Это лицо было красивым: правильные черты, густые, коротко подстриженные темные волосы и голубые глаза, про которые, наверное, когда-то говорили, что они «мамины», но со временем они превратились в собственные. Харри было под сорок. Свену Сивертсену – за пятьдесят. Харри подумал, что большинство бы, наверное, подумало наоборот.
Сивертсен был одет в красные тюремные штаны и куртку.
– Добрый вечер, Сивертсен. Инспектор Холе. Будьте добры, поднимитесь и повернитесь ко мне спиной.
Сивертсен поднял бровь. Харри покачал в воздухе наручниками:
– Таковы правила.
Не произнося ни слова, Сивертсен встал, Харри защелкнул наручники и подтолкнул его к койке.
Стула в камере не было. В ней вообще почти ничего не было, чтобы нельзя было поранить ни себя, ни других. Монополия на наказание здесь принадлежала правовому государству. Харри прислонился к стене и достал из кармана помятую пачку сигарет.
– Сработает дымовая сигнализация, – предупредил Сивертсен. – Очень чувствительная. – Голос у него оказался на удивление звонким.
– Верно. Видимо, приходилось сидеть прежде?
Харри прикурил, встал на цыпочки, поддел крышку сигнализации и вынул батарейку.
– А правила на этот счет что говорят? – едко поинтересовался Свен Сивертсен.
– Не помню. Сигарету?
– Что это? Трюк с «хорошим полицейским»?
– Нет, – улыбнулся Харри. – На вас так много материала, Сивертсен, что даже комедию ломать не придется. Нам не нужны подробности, не нужен труп Лисбет Барли, не нужно никакого признания. Нам, Сивертсен, даже помощь ваша без надобности.
– Зачем же вы пришли?
– Из любопытства. У нас тут глубоководный промысел, и мне стало интересно, кто на этот раз попался мне на крючок.
Сивертсен невесело хохотнул:
– У вас богатая фантазия, инспектор Холе, но я вас разочарую. Может, и кажется, что вы поймали крупную рыбу, а на деле – рваный башмак.
– Будьте добры говорить потише.
– Боитесь, что нас услышат?
– Просто сделайте, как я говорю. Вы кажетесь очень спокойным для человека, которого только что арестовали за четыре убийства.
– Я невиновен.
– Хм… Позвольте мне вкратце обрисовать вам ситуацию, Сивертсен. В вашем чемодане мы находим красный бриллиант. Такие, прямо скажем, на дороге не валяются, и именно такие были найдены на каждой из жертв. Плюс к этому «ческа збройовка», сравнительно редкое оружие для Норвегии, но именно из такого пистолета убили Барбару Свендсен. Вы в показаниях заявили, что в те дни, когда совершались убийства, вы были в Праге. Мы проверили авиакомпании и выяснили, что на каждую из пяти дат – включая вчерашнюю – у вас приходился короткий визит в Осло. Как у вас с алиби на пять часов, Сивертсен?
Свен Сивертсен молчал.
– Я подумал. И решил, что не так уж вы невиновны, Сивертсен, – сказал Харри.
– Мне не важно, что вы думаете, Холе. Что еще вам от меня нужно?
Не отходя от стены, Харри присел на корточки:
– Вы знакомы с Томом Волером?
– С кем?
Харри выдержал паузу, выпустил дым под потолок. Судя по лицу, