Тут мы услышали крики и обернулись. Над Артуром стояла молодая женщина и распекала его, на чем свет стоит. Она даже шлепнула его по рукам, чтобы он перестал мучить кошек. Ребенок вскрикнул — от гнева, а не от боли — и неохотно отпустил полузадушенных зверей. Женщина нагнулась и подняла ребенка. Заметив, что мы за ней наблюдаем, она покраснела и поспешно отвернулась.
— Это на ее попечении ребенок? — спросил я.
— Да, лорд Эмрис.
— А что сталось с Энид — женщиной, которую я привел?
Ллаур озадаченно посмотрел на меня.
— Так ведь это и есть Энид — та самая, которую ты привел сюда. Больше никого не было.
— Замечательно, — признался я, весьма удивленный. — Я бы ее не узнал. Она изменилась и, пожалуй, к лучшему.
— Позвать ее?
— Потом. Сейчас в этом нет необходимости.
— Конечно, — кивнул Ллаур. — Прошу меня извинить. Дорога дальняя, вы, конечно, хотите пить. Идемте в зал. Там ждет заздравная чаша.
Пиво было темное и хорошо пенилось. В зале Тедрига было тепло. Кувшин пришлось несколько раз наполнить, пока мы болтали с Ллауром и некоторыми здешними воинами. Напрямую никто не спросил, зачем мы приехали, не принято спрашивать. Но они же знали, что мы присутствовали на совете, и, только что не лопались от любопытства. Кто новый Верховный Король? Кого выбрали? Что вообще происходит?.. Тем не менее, они почтительно ждали, когда мы сами решим рассказать обо всем.
— Год прошел тихо, — сказал Ллаур. — А теперь, когда пришла зима, нам вообще не о чем беспокоиться. Снег и лед удержат Морских Волков дома.
— И то верно! — поддержал мужчина, сидящий рядом с ним. — В этот раз выпало больше снега, чем в прошлом году. Скотине это не нравится.
— Зато для посевов хорошо, — добавил другой.
— Если в этом году урожай выдастся таким же обильным, как и в прошлом, — заметил Ллаур, — у нас появится излишек зерна для торговли. Мы построили новые склады.
— Я заметил. Целых четыре новых зернохранилища. Но почему? Неужели крепость так разрастается?
— Мы расширяемся, это правда, — сказал один из мужчин по имени Руэль. — Лорд Тедриг хочет увеличить запасы зерна. «Чем больше мы сейчас сбережем, — говорит он, — тем меньше нам потом понадобится». Это его слова.
— И я с ним согласен, — немного резковато произнес Ллаур. — Времена смутные. Мы больше не можем жить от одного урожая до другого и быть довольными. Надо заботиться о будущем.
— Ну что же, это мудро, — согласился я. — В эти злые дни только дурак будет считать, что завтра будет как вчера.
Мужчины смотрели на меня с опаской. Ллаур выдавил из себя улыбку и попытался поднять настроение.
— Злые дни, ты говоришь, Эмрис? Ну, может, не все так плохо? Сэксенов больше нет, и ирландцев уже год как не видели. Мир — это хорошо. Правда, если так и дальше пойдет, мы разленимся. — Остальные кивнули, соглашаясь со своим начальником.
— Наслаждайтесь миром и изобилием, друзья мои. Ничего другого хорошего в этой жизни нам не увидеть.
Улыбка исчезла с лица Ллаура. Остальные тоже смотрели ошеломленно. С годами я все чаще производил на воинов такое впечатление.
Но кимры не могут долго оставаться подавленными. Настроение быстро улучшилось, и я тоже повеселел, когда разговор перешел на другие темы. Пиво кончилось, воины разошлись по делам, и мы с Ллауром остались одни.
— Будь лорд Тедриг дома, — смущенно сказал он, — устроил бы для вас пир. Но, — он беспомощно развел руками, — я не знаю, когда он вернется.
Это Ллаур пытался направить разговор к цели нашего приезда. Теперь, без посторонних ушей, я не хотел темнить.
— Полагаю, твой господин не сильно отстанет от нас, — сказал я ему. — Ты же догадался, что мы покинули Совет раньше остальных.
Ллаур понимающе кивнул, как будто знал о склочности королей на Совете.
— Ты скоро все узнаешь, но могу и сейчас сказать. Это не секрет, — продолжал я. — Нового Верховного Короля не будет. Совет зашел в тупик. Они не смогли договориться. Никого не выбрали.
— Чего-то подобного я и опасался, — вздохнул Ллаур. — Злые дни, ты сказал. Да! Ты прав. — Он задумался на мгновение, а затем спросил: — И что теперь будет?
— Поживем — увидим, — ответил я.
— Что ж, — невозмутимо сказал он, — жили без Верховного короля, и дальше проживем. Просто вернемся к тому, что было.
— Нет, — я покачал головой. — Как прежде, уже не будет.
В тот вечер мы легли спать сразу после ужина. Наутро, позавтракав, я позвал к себе Энид. Мы ждали ее в комнате Тедрига, тихо переговариваясь.
— Хорошо, что ты здесь, — сказал я Пеллеасу. — Я давно не чувствовал себя так спокойно, как сегодня.
— Рад слышать, — ответил Пеллеас.
Через мгновение вошла Энид. Она привела с собой Артура и робко остановилась на пороге. Ребенка она прижимала к себе, словно боялась, что мы отнимем его.
— Подойди ближе, Энид, — мягко попросил я. — Позволь мне взглянуть на вас обоих.
Словно настороженная олениха, она сделала два шага вперед. Я улыбнулся и поманил ее. Я могу быть убедительным, когда захочу: разве я не из Дивного Народа, в конце концов? Энид ответила на мою улыбку, и я увидел, как плечи ее слегка расслабились.
