не хотела, наверное.
– Не надо за это просить прощения! Пожалуйста.
– Почему?.. Вот опять, ну не реви же ты.
– Ты не хотела со мной разговаривать, потому что не любила меня. Это было честно.
– Честно. Вот именно, у меня всегда всё честно, особенно когда не надо. – Скай опять потянулась почесать Герцогиню. – Я в последние дни пыталась разобраться, вспомнить всё, что я тогда чувствовала – тогда, когда мама умирала. И я думаю… то есть я думала тогда, что я у неё самая любимая. И что из всех нас я самая её дочь – ну, раз я так сильно похожа на неё. А Розалинда и Джейн похожи на папу. А потом появилась ты, а мама умерла… Не знаю, были бы у тебя светлые волосы и голубые глаза – может, ты бы показалась мне ближе. Но Рози сразу влюбилась в тебя без памяти, а у Джейн всегда было её безумное воображение, для компании ей его вполне хватало, а потом даже Пёс начал проводить всё своё время с тобой. Понимаешь, до того как ты появилась, я же думала, что я и у него самая-самая любимая. Да, такой вот я была испорченный ребёнок, прямо пуп земли. Лидия по сравнению со мной просто ангел ангельский, да?
Бетти не отвечала, она была слишком погружена в свои мысли. Та фотокарточка, где Скай, такая счастливая, держит на руках щенка, который потом вырастет в Пса, – так вот почему она, Бетти, не захотела взять её себе и отнести наверх, к другим фотографиям Пса – потому что ревновала. Потому что Скай знала Пса всегда, с самого начала его жизни, и была его любимицей – до тех пор, пока не родилась маленькая сестра, от которой Скай не могла его оттащить.
– И Пса я тоже у тебя забрала, – сказала она Скай. – И как бы ты могла меня не ненавидеть?
– Бетти, ты не забирала у меня Пса. Ты была крошечный младенчик.
– Я забрала у тебя маму, потом я забрала у тебя Пса, а потом я даже не смогла о нём хорошо позаботиться.
– Что ты несёшь?
– Ты знаешь, что я несу, знаешь, знаешь. Я плохо о нём заботилась, и он умер!
– Эй. – Скай встала, обошла вокруг Герцогини и вернулась к Бетти. – Вот что я знаю, слушай. Даже я, Скай Маги Пендервик, не могу придумать ни одной причины винить тебя в смерти Пса! А если я не могу, значит, никто не может.
– Но я должна была…
– Должна была – что? Спать с ним каждую ночь на полу, когда он уже ослабел и не мог забираться к тебе на кровать? Уговаривать его слизывать еду с твоих пальцев, чтобы в него попала хоть капелька, хоть крошечка? Обнимать его, разговаривать с ним часами? Ты всё это делала. Да, остальные тебе помогали, но в основном всё это делала ты. Ты что, не помнишь? Кошмарище, включи хоть логику. И закрой рот, а то видок у тебя… глупее некуда.