Пен слышал, что один из способов попасть в Орден Бастарда заключался в том, что семьи с незаконнорожденными детьми могли посвятить их Храму, выделив деньги на их содержание. При условии, что семья была зажиточная. Бедных подкидышей отдавали анонимно – и без особых затрат – в приюты. Не желая уточнять – вдруг для писца это был больной вопрос, – Пен вместо этого сказал:
– По крайней мере, это работа под крышей. Не то что пасти коров.
Писец криво ухмыльнулся.
– А ты пастух, сельский паренек?
– По необходимости, – признался Пен. Судя по ухмылке, писец считал это занятие чем-то недостойным, а не возможностью провести день на природе, как это воспринимал Пен, но он и не занимался этим дни напролет, без отдыха. – И косец, – добавил он. – Все выходят на жатву, и господа, и простолюдины.
Охота в горах была более веселым занятием. Пену везло с дикими овцами, ему часто удавалось свалить овцу одной стрелой, не говоря уже о том, что ему не было равных в деле доставания туш с труднодоступных склонов и уступов – которое слуги приветствовали с подозрительным энтузиазмом. Это было единственное занятие, роднившее Пена с богом, который соответствовал его полу и возрасту. Сын Осень так же покровительствовал воинам, что вызывало у Пена меньший энтузиазм, если взглянуть на Дрово и его товарищей.
– Пастух. Зачем? – пробормотал писец и вновь обмакнул перо в чернила, не особо интересуясь ответом.
В библиотеку вошла пожилая женщина со стопкой книг. Сомкнутая в петлю коса служителя висела на плече скромного белого храмового платья, на шее болтались на ленте очки в золотой оправе. Мартенсбридж славился своими стеклодувами. Быть может, простые люди здесь могли позволить себе такие излишества? Женщина определенно была библиотекарем. Остановившись, она внимательно посмотрела на Пена, скорее с интересом, чем с осуждением.
– А ты кто такой?
Он склонил голову.
– Пенрик кин Юральд, госпожа. Я… гость. – Это звучало лучше, чем узник. – Просвещенный Тигни сказал, что я могу ходить по дому.
Услышав имя святого, женщина изумленно вскинула брови:
– Неужели.
По ее тону Пен не мог сказать, сочла она это хорошим или плохим, но не отступил.
– Я хотел узнать, есть ли у вас книги по колдовству или демонам. Практические, – предусмотрительно добавил он, чтобы ему не вручили толстый труд в возвышенном усыпляющем стиле. Пен не понимал, как такую тему можно сделать скучной, но он читал – точнее, пытался прочесть – некоторые теологические труды с полок богословов.
Библиотекарь отступила на шаг, вскинув голову.
– Подобные книги дозволены только тем, кто имеет ранг святого и старше. Боюсь, молодой человек, для этого вам еще предстоит заслужить косы.
– Но ведь у вас есть такие книги?
Где-то. Он их не видел, пока разглядывал полки.
Взгляд женщины переместился к высокому шкафу у стены.
– Определенно, под замком. Или они стали бы самыми похищаемыми из наших сокровищ.
Пен с новым интересом уставился на вместительный шкаф, гадая, сколько в него влезает книг.
– Если святой скажет, что все в порядке, вы мне их дадите?
Может – или согласится – ли Тигни дать разрешение?
– Подобное дозволение возможно, но только в случае нужды. И в чем твоя нужда?
Библиотекарь насмешливо улыбнулась ему с видом женщины, привыкшей справляться с выходками молодежи, которая жаждала запретных утех. Что ж, Пену всегда удалось взять верх над поварами при дворе Юральд…
– Видите ли, недавно я принял демона, от храмовой чародейки, которая умерла на дороге в Гринуэлл. Это произошло случайно, честное слово, но раз мы с Дездемоной оказались связаны друг с другом, я решил, что мне стоит узнать об этом больше, чем я знаю сейчас. А я почти ничего не знаю, и потому, что бы вы мне ни дали, это будет хорошим началом.
И он улыбнулся своей самой сияющей улыбкой, пытаясь выглядеть как можно более радостным. И как можно более заслуживающим доверия; это ему точно пригодится.
Видимо, он потерпел неудачу, потому что библиотекарь поспешно отступила, подняв руку к горлу. Нахмурившись, она окинула его долгим взглядом.
– Если это шутка, молодой человек, я сниму с тебя шкуру и использую для книжных переплетов. Жди здесь.
Она положила свою стопку книг на стол и торопливо вышла.
Взгляд Пена вновь метнулся к ставшему столь притягательным шкафу, и он подумал, уж не собиралась ли библиотекарь претворить свою угрозу в жизнь буквально. В конце концов, она служила богу-демону…
Скрип пера стих, и, обернувшись, Пен увидел, что посвященный-писец таращится на него так, словно у него выросли рога.
– Как тебе удалось обзавестись демоном? – ошеломленно спросил писец.
Приобретя некоторый опыт, Пен изложил свою краткую историю, описав катастрофу несколькими разумными фразами. По возможности разумными.
Глаза писца сузились.