— Когда я увидел тебя вчера, то не узнал. Ты стала красивой молодой женщиной, Энид, — сказал я ей. Она застенчиво склонила голову. — И я рад видеть, что ты хорошо заботилась о ребенке. — Она кивнула, но глаз не подняла. — Что бы ты сказала, если бы ему пришлось уехать?
Вот тут Энид вскинула голову. В глазах блеснул огонь.
— Нет, ни за что! Он должен быть здесь. — Она крепче прижала к себе Артура. Однако он вывернулся из ее объятий. — Я… это же его дом. Ему будет плохо где-то еще.
— Значит, ты любишь ребенка?
— Это его дом, — умоляющим голосом проговорила Энид. — Вы не должны забирать его.
— У него есть враги, Энид, — вкрадчиво объяснил я. — Или скоро будут — когда о нем вспомнят. Здесь для него больше не безопасно. Самые хитрые из них будут искать меня в надежде найти и его.
Энид склонила голову и молчала. Она прижалась щекой к Артуру, а он запустил маленькую ручку в ее мягкие каштановые волосы.
— Я не собирался пугать вас, — сказал я, вставая. — Я только хотел спросить о ребенке. — Я подошел к ней вплотную, и ребенок тут же ухватился за край моего плаща. — Сядьте. Об отъезде больше говорить пока не будем. — Мы сели, и Энид поставила Артура между своих колен. Ребенок опять вывернулся, доковылял до Пеллеаса и уставился на него снизу вверх. Пеллеас улыбнулся, потянулся, чтобы взять его за руку и, внезапно вдохновившись, решил проверить силы ребенка. Он протянул Артуру по два пальца на каждой руке, а когда Артур ухватился за них, медленно поднял его. Артуру понравилась эта игра, и он взвизгнул от удовольствия.
Пеллеас дал ему повисеть немного, а потом начал осторожно раскачивать мальчика из стороны в сторону — Артур не отпускал его пальцы и хохотал. Пеллеас увеличил размах, Артур продолжал хихикать. Пеллеас стал раскачивать его быстрее и Артур заверещал от восторга. Пеллеас высвободил одну руку. Ребенок продолжал держаться одной рукой и засмеялся еще громче. Накануне мы уже видели, как он держал котов, и теперь убедились, что хватка у парня очень крепкая. В этих пухлых пальчиках таилась немалая сила.
Наконец, Пеллеас опустил Артура на пол, чем вызвал его громкий протест. Артур хотел продолжать игру. Встав на колени перед ребенком, я взял его маленькую ручонку, раскрыл и всмотрелся в ладонь.
— Эта рука создана для меча, — пробормотал Пеллеас.
Я довольно долго изучал линии на ладони мальчика, а потом перевел взгляд на невинное лицо ребенка и веселые голубые глаза. Встал, отряхнул колени и повернулся к Энид.
Вроде бы незначительный эпизод, но с тех пор Пеллеас больше никогда не называл Артура «ребенком», а только по имени.
— Мы обсудим это с Тедригом, когда он придет, — сказал я Энид. — Тебе не стоит пока беспокоиться. Впрочем, я могу и ошибаться. В настоящее время опасности нет. — Я постарался подкрепить свои слова улыбкой. — Всё, Энид, можешь идти.
Молодая женщина встала, подхватила Артура и пошла к двери.
— Энид, — окликнул я ее уже в дверях, — тебе не следует меня бояться. Я не заберу у тебя Артура. И я не позволю никому причинить ему вред.
Энид склонила голову, соглашаясь, повернулась и поспешила прочь.
— Надеюсь, Тедриг скоро вернется, — сказал Пеллеас. — Думаю, ему будет что рассказать нам.
— Тебе действительно интересно узнать, что произошло на Совете после нашего отъезда?
— По правде говоря, да, — признал он с ухмылкой. — Но это праздное любопытство, Эмрис.
Долго ждать нам не пришлось. На следующий день прибыл Тедриг. Он был рад увидеть нас и, не теряя ни минуты, созвал своих советников в покои.
— Советники и кубок, это мне сейчас нужно больше всего, — заявил он. — Я пересек остров из конца в конец, и хочу пить. — Попросив меня сопровождать его, он направился в дальний конец зала.
Мейриг, сопровождавший отца в Лондиниум, приказал принести пива. При этом он недовольно пробормотал:
— Можно подумать, здесь пожар. Мирддин, мы были в седлах еще до восхода солнца! С тех пор я так ничего и не ел.
В этот момент из глубины зала раздался голос Тедрига. «Мейриг! Я жду!» Молодой человек вздохнул и поспешил на зов.
— Пеллеас позаботится о пиве, — успокоил я его и взглядом отослал своего спутника. — Пойдемте к лорду Тедригу.
— Говорю тебе, Мирддин, на этот раз ты разворошил улей, — сказал Тедриг, увидев меня. — Коледак был так зол, что не мог говорить. Дюно просто почернел от желчи, а Моркан… Ну, я думал, что старая змея раздуется и лопнет. — Он невесело рассмеялся. — Я бы многое отдал, лишь бы не видеть этого!
— Столько гнева, и не единой возможности вложить его в пару даров мечом… — Мейриг потер рукой затылок. — Но ты исчез, Мирддин Эмрис. Что они могли сделать?
— По правде говоря, — сказал Тедриг торжественным тоном, — если бы вы не ушли, вас бы прикончили. Клянусь алтарем Дафида, твоя голова висела бы над воротами Лондиниума. Уж Дюно постарался бы.