— Принц должен воспитываться в королевском доме. Разве не так?
— Да, — кивнул Бедивер.
— С давних времен собратья-лорды брали на воспитание сыновей друг друга. Так и должно быть. Вы двое уже в том возрасте, когда начинают обучение. Надо думать, где оно будет проходить.
До Бедивера дошло раньше.
— Значит, мы уже не сможем быть вместе?
— Нет, это не лучший вариант, — я медленно покачал головой.
Как же быстро у молодых меняется настроение! Только что они сияли от удовольствия, и вот уже темная тень легла на юные лица. Можно подумать, что я предложил им решить, кого из них мы продадим саксенам в рабство.
На них больно было смотреть. Но я позволил им еще немного попереживать, прежде чем предложить утешение.
— Вы оба станете великими лордами. Я видел это. Более того, вы будете жить и сражаться вместе. Это я тоже видел. Так что ободритесь. Перед вами стоят задачи, займитесь их решением и время пойдет быстрее. Скоро вам предстоит сражаться вместе, и от ваших ударов мир содрогнется.
Ну что же, пожалуй, я их обрадовал. Артур вскочил на ноги и, за неимением меча, поднял вверх кулак.
— Радуйся, брат! Вперед, в наши новые дома! Это пойдет нам на пользу.
Бедивер тоже вскочил на ноги и повторил слова Артура.
— Ты же слышал! — продолжал Артур, — мы снова встретимся на Собрании в следующем году.
— И в последующем тоже! — выкрикнул Бедивер. Если раньше они были просто довольны, то теперь пребывали в восторге.
— Да здравствует Артур! Да здравствует Бедивер! — хором выкрикивали они.
— Хорошо сказано, — я тоже встал. — Каждый год на Собрании вы будете встречаться, вместе пировать и сражаться, а потом… потом вы уже не будете разлучаться.
На следующее утро, когда все договоренности были достигнуты, мальчики беспрекословно приняли решения старших. Пока сворачивали лагерь, пока первые отряды покидали долину, ребята оставались вместе, заверяя друг друга в вечной дружбе. Наконец, позвали Бедивера.
— Надо идти, — сказал он слегка дрожащим голосом. — Я буду скучать по тебе, Артос.
— И я буду скучать по тебе, Бедивер.
— У лорда Экториуса хороший отряд. У тебя все сложится.
— Ну, у лорда Энниона отряд не хуже. Постарайся научиться всему, чему сможешь. — Артур хлопнул Бедивера по спине.
Нижняя губа Бедивера дрогнула, и он обнял Артура. Спустя мгновение, оба вспомнили о своем достоинстве.
— Прощай, Артур, — сказал Бедивер, смахивая слезу.
— Прощай, брат, — ответил Артур. — До следующего года!
— До следующего года!
Отряд лорда Энниона ушел вскоре после этого. Артур поднялся на гребень холма и некоторое время смотрел им вслед. Когда я подъехал к нему, он все еще смотрел вдаль, хотя Бедивер с отрядом давно исчезли.
— Пора, Артур. Лорд Экториус уходит, — обратился я к нему. Он не ответил. — Год пролетит быстро, — сказал я, неправильно истолковав его молчание. — Вы снова увидитесь.
Он повернулся ко мне, и на этот раз его синие глаза казались совсем темными.
— Я как-то упустил, что вы с Пеллеасом тоже не едете. Почему-то я думал, что мы всегда будем вместе…
— Так и будет, — ответил я. — По крайней мере, большую часть времени.
Он просиял от моих слов.
— Ты серьезно, Мирддин? Действительно? А Пеллеас? Он тоже будет с нами?
— Конечно.
Артур вдруг задумался.
— Ты сказал, что мы станем лордами. Что, и я тоже?
Его легко было понять, ведь отца он не знал.
— Ты давно меня знаешь, парень. Я когда-нибудь изрекал ложное пророчество? Или шутил о подобных вещах?
Мой ответ его явно обрадовал. Просияв, он тряхнул поводьями и погнал пони с холма, стремясь навстречу новой жизни в крепости лорда Экториуса на побережье.
Я повернул коня и медленно поехал назад. Мне было неловко, что я прямо не ответил на его вопрос. Когда я произносил эти слова, они казались мне правдой. Так почему же сейчас я в нерешительности? Почему бы не рассказать ему о том, как я вижу его будущее? Почему бы не позволить ему самому увидеть все возможности?
Я не поддался искушению. Рано. Он еще слишком молод, чтобы взваливать на плечи такое бремя. Как бы оно его не сломало. Пусть еще немного поживет на свободе.
Глава 4
Каэр Эдин воздвигли на утесе, откуда открывался вид на широкий залив под названием Мьюир Гуидан. Залив, обращенный на восток, выходил в Море Сэксен. Лорд Экториус правил своим королевством твердой рукой. Справедливый, великодушный, равно увлеченный и пирами, и боями, Экториус происходил из древнего рода римских офицеров-центурионов; оставили в роду след и два трибуна, служивших в прибрежных гарнизонах восточного побережья.
Экториус, как и его предки, следил за морем — не покажутся ли на горизонте темные корпуса вражеских кораблей, больше всего похожих издали на ножи.
Однако римский предок Блафф Эктор служил королю, а не легату; служба его считалась пожизненной, в отличие от двадцатилетних контрактов многих легионеров; вместо Митры он поклонялся Христу и чтил британских святых. Если не считать этих незначительных отличий, жизнь лорда Эктора мало отличалась от жизни его римских предков.
Крепость с каменными стенами располагалась в трех днях пути от места Собрания. Путь пролегал через холмы Эйлдон и уходил на северо-восток, к морю. Прекрасная поездка для Артура. Всю дорогу он провел рядом со мной, и дело не в дорожных опасениях. Он просто предпочитал знакомую компанию. Мы говорили о том, что видели на Собрании: о воинах, их мастерстве в обращении с разным оружием, различных стилях боя.
Артур отличался особой наблюдательностью, легко отличал по поведению лошади, какими удилами пользуется всадник, — от этого зависело, какие маневры и как он выполняет в бою, — из какого дерева изготовлено древко копья, для этого ему достаточно было один раз услышать, как оно ударяется о щит.
Наши с ним разговоры ничем не отличались от разговоров любого взрослого с любым восьмилетним пареньком. Разве что кроме того, что к своим восьми годам он прекрасно разбирался во многих предметах: легко читал и писал на латыни, неплохо говорил на этом языке, во всяком случае, священнослужители, даже из самых требовательных, хорошо его понимали.
Он также владел кое-какими ремеслами, прекрасно знал на практике деревья и кустарники, умел при необходимости их использовать, мог найти травы для приготовления простых зелий; съедобные дикие растения и места их произрастания, повадки зверей и птиц… и еще многое другое.
В том была моя заслуга. С самых первых дней, проведенных вместе, мы с Пеллеасом обучали мальчика всевозможным знаниям, заполняя его голову чудесами окружающего мира. И Артур, маленький Артур, учился решительно и прилежно.
Наверное, это у него от родителей. Он унаследовал силу и страстность Аврелия, а также быстрый ум Игерны. Щедрая доля бесстрашного упорства Утера иногда проявлялась как храбрость, а иногда — как ослиное упрямство.
А еще, подобно Аврелию, он отличался бесшабашностью, не огорчался поражениями и всегда стремился достичь невозможного. Впрочем, это стало заметно много позже. Вот и сейчас он меньше всего думал о собственной безопасности. Эта черта мне была знакома, ведь я немало времени провел в отряде Аврелия.
В любом другом случае это следовало бы считать небрежностью, а то и вовсе глупостью. Только не в случае Артура. Артур просто никого и ничего не боялся. За отвагой страх не различался. Но полное отсутствие страха — это не всегда хорошо.
Итак, мы говорили о Собрании, и о том, каким оно будет на следующий год. Я видел, что Артур был полон решимости извлечь максимум пользы из своего изгнания. Ему нравился Экториус, он уважал его как правителя и воина; он страстно желал учиться у него.
В сумерках третьего дня с запада по широкой извилистой долине мы вышли на Каэр Эдин. Впереди ждал затяжной подъем. Крепость стояла на выступе огромной скалы, возвышаясь над лучшей частью залива далеко внизу.
Каменные стены с деревянным частоколом поверху окружал глубокий ров. Вид стен говорил о том, что Каэр Эдин отразил немало сэксенских набегов — и выжил.
В свете огненного северного заката камень и дерево сияли, как бронза; крепость выглядела непобедимой. И хотя земля вокруг крепости казалась достаточно удобной — защищенной от волн открытого моря, — я знал, что климат северного королевства может быть суровым.
Над морем кружили птицы, на горизонте — пусто, от этого Каэр Эдин казался уединенным местом. На Артура вид тоже подействовал, он ушел в себя, и подъем прошел в молчании. Но стоило нам достичь вершины, как всякая тоска моментально развеялась.
— Мирддин! — воскликнул Артур, — Смотри!
Я подъехал к нему, и мы долго сидели в седлах, глядя на длинную извилистую полосу голубой воды. За заливом Мюр-Гуидан к самому берегу спускались лесистые холмы, крутые и темные. Далеко на севере виднелись дымки небольшого прибрежного поселения.
— Пианфаэль, — указал на него один из воинов. Он остановился рядом с нами, чтобы полюбоваться видом. — А за ним, — сказал он, махнув рукой на северо-запад, — Манау Гододдин. Сэксены всегда хотели там поселиться. Мы много раз сражались в Гододдине и, наверное, будем опять сражаться.
Воин двинулся к крепости и остальные поспешили за ним.
— Что ты думаешь о своем новом доме, Артур? — спросил я.
— Думаю, он мне подходит. Расположение еще более скрытое, чем у Каэр Трифан, больше похоже на Каэр Мирддин. — Он повернулся ко мне. — И не так далеко от Бедивера. Возможно, мы могли бы иногда видеться.
— Возможно, — согласился я. — Но добраться до Регеда и обратно непросто.
— Ну, может быть, когда-нибудь потом… — Он окинул взглядом темные холмы и залив, словно прикидывая, как бы добраться на Оркадские острова, а потом тронул своего пони.
На дворе, вымощенном камнем, нас уже ждал Экториус.
— Добро пожаловать, друзья мои! — воскликнул он, и странное эхо отразилось от камней. — Добро пожаловать в Каэр Эдин, последний аванпост Империи!