Тигни вот-вот отправит отряд на его поиски, – и осознал, что Дездемона, которая, похоже, мурлыкала вслух, весьма тревожным образом разглядывает двух деливших с ним ванну симпатичных мужчин. Пора уходить.
Одетый, с расчесанными влажными волосами, на улице он посмотрел на грозную громаду храма, высившуюся на вершине холма. Это было самое внушительное здание в городе, и прочитанные Пеном вчера хроники Мартенсбриджа придавали храму большое значение. Храм всегда занимал это высокое место, но его предшественник, построенный из дерева в вельдском стиле, сгорел во время одного из пожаров. Объединив усилия, Храм и город за несколько десятилетий построили новый из камня, в дартакийском стиле. Насколько понял Пен, это знаменовало смену не владычества или веры, а богатства. Он с любопытством зашагал не вниз, а вверх.
Пен обошел храм вокруг, дивясь его размерам и величественным пропорциям, затем заглянул внутрь через высокий портик с колоннами. Похоже, никаких церемоний сейчас не шло, и одинокие верующие заходили в храм либо выходили наружу. Пен тоже рискнул войти. Когда перед ним открылось огромное пространство, он понял, что, несмотря на обильную резьбу, старый деревянный гринуэллский храм в сравнении с этим был простым вестибюлем. Или амбаром.
Священный очаг на центральном гранитном постаменте был оснащен круглым медным колпаком, украшенным изящным выбитым орнаментом и снабженным трубой. В результате дым не попадал верующим в глаза, а купол храма не чернел от копоти. Свет проникал внутрь через кольцо арочных окон под куполом. Помещение было шестиугольным, одна сторона предназначалась для широкого входа, а пять других были отведены пятерым богам; проходы в стенах вели в купольные апсиды, которые, должно быть, делали храм сверху похожим на величественный каменный цветок.
Нишу Госпожи Весны, покровительствовавшей нынешнему сезону, заполняли подношения в виде свежих цветов. Несколько серьезных на вид горожан молились Отцу Зиме, который среди прочего был богом правосудия. Судьи? Законники? Скорее тяжебщики, решил Пен. Беременная женщина с внушительных размеров животом преклонила колени на подушечке перед алтарем Матери Лета, молясь, быть может, о благополучных родах – или о силе, чтобы снова встать на ноги. В нише Бастарда, располагавшейся между нишами Дочери и Матери, никого не было.
Пен по привычке направился к алтарю Сына Осени. Там было всего два человека. Более молодой, похожий на новобранца, стоял на коленях на предназначенной для этой цели подушке, подняв руки ладонями вперед и растопырив пальцы. Молитва об удаче? Более пожилой лежал ничком на большом молельном коврике, вытянув руки со стиснутыми кулаками, в позе отчаянной мольбы. Пен вообразил, что это ветеран, молящийся о прощении, и не смог выкинуть эту фантазию из головы.
Он выбрал подушку позади мужчин и опустился на колени, сам не зная, о чем собирается молиться. Или о чем ему следует молиться. Или даже кому следует молиться. И потому он помолился о здравии и благополучии своей семьи, и всех владений Юральдов, и бедной обманутой Прейты, которой, как вспомнил, обещал это сделать. Ручия? Не тот бог. Он сделал подобающий жест, поднялся и перенес подушку к нише Бастарда.
Вновь опустившись на колени, он понял, что забыл помолиться за себя. Долго ли его дела пробудут в руках этого нового бога? Бастард был повелителем катастроф; просители чаще молились о том, чтобы избежать Его внимания – все равно что платили отряду наемников, чтобы те обошли стороной их город.
Безопасно ли помолиться о знании? Пен отчаянно в нем нуждался. Но белый бог был автором некоторых весьма злобных шуток; по крайней мере, так утверждали пророчества, связанные с Его дарами. Молиться о душе Ручии было немного поздновато, ведь, согласно погребальному чуду, она уже пребывала в руках своего бога. Пен удовлетворился надеждой, что она там счастлива, что бы это ни значило в том полностью измененном состоянии, что ждало за гранью смерти.
Повинуясь порыву, Пен решил помолиться о Дездемоне. Да, демоны уже являлись божественными созданиями, хотя были ли они сбежавшими узниками или слугами, оставалось неясным. Возможно, они могли быть и тем, и другим, как один человек может быть хорошим, а другой – плохим, или как плохой человек может становиться хорошим либо наоборот в различные моменты своей жизни. Пен осознал, что Дездемона притихла и теперь напоминала тугой свернутый клубок внутри его тела.
Демоны, которых нельзя было убить и которые, судя по всему, не чувствовали боли, мало чего боялись, – но они боялись своего бога и растворения, которое ждало их по возвращении к Нему. Пен решил, что он бы тоже боялся, если бы попадание к богу означало гибель, а не спасение. Однако души сохранялись в ладонях своих избранных богов. Или выбирающих богов.
Молитва о здравии и благополучии отлично подходила в данной ситуации, поскольку ни то ни другое не было возможно без продолжения существования. Знакомая молитва, которую он хорошо знал. И потому Пен помолился, шепча слова вслух.
В целом он испытал облегчение, что ему никто не ответил.