– Знаешь, никому рангом ниже святого не дозволено принимать храмового демона и его чародейский дар. Это считается высоким, редким достижением. Люди сражаются даже за место в очереди, учатся и готовятся, а потом ждут долгие годы.
Пен почесал голову.
– Должны были происходить другие случайности, время от времени. Я хочу сказать, невозможно предугадать время или место смерти человека.
Точнее… Пену в голову пришел один способ, но он не слышал, чтобы Храм этим занимался.
Стиснув губы, писец лишь покачал головой.
Библиотекарь вернулась вместе с Просвещенным Тигни. Пен просиял.
– О, сэр, можно мне получить дозволение прочесть эти книги? – он показал на запертый шкаф. – У меня определенно есть в этом нужда.
Тигни вздохнул.
– Лорд Пенрик, я только начал разбирать сундук Просвещенной Ручии. Я понятия не имею, какая нужда возникнет у меня в этой неразберихе. – Он посмотрел на Пена, который ответил ему своим лучшим взглядом голодающего мальчика. Выражение лица святого не столько смягчилось, сколько стало проницательным. – Но пока вы ждете, вполне можете получить дозволение прочесть книги с других полок, здесь, в этой комнате, когда она открыта. Полагаю, это на время займет вас.
И удержит на одном месте, мысленно добавил Пен. Но Тигни не сказал: «Нет, никогда».
– Разумеется, сэр.
Он попытался изобразить покорное смирение, готовясь к реваншу. Понял, что до сих пор держит седонийские хроники, и понизил голос, показав книгу Тигни:
– Я открыл эту книгу и обнаружил, что могу ее прочесть. Это… нормально?
Губы Тигни дрогнули.
– Полагаю, да, если вы седониец.
Пен вымученно улыбнулся незатейливой шутке. Это определенно лучше, чем гнев и грозные запреты.
– Но я не седониец. И не знал ни слова из их языка до, э-э, этого момента.
Довольный, что его юмор оценили, Тигни обнадеживающе кивнул Пену.
– Да, это нормально. Если демон достаточно долго служит хозяину, он обретает отпечаток родного языка своего седока. И со временем передает его дальше. Ручия владела полудюжиной языков, приобретенных таким образом, и говорила на них как на родных. Очень полезное умение для нее – и для Храма.
– Значит, она была великим ученым?
Тигни помедлил.
– Не совсем. – Мгновение он изучал Пена. – Но вы очень быстро его освоили. У многих уходят недели и даже месяцы, чтобы подобные знания, так сказать, просочились. Однако демон Ручии был очень старым и могущественным. – Он сделал вдох. – Мне потребуется еще некоторое время, чтобы разобраться с имуществом Ручии. Возможно, я захочу поговорить с ее старым демоном напрямую, как с самым близким, пусть и не самым надежным, свидетелем ее деяний. Если вы сможете быть здесь наготове, я буду очень вам благодарен.
– Разумеется, сэр, – ответил Пен, решив воспользоваться этой полупобедой, пока есть возможность. – Но я… не контролирую ее речь.
– Контролируете. Просто вы этого еще не знаете.
Пен сдержал еще одну просьбу получить доступ к шкафу. В любом случае, вряд ли он сможет прочесть все эти книги за один день.
– Или, скорее, если бы он контролировал вас, вы бы об этом узнали.
Тигни отвернулся, заставив Пена вновь задуматься о демоне, от которого бывший чародей каким-то образом избавился.
Святой повернулся к бесстыдно подслушивавшему писцу, который даже не пытался делать вид, будто пишет.
– Кли, когда закончишь с этой страницей, спускайся вниз. У меня есть несколько писем, с которых нужно сделать копию перед отправкой.
– Да, сэр, – откликнулся писец, послушно взмахнув пером, и снова принялся усердно писать.
Тигни жестом велел библиотекарю следовать за ним; Пен видел, как они тихо беседовали в коридоре, время от времени косясь в его сторону. После этого Тигни ушел, а библиотекарь вернулась. Она одарила Пена дозволительным кивком и занялась своими таинственными делами за столом в углу.
Ошеломленный богатством выбора, Пен направился было к полкам со сказками, но потом вернулся ко второму столу, сел и вновь открыл седонийские хроники, движимый слабым, необъяснимым страхом, что новообретенное умение покинет его столь же внезапно, сколь и появилось, и нужно использовать шанс, пока есть возможность. В любом случае, хроники оказались ничуть не хуже сказок, императорские дворы по фантастичности мало отличались от логова людоеда. И Пен действительно хотел побольше узнать про императора, который был инженером и делал фонтаны для своих подданных. Это казалось неимператорским делом: разве императорам не полагалось заниматься завоеваниями? Именно так они и становились императорами.
Писец Кли закончил свою страницу, убрал письменные принадлежности на полку и ушел, хмыкнув и кивнув Пену – не дружески прощаясь, а вежливо признавая его существование. В ответ Пен улыбнулся и наклонил голову, ощущая себя послом, подписавшим перемирие в стычке, о которой даже не догадывался. Библиотекарша ушла, лишь когда начало смеркаться, и Пен отправился вниз на поиски ужина. Женщина тщательно заперла дверь за ними.