— Да. Но я, разумеется, мог и…
Мистер Мэрримен уже налетел на Обина Дейла:
— Что вы на это скажете, сэр? Эта передача в самом деле была записана на пленку?
Дейл ждал, когда взоры обратятся на него, как бы приглашая всех разделить с ним наслаждение, которое доставлял ему мистер Мэрримен. Он развел руками, растянул улыбку до самых ушей и легонько постучал пальцем по макушке мистера Макангуса.
— Умный мальчик. А я-то думал, мне все сошло с рук. Я просто не мог не разыграть вас, мистер Мэрримен. Надеюсь, вы меня простите, а?
Мистер Мэрримен даже не удостоил Обина Дейла ответом. Он лишь не мигая, глядел на него. Джемайма тихонько сказала Тиму, что он наверняка едва удерживается от того, чтобы не сказать Дейлу: «Зайдите после занятий ко мне в кабинет».
— Тогда, выходит, это не прямой эфир? — поинтересовался Аллейн.
— На сей раз нет. Хотя обычно эти передачи бывают живыми. В тот день я отбывал в Штаты и мы сняли ее на пленку.
— Вы на самом деле в тот день отбыли в Соединенные Штаты? — домогался мистер Мэрримен.
— Нет, на самом деле не отбыл. Произошла какая-то путаница с делами, поэтому я вылетел туда тремя днями позже. Из-за этой проклятой путаницы я вернулся в Англию лишь за день до отплытия.
— А как насчет вашего алиби? — наступал мистер Мэрримен.
На какое-то мгновение им стало неловко, словно всех осенило своей зловещей тенью подозрение. Они не знали, куда девать глаза. И тут совсем неожиданно на сцене появился мистер Макангус.
— Вспомнил все до мельчайших подробностей, — торжественно оповестил он присутствующих. — Это был вечер накануне первого симптома моей беды. Я смотрел телевизор!
— Программа? — тут же прицепился к нему мистер Мэрримен.
Мистер Макангус робко улыбнулся Обину Дейлу.
— О, я один из ваших рьяных поклонников, мистер Дейл, — сказал он.
Выяснилось, он на самом деле смотрел «Несите ваши беды». Когда его спросили, помнит ли он что-либо из увиденного в тот вечер, он без промедления ответил:
— Очень даже хорошо помню. Помнится, там была дама, которая все спрашивала, стоит ли ей выходить замуж.
Аллейн заметил, как мисс Эббот закрыла глаза, точно почувствовала внезапный приступ головокружения.
— Такие бывают чуть ли не в каждой передаче, — простонал Обин Дейл и изобразил на своей физиономии комическое отчаяние.
— Но этот случай был на самом деле очень сложным, потому что бедняжка была уверена, что, выйдя замуж, сделает очень одинокой свою лучшую подругу, тем более что ее лучшая подруга еще не знает о ее намерении, а узнав, очень расстроится. Наконец-то я вспомнил! — воскликнул мистер Макангус. — Еще бы установить точно, в какой это было вечер: двадцать пятого или… ой, нет, я хочу сказать пятнадцатого…
— Не могу сказать точно, когда это было, но я ее, бедняжку, помню. Судя по всему, я ей помог. Будем надеяться, что это так и случилось.
— Может, теперь, когда вы это рассказали, мисс Эббот вспомнит? — предположил капитан Бэннерман. — Тогда и ваше алиби получит подтверждение.
— Ну, мисс Эббот, вспомните же, — ныл мистер Макангус.
Все взоры устремились на мисс Эббот, но в ту же секунду всем, кроме самого мистера Макангуса, стало ясно, что она чем-то расстроена. У нее дрожали губы, и она прикрыла их рукой, будто силясь что-то вспомнить, но, увы, это была всего лишь жалкая пародия на глубокомыслие. Наконец она затрясла головой и ее глаза наполнились слезами.
— Не вспомните? — мистер Макангус рассеянно и часто моргал. — Ну, мисс Эббот, постарайтесь же. Это была темноволосая, довольно-таки полная леди. У меня, по крайней мере, создалось такое впечатление. Ведь нам не показывают их лица, даже их затылки и те не в фокусе. Правда, мистер Дейл? Она все твердила — я думаю, они как-то и их голоса изменяют, — что ее подруга будет ужасно расстроена, потому что у той кроме нее почти никого нет. А вы, мистер Дейл, были просто великолепны. Так тактичны. Если вы видели эту передачу, уверен, вы все вспомните. Мистер Дейл дал той леди много полезных и практичных советов. Не припомню точно, что это были за советы…
Мисс Эббот вдруг резко повернулась в его сторону и изо всей мочи закричала:
— Замолчите! Ради бога замолчите! Полезные советы! Да разве какие бы то ни было советы могут сгодиться в нашей адской жизни? — Она обвела всех взглядом, полным глубокого отчаяния. — Для многих из нас нет никакого выхода. Нет! Мы — рабы собственных душ. Ни выхода, ни утешения.
— Чепуха! — едко заметил мистер Мэрримен. — Всегда можно найти и выход, и утешение. Все зависит от того, есть ли у вас мужество и решимость.
Мисс Эббот хрипло всхлипнула:
— Прошу прощения, мне нездоровится. Я выпила слишком много шампанского. — Она отвернулась.
— Боюсь, мистер Макангус, вы нас не совсем убедили, — поспешил сменить тему отец Джордан.
— Итак, последнее алиби тоже летит за борт, — сказал капитан. — Выиграл мистер Мэрримен.
Он торжественно вручил ему пять шиллингов. То же самое сделали Аллейн, Тим Мейкпис и Обин Дейл.
Все заговорили разом и все, исключая супругов Кадди, избегали смотреть в сторону мисс Эббот. Джемайма подошла к ней и закрыла собой от остальных. К ней присоединилась миссис Диллинтон-Блик, вокруг которой тотчас же собралось небольшое общество. Таким образом между мисс Эббот и остальным миром образовался барьер, за которым она трубила в свой носовой платок.
Наконец, взяв себя в руки, она встала, поблагодарила Аллейна за вечер и покинула салон.
Тут из своего убежища выползли супруги Кадди, сгорая от нетерпения посплетничать о мисс Эббот, на что они сперва лишь намекали, а после заговорили в открытую. Их никто не поддержал. Мистер Макангус был в явном недоумении, Тим разговорился с Джемаймой, а капитан Бэннерман и Обин Дейл развлекали миссис Диллинтон-Блик. Мистер Мэрримен взглянул поверх своих очков на супругов Кадди, взъерошил волосы, сказал какую-то колкость на классической латыни и вышел вон.
Аллейн невольно почувствовал симпатию ко всем этим людям, среди которых он искал убийцу. Он уважал их за то, что они отказались сплетничать с супругами Кадди о несчастье, постигшем мисс Эббот, и вообще вели себя очень сострадательно, когда с той случилась истерика. Он видел, как Джемайма и миссис Диллинтон-Блик, посовещавшись о чем-то, выскользнули из комнаты, и он знал, что они пошли выяснить, не нуждается ли мисс Эббот в их помощи. Аллейн был очень тронут.
К нему подошел отец Джордан.
— Если не возражаете, давайте пройдем вон туда, — сказал он и увлек Аллейна в дальний конец салона.
— Все обернулось так неудачно, — заметил он.
— Мне очень жаль, что так получилось.
— Но кто бы мог подумать? Она так несчастна. Просто излучает несчастье.
— Виной всему эта проклятая дейловская программа духовного стриптиза, — сказал Аллейн. — Мне кажется, в ней было что-то такое, что на нее подействовало.
— Несомненно. — Отец Джордан улыбнулся. — Вы замечательно выразились: духовный стриптиз. Возможно, вы решите, что во мне говорит священник, но я глубоко убежден в том, что исповедовать должны исключительно профессионалы.
— Дейл, полагаю, таковым себя и считает.
— То, что он делает, вульгарно, опасно и прямо-таки отвратительно. — Отец Джордан говорил без злобы, но очень убежденно. — Правда, сам он, Судя по всему, неплохой парень.
— Но вы ведь еще что-то хотели мне сказать, не так ли? — спросил Аллейн у священника.
— Да, но не знаю, стоит ли. Вы ведь, вполне возможно, засмеете меня, если я вам скажу, что благодаря моей профессии, хотя, быть может, это не дано мне от природы, я очень чувствителен к… духовной атмосфере. Одним словом, когда я чувствую какой-то непорядок, что называется, чувствую душой, я, как правило, оказываюсь прав.
— Вы чувствуете его сейчас?
— И очень сильно. Мне кажется, в воздухе витает предчувствие беды. Но я не могу понять, от кого оно исходит.
— Может, от мисс Эббот?
— Не знаю, право, не знаю…
— И все равно это снова не то, что вы хотели мне сказать.
— Вы сами очень восприимчивы. — Отец Джордан в упор посмотрел на Аллейна. — Вы не задержитесь на минутку после того, как все разойдутся?
— Разумеется, задержусь.
— Вы ведь Родерик Аллейн, не правда ли? — одними губами сказал отец Джордан.
В опустевшем салоне пахло окурками и недопитым вином. Аллейн распахнул дверь на палубу. По небу неслись звезды, прямо перед ними раскачивалась мачта, по бокам глухо шумело и шипело ночное море.
— Простите, что заставил вас ждать, — сказал отец Джордан, подходя к Аллейну откуда-то сзади.
Аллейн закрыл дверь, и они сели.
— Позвольте сразу же заверить вас в том, что я уважаю вашу… э-э-э… анонимность. Нет, кажется, не то слово. Лучше инкогнито, правда?
— Меня не слишком волнует выбор слов, — сухо заметил Аллейн.
— Не беспокойтесь по поводу того, что я вас узнал. Это всего лишь страннейшее из совпадений. Можно сказать, что этому способствовала ваша жена.
— Моя жена?
— Я с ней не знаком, но восхищаюсь ее картинами. Недавно я был на ее выставке, и там меня буквально поразил один маленький портрет. Он был выставлен без подписи, однако мой собрат-священник, капеллан церкви Уинтон Сан Джайлс, который знаком с вами обоими, сказал мне, что это портрет ее мужа и что он и есть тот самый прославленный инспектор Аллейн. У меня очень хорошая память на лица, а сходство просто потрясающее. Я был уверен, что не ошибся.
— Трой будет очень польщена, — усмехнулся Аллейн.
— К тому же это пари с мистером Мэррименом… Скажите, оно ведь было подстроено специально, не так ли?
— Я, кажется, свалял дурака.
— Нет-нет, не вы. Вы были безупречны. Это капитан.
— Его так называемая непосредственность, похоже, была несколько неуклюжа.
— Вот именно. Аллейн, с какой целью вы подняли тему этого цветочного убийцы?
— Шутки ради. С какой же еще?
— Итак, вы не хотите сказать мне правду.