Он поднялся и вернулся к портику, на мгновение задержавшись, чтобы полюбоваться на озеро. Подумал, являлось ли далекое серое пятно, выступавшее в воду из левого берега, родовым гнездом Кли – для разнообразия стоявшим не на утесе, а на маленьком островке, что обеспечивало готовый ров.
Не зная, какая из спускавшихся вниз улиц приведет его к дому Ордена, Пен тихонько позвал:
– Дездемона?
Ответа не последовало. Казалось, она по-прежнему была заперта внутри. Возможно, в храмах присутствие богов действительно было сильнее, хотя святые учили, что Они одинаково присутствуют повсюду. Если бы демоны знали. Пен стиснул губы и проскользнул в магазин торговца шелком в верхней части улицы.
Большая часть товаров была ему не по карману, но он выторговал ленту длиной с руку, не нанеся ощутимого ущерба своему небольшому запасу монет. Нашел зеркало, в котором покупатели могли приложить ткань к лицу, и вплел голубой шелк в свою косичку. Затем повернул голову и стал ждать.
– Мило! – пробормотала Дездемона.
Ага, значит, это ее выманило. Надо запомнить на будущее. Пен сказал: «Спасибо» – и вернулся на улицу, где смог спросить самого себя, куда идти. Неудивительно, что чародеев считают странными. Безмолвная речь, если он когда-нибудь ею овладеет, весьма ему пригодится. Размахивая узлом новой старой одежды, он пустился в путь.
Пара горничных проводила его взглядами, хихикая и краснея. Пен не обратил на них внимания. Шаркавшая мимо мрачная пожилая прачка подняла глаза – и ее морщинистое лицо расплылось в такой чудесной улыбке, что Пен улыбнулся в ответ и слегка поклонился. Похоже, чистые волосы и выбритое лицо действовали на разных женщин одинаково. Что, поскольку Дездемону вполне можно было описать как разных женщин, было… удачно.
Свернув на крутую улицу, на которой стоял дом Ордена, Пен увидел Кли; тот шел в сопровождении похожего на солдата высокого чернобородого мужчины, который вел лошадь. Пен наконец понял, что означало выражение богато убранный, потому что это была очень нарядная лошадь: седло и узда украшены резьбой, цветными узорами и серебром; чепрак, под которым, вероятно, скрывалась более практичная овчина, изготовлен из покрытого вышивкой шелка. Пен вспомнил лекцию Дездемоны о лошадях и улыбнулся.
За Кли и мужчиной ехали верхом, ослабив поводья, два стражника и слуга. Бородач носил меч в городе, где почти ни у кого не было оружия, а его шляпу украшала лента с драгоценными камнями.
Не считая почти одинакового цвета волос и прически, мужчины совсем не походили друг на друга. Кли был долговязым, с тощими руками, покрытыми чернильными пятнами; он носил простую городскую одежду – тунику по колено и брюки из недорогой ткани. Его спутник был коренастым и мускулистым, с широкими ладонями, которыми удобно хватать оружие и отражать удары; кожаный костюм для верховой езды был массивным и не столь затейливым, как облачение лошади. Пен подозревал, что на прямых черных волосах когда-то сидел шлем. Мужчина был суровым, крепким, неулыбчивым.
Кли поднял взгляд, заметил Пенрика, и дернул головой от удивления. Мгновение спустя он поманил Пена к себе. Мужчины остановились, дожидаясь его.
– Пенрик! Хочу представить тебе моего брата, лорда Русиллина кин Мартенден. Руси, это наш гость, лорд Пенрик кин Юральд из долины Гринуэлл.
Лорд Русиллин прижал ладонь к сердцу в учтивом жесте соратника Сына и сдержанно кивнул Пену. Тот улыбнулся и кивнул в ответ, но не смог заставить себя прикоснуться к губам в жесте Бастарда.
– Пусть пять богов пошлют вам удачный день, милорд.
Суровый рот искривился в улыбке.
– Лорд Пенрик. Судя по тому, что рассказал мне брат, с одним из богов у вас проблемы.
Кли распускал про него сплетни? Пен полагал, что это необычно, а значит, интересно. И вряд ли понравится Просвещенному Тигни. С другой стороны, очень немногие могли тягаться с преднамеренной неразговорчивостью Тигни.
– Пока этот инцидент не причинил мне вреда, – выдавил из себя Пен. – И принес путешествие в Мартенсбридж за счет Храма. Так что мне нет смысла жаловаться.
Улыбка стала более искренней.
– Если вы действительно хотите повидать мир, вам следует присоединиться к отряду наемников.
Русиллин был вербовщиком? Это определенно один из способов заботиться о своих землях.
– Мой брат Дрово так и поступил, – ответил Пен.
– И правильно сделал!
Дружелюбность явно давалась Русиллину с трудом, но Пен видел его старания. А потому не стал развивать эту тему, пытаясь вспомнить, что успел рассказать Кли про Дрово. Судя по тому, что Кли не поморщился, Пен не успел упомянуть, какая судьба постигла его брата. Вот и отлично.
– Руси набирает и возглавляет отряд для пфальцграфа из Вестрии, – уточнил Кли, подтвердив догадки Пена.
– Отряд наемников, которому весьма пригодится чародей, – заметил лорд Русиллин, – хотя Храм редко отпускает своих чародеев на подобную службу. Которая может оказаться прибыльной.