— Господи боже, — пробормотал Чарльз, — да что случилось? Неужели с…
— С ней, сэр. Да идемте же скорее!
Чарльз отодвинул Флоренс в сторону, выбежал из комнаты и помчался по лестнице наверх.
— Доктор! — кричала Флоренс. — Господи, доктора сюда!
Именно Марчанту удалось наконец вывести доктора на середину комнаты.
— Вы нужны там, — сказал он. — Наверху. Мэри.
— А? Что такое? — растерянно осведомился Харкнесс.
— Что-то случилось с Мэри.
Таймон Гэнтри строго произнес:
— Да соберитесь же наконец, Харкнесс! У вас пациент.
Улыбка еще не сошла с лица доктора Харкнесса, однако он уже начал понемногу приходить в себя.
— Пациент? — переспросил он. — Где? Это Чарльз, да?
— Да нет, наверху. Это Мэри.
— Господи Иисусе, — пробормотал доктор. — Так, очень хорошо. Уже иду. — Но он продолжал стоять на месте, слегка пошатываясь.
Морис Уорендер спросил Флоренс:
— Что-то серьезное?
Та прижала ладонь к губам и закивала, точно китайская игрушка.
Уорендер зачерпнул пригоршню льда из ведерка с шампанским и запихнул за воротник Харкнессу.
— Пошли, — велел он.
Харкнесс громко взвизгнул. Потом резко отшатнулся, потерял равновесие и растянулся на полу.
Флоренс вскрикнула.
— Я в порядке, — заверил доктор, все еще лежа на полу. — Просто споткнулся. Глупо вышло!
Уорендер и Гэнтри помогли ему подняться на ноги.
— Я в порядке! — сердито повторил врач. — Дайте воды попить.
Гэнтри налил воды из того же ведерка в стакан. Доктор Харкнесс громко и жадно выпил ее и передернулся.
— Что за гадость! — проворчал он. — Ну, где пациент?
Чарльз каким-то совершенно неузнаваемым голосом окликнул его с лестничной площадки:
— Харкнесс! Харкнесс!
— Уже идет, — откликнулся Уорендер. И Харкнесса вывели из комнаты.
Флоренс как-то дико взглянула на застывшую в полном молчании компанию, заломила руки и тоже выбежала из комнаты.
Таймон Гэнтри проговорил:
— Может понадобиться еще лед. — Подхватил ведерко и поспешил следом.
Оставшиеся молча переглядывались.
Все окна в спальне Мэри Беллами были распахнуты настежь. Вечерний ветер колыхал шторы и стебли тюльпанов. Доктор Харкнесс опустился на колени перед облаком алого шифона на полу, из-под которого торчали две ноги в туфлях на высоких каблуках и две обнаженные руки. Пальца были сжаты в кулаки и сверкали бриллиантами. Бриллианты также украшали грудь в низком вырезе платья, блистали и переливались в растрепанных волосах. Полоска красного шифона прикрывала часть груди и лицо, что избавляло от печального зрелища.
Доктор Харкнесс скинул пиджак. Рубашка промокла от растаявшего льда и липла к спине. Он отодвинул край алого шифона и прижался ухом к груди.
Потом выпрямился, всмотрелся в лицо пострадавшей, снова прикрыл его шифоном и поднялся на ноги.
— Боюсь, ей уже ничем нельзя помочь, — пробормотал он.
— Должен быть какой-то способ, — возразил Чарльз. — Должен быть! Вы просто не знаете. Постарайтесь! Постарайтесь сделать хоть что-нибудь! Ради бога, умоляю!
Широкоплечий Уорендер неуклюже протиснулся поближе, подошел к Харкнессу и какое-то время смотрел вниз, на неподвижное тело.
— Да, ничего хорошего, — проговорил он. — Придется с этим смириться. Но что…
Чарльз сел на кровать. Провел веснушчатой ладонью по губам.
— Поверить не могу, что это случилось, — пробормотал он. — Но это… это произошло… А я до сих пор не могу поверить.
Флоренс громко разрыдалась.
Доктор Харкнесс обернулся к ней.
— Вы, — сказал он. — Вы ведь Флоренс, да? Не надо так убиваться. Успокойтесь, будьте умницей. Лучше скажите, это вы ее нашли?
Флоренс закивала и пробормотала нечто нечленораздельное.
— И она была, — тут он покосился на Чарльза, — еще в сознании?
Флоренс ответила:
— Она меня вроде бы как и не узнала. И не заговорила со мной… — она всхлипнула и запнулась.
— Окна были открыты?
Флоренс отрицательно покачала головой.
— Значит, это вы их открыли?
Она снова покачала головой.
— Вроде бы нет… Я была просто в шоке. Мне и в голову не пришло…
— Окна открыл я, — сказал Чарльз.
— Первое, что надо было сделать, — вставил Уорендер.
Гэнтри, который только что вошел и поначалу неподвижно застыл в дверях, шагнул к остальным.
— Но от чего это произошло? — спросил он. — Что случилось?
Уорендер нервно ответил:
— Но это же очевидно. Она использовала этот чертов распылитель. Я же предупреждал, как это опасно. Не далее, как сегодня утром.
— Что опасно?
Уорендер наклонился. Рядом со сжатой в кулак правой рукой мисс Беллами лежал баллон с опылителем для растений. На ковер вытекла какая-то темная жидкость. — Да вот это, — ответил он.
— Оставьте там, где лежит, — резко скомандовал доктор Харкнесс.
— Что?
— Лучше оставить ее там и не прикасаться, — он взглянул на Гэнтри. — Это какой-то чертов инсектицид. Для опрыскивания растений. На баллоне полно наклеек с предупреждениями.
— Мы ей говорили, — заметил Уорендер. — Нет, вы только посмотрите на это!
— Я же сказал, не прикасайтесь.
Уорендер выпрямился. Кровь бросилась ему в лицо.
— Извините, — сказал он. А потом добавил: — А почему собственно нет?
— Слишком уж вы торопитесь. Не надо совать руки, куда не следует. А я промок насквозь и жутко замерз.
— Вы были пьяны. Верный способ протрезветь. Поверьте моему опыту.
Они злобно смотрели друг на друга. Затем доктор Харкнесс взглянул на Чарльза — тот сидел, скрестив руки на груди. Он подошел к нему.
— Вам нехорошо? — спросил доктор. Таймон Гэнтри положил Чарльзу руку на плечо.
— Давайте я отведу вас в вашу комнату, старина. Она вроде бы рядом, и вход через гардеробную, верно?
— Да, — ответил за Чарльза доктор Харкнесс. — Но не сейчас. Через минуту. Неплохая мысль. — Он обернулся к Флоренс. — Вы знаете, где мистер Темплтон держит свои таблетки? Принесите их, хорошо? И еще не забудьте захватить аспирин. Давайте, живенько. — Флоренс метнулась в соседнюю спальню. Доктор уселся на кровать рядом с Чарльзом и взял его за запястье. — Надо успокоиться, дорогой, — он взглянул на Гэнтри. — Бренди найдется?
— Я знаю, где, — сообщил Уорендер и вышел.
— А что делать с этой толпой внизу? — поинтересовался Гэнтри.
— Ничего с ними не станется, подождут. — Харкнесс подержал Чарльза за запястье еще немного. Затем переложил руку ему на колено и прикрыл ладонью. — Скоро мы вас уложим в постель. Ни о чем не волнуйтесь, пусть другие за вас думают. Произошло такое несчастье…
— Я не могу… — выдавил Чарльз, — не могу… — Дышал он неровно, рывками.
— Успокойтесь. Все уладится. А, вот и Флоренс. Прекрасно. Так, а теперь примите-ка вот это.
И он дал Чарльзу таблетку. Вернулся Уорендер с бренди.
— Это поможет, — сказал доктор Харкнесс. Все застыли в молчании.
— Мне уже лучше, — пробормотал Чарльз.
— Вот и чудесно. Теперь беритесь с двух сторон. Попробуем поднять его и отвести в соседнюю комнату. Так, потихоньку. Вы ведь хотите прилечь, да, Чарльз?
Чарльз кивнул, и к нему направился Уорендер.
— Нет, — вдруг отчетливо и громко произнес Чарльз и поднял глаза на Гэнтри. — Я в порядке, — повторил он. И Гэнтри, ловко поддерживая его, провел в гардеробную.
Уорендер в нерешительности стоял рядом, затем поднял подбородок и прошел следом за ними.
— Дайте ему бутылочку с горячей водой, — сказал Харкнесс Флоренс.
Когда она вышла, он принял три таблетки аспирина, взялся за телефон на тумбочке у кровати и набрал номер.
— Это доктор Фрэнк Харкнесс. Звоню из дома номер два по Пардонс Плейс. Из дома мистера Чарльза Темплтона. Тут произошел несчастный случай. Со смертельным исходом… Какой-то яд для насекомых вредителей… Миссис Темплтон, да. Тут была вечеринка. Гостей человек пятьдесят. Хорошо. Буду ждать.
Он опустил трубку на рычаг, и в этот момент вернулся Гэнтри. Увидев Харкнесса у телефона, так и замер.
— Ну, что еще? — осведомился он.
— Я звонил в полицию.
— В полицию?
— В таких случаях всегда следует уведомить полицию, — пояснил доктор Харкнесс.
— Но тогда все подумают…
— Каждый может думать что ему заблагорассудится, — проворчал доктор Харкнесс. И отвернул нарядное стеганое покрывало и одеяла под ним. — Не хочу звать слуг, — заметил он, — а та женщина на грани истерики. Вот эта простыня подойдет. — Он стащил простыню с постели, свернул ее и бросил Гэнтри. — Прикройте ее, старина, ладно?
Гэнтри побледнел как мел.
— Не нравится мне все это, — пробормотал он. — Во многих моих постановках присутствовала смерть на сцене, но в реальности сталкиваться с ней не доводилось. — И он добавил неожиданно злобно: — Сами закрывайте!
— Хорошо, хорошо, — примирительно пробормотал доктор Харкнесс. Взял простыню, пересек комнату и принялся прикрывать тело. Ветерок из распахнутых окон шевелил ткань, и создавалось впечатление, что под ней лежит живой человек.
— Теперь можно и закрыть окна, — сказал доктор и сделал это сам. — Ну хоть постель-то заправить вы в состоянии? — поинтересовался он.
Гэнтри кое-как застелил постель.
— Вот так-то оно лучше, — заметил доктор и надел пиджак. — Эта дверь запирается? Да? Тогда пошли отсюда.
Они вышли из спальни, и Гэнтри произнес:
— Наш Уорендер совсем сломался. Чарльз не захотел видеть его рядом, и он обиделся, надулся, как мышь на крупу. И ушел. Уж не знаю, куда направился, — добавил Гэнтри, — но парень он замечательный. Грубоват, конечно, но в целом человек хороший. Он жутко расстроен.
— И поделом ему. Еще не дай бог подхвачу воспаление легких по его вине. Господи, моя голова! — И доктор Харкнесс на мгновение зажмурился от боли.
— Вы здорово напились.
— Да, напился, но дело свое знаю.
На лестничной площадке стояла старуха Нинн. Ее бледное лицо было покрыто красными пятнами. Она стала надвигаться на доктора Харкнесса.