— Да. Думаю, да.
— А какой она была тридцать лет назад, когда Чарльз на ней женился?
Уорендер покосился на Чарльза.
— Совершенно очаровательной девушкой. Искренняя, естественная. Веселая. Обаятельная. — Он вскинул руку и тотчас ее опустил. — Эх, да что там говорить! Ладно, не обращайте внимания.
— То есть она стала совсем другой? Сильно изменилась с тех пор? — не отставал Аллейн.
— Господи, да!
— Словом, у музыкантши сломалась лютня. И само совершенство стало несовершенным?
— Прекрасно. Продолжайте.
— Давайте вернемся ко вчерашнему дню, когда состоялась вечеринка. Можете послать меня к черту, если я заблуждаюсь, но полагаю, все обстояло именно так. Мое прочтение ситуации собрано по кусочкам из утверждений Фокса, ваших свидетельств и показаний слуг, которым зачастую известно куда больше, чем можно предположить. Ведь все пошло не так еще с самого утра, верно? Ведь именно утром миссис Темплтон впервые узнала, что ее… — тут инспектор запнулся.
— Все нормально, — сказал Ричард. — Аннелида знает. Всё знает. Говорит, что не против.
— Да откуда мне знать? — Аннелида удивленно округлила глаза. — Мы ведь не во времена короля Лира живем. В любом случае, мистер Аллейн, речь идет о «Земледелии на небесах» и мне. И о том, как мамочке Ричарда не понравилось, что он связался со мной, и еще меньше понравилось, что я должна пройти пробы на главную роль.
— Мэри Беллами считала, что пьеса написана для нее. Вот в чем дело, — сказал Аллейн. — И отсюда у нее возникло ощущение заговора против нее. Оно усугубилось еще и тем, что мисс Кавендиш успела поделиться с ней радостной новостью о том, что будет играть главную роль в какой-то другой пьесе. В число «заговорщиков» тут же попали Гэнтри и Сарацин. Она была ревнивой, завистливой стареющей актрисой. И чрезвычайно властной женщиной.
— Но не всегда, — возразил ему Ричард. — Она не всегда была такой.
— Однако к тому шло, — пробормотал Уорендер.
— Именно. И очевидно, из-за этого ее муж, перфекционист, перенес всю свою любовь на молодого человека, которого считал своим сыном и который, как она считала, стал практически ее собственностью.
— Разве? — воскликнул Ричард. — Морис, он что, действительно так считал?
— Ну… она всячески давала ему это понять.
— Ясно. А в те дни, как ты сам нам говорил, он верил каждому ее слову. Теперь я понимаю, — сказал Ричард Аллейну, — почему вы считали, что не надо ничего говорить ему обо мне. Он ведь уже и так знал, верно?
— Миссис Темплтон сама, лично, сказала полковнику Уорендеру после скандала в оранжерее, — продолжил Аллейн, — что избавила своего мужа от всех иллюзий.
— А Чарльз, — спросил Уорендера Ричард, — он говорил тебе что-нибудь после? Говорил?
— Когда мы сцепились с ним в кабинете. Мое присутствие было ему невыносимо. Сразу стало видно. Он был… — Уорендер запнулся в поисках подходящего слова. — Никогда не видел такого разгневанного человека, — выдавил он наконец. — Его прямо скрутило от ненависти.
— О господи, — пробормотал Ричард.
— А затем, — продолжил Аллейн, — случилась ссора из-за духов. Чарльз просил ее не пользоваться этими духами. И тогда она заставила вас, полковник Уорендер, щедро опрыскать ее из флакона в присутствии мужа. А затем вы вышли из комнаты. Поняли, что она собирается закатить сцену Чарльзу, да?
— Мне не следовало этого делать. Она всегда умела заставить меня делать, что ей хочется, — ответил Уорендер. — К тому времени я уже это понял… но что толку?..
— Оставь, — сказал ему Ричард и обратился к Аллейну. — Так именно тогда она ему и сообщила?
— Думаю, это стало кульминационным моментом сцены. И когда он выходил, миссис Темплтон кричала ему вслед: «Это только доказывает твою неправоту. Можешь убираться отсюда, куда хочешь, друг мой, и чем скорее, тем лучше!»
— А полчаса спустя, — сказал Ричард Аннелиде, — он стоял рядом с ней и пожимал руки гостям. И еще я подумал, когда звонил по телефону, что он выглядит совсем больным. Я говорил вам. Тогда он отказался со мной разговаривать.
— Ну а потом, — сказала Аннелида Аллейну, — разразился скандал в оранжерее.
— Именно. Чарльз понимал, что в ее власти осуществить все свои угрозы. Сразу после сокрушительного удара, который ему нанесла жена, он был вынужден стоять рядом с ней и слушать все те гадости, которые она говорила всем вам.
— Теперь понимаешь, Ричард? — произнесла Аннелида. — Ведь он любил ее и был вынужден наблюдать за ее деградацией. И был готов на все, чтобы это остановить!
— Понимаю, дорогая, но смириться с этим не могу. Никак не могу.
— Грубо говоря, — заметил Аллейн, — его ценное приобретение оказалось не только безнадежно испорчено, но в него точно сам дьявол вселился. От нее воняло духами, которые были ему противны. Думаю, не будет большим преувеличением сказать, что в тот момент этот запах символизировал для Чарльза весь ужас и отвращение, которые он испытывал к жене.
— Хотите сказать, именно тогда он все и задумал? — уточнил Уорендер.
— Да. Тогда. Скорее всего, тогда. А тут подвернулась удобная ситуация. Перед поздравительными речами началась суматоха, перемещение гостей. И он поднялся наверх, отлил немного духов и наполнил флакон с пульверизатором ядовитым веществом из баллона. И успел вернуться, как только начались речи. Выходя из гостиной, миссис Темплтон столкнулась с ним лицом к лицу. Флоренс слышала, как он просил ее не пользоваться этими духами.
Тут Уорендер издал громкое восклицание.
— Да? — спросил Аллейн.
— Господи Иисусе, вы что же, хотите сказать, это было своего рода азартной игрой со ставкой на самоубийство? Если бы она сделала, как он попросил, то… Ну, знаете, как в русской рулетке? Парень стоит с револьвером у виска, крутит барабан, половины патронов нет.
— Очень точное сравнение. Только на сей раз ставкой было убийство. — Аллейн посмотрел на своих слушателей. — Может показаться странным, что я в деталях рассказываю вам о столь болезненных и страшных вещах. Но я делаю это, будучи уверен: со временем окажется менее болезненным знать всю правду, нежели по-прежнему пребывать в сомнениях.
— Да, конечно, — поспешила заметить Аннелида. — Ричард, мой дорогой, ты согласен?
— Будет правдивее признать, что она на меня напала. Но, да… оба ужасно разгневались. Я уже вам говорил.
— Ну а затем, — продолжил Аллейн, — сразу после того, как Чарльз с ней поговорил, появились вы. Вас сфотографировали, и вы поднялись наверх. И вы упрекали ее за столь нелюбезное обращение с Аннелидой, я прав?
— Была бы правильнее сказать, она на меня набросилась. Но да… оба мы словно взбесились. Я уже вам говорил.
— И закончилось тем, что она рассказала вам, чей вы сын?
— Да, этим и закончилось.
— Вы выбежали из комнаты, а она схватила ваш подарок ко дню рождения, вбежала в ванную, швырнула и разбила на мелкие кусочки. И вместо того, чтобы сразу же вернуться к гостям, миссис Темплтон решила привести себя в порядок. Подпудрилась, накрасила губы. Делала все чисто автоматически. А потом… это и произошло. Она побрызгалась из флакона с пульверизатором, на расстоянии вытянутой руки. Окна были плотно закрыты. Подействовало незамедлительно, но он добивался не такого эффекта.
— Что вы имеете в виду? — спросил Уорендер.
— Вы же читали справочник по ядам, который он приобрел. Возможно, помните, что от этого яда смерть наступает быстро и безболезненно. Но так случается не всегда.
— А он думал, что сразу получится?
— Очевидно. Как бы там ни было, но ей стало плохо. Вошла Флоренс и увидела хозяйку в самом плачевном состоянии. Помните, что сказал Чарльз Темплтон, когда Флоренс подняла тревогу?
Уорендер на секунду призадумался.
— Вроде бы помню. Он сказал: «Боже мой, только не сейчас!». А я подумал, что он имел в виду другое. «Только сейчас нового скандала не хватает».
— На самом деле он имел в виду: «Не сейчас. Не так скоро». И бросился наверх. А потом начали искать доктора Харкнесса, но найти и привести удалось не сразу, так?
— Да, он был пьян в стельку. Какой-то дурацкий спектакль получился. Я совал ему за шиворот лед.
— И ко времени, когда все вы прибежали на место происшествия, баллончик валялся на полу, а флакон с пульверизатором стоял на туалетном столике. А она была мертва. Сам-то он обнаружил ее в том виде, в каком оставила Флоренс. Могла ли мисс Беллами тогда сказать, что догадывается, чьих это рук дело, мы уже никогда не узнаем. Чарльзом овладели паника, ужас, неукротимое желание довести дело до конца в точности мы этого тоже не знаем. Он хотел побыстрее прикончить ее единственным доступным ему способом.
Повисла долгая пауза. Молчание нарушила Аннелида:
— Возможно, если бы с самого начала всё пошло иначе, он бы передумал и не допустил бы этого.
— Да. Оно, конечно, возможно. Но так вышло, что ему пришлось защищаться. Чарльз был вынужден импровизировать. Наверно, то был сущий кошмар. Ему стало плохо с сердцем, и его временно разместили в гардеробной. Он улучил момент, когда остался там один, прошел через сообщающуюся дверь в спальню, вылил ядовитую жидкость из флакона в унитаз, тщательно прополоскал его и наполнил остатками духов из подарочного флакона.
— Но откуда вам знать? — удивился Ричард.
— Как только он вернулся, в гардеробную вошла старая Нинн. Она решила, что Чарльз был в ванной комнате, зашел туда по нужде. Но позже, когда я стал рассуждать о своей версии с использованием распылителя для духов, Нинн вспомнила. Она заподозрила, в чем тут дело, потому что от него сильно пахло духами «Врасплох». Так сильно, что когда в открытых дверях в гардеробную возникла Флоренс, она подумала, что это пахнет от Нинн. И что именно старая нянька занялась приведением тела покойной в порядок, а Флоренс считала, что эта услуга по праву принадлежит только ей.
— Бедная моя старая Нинн! — воскликнул Ричард.
— Она, как вам известно, была не в лучшей форме. Хлебнула лишку. И Флоренс, пребывающая в гневе и печали, готовая обвинить всех и каждого во всем, сделала несколько оскорбительных замечаний в ваш адрес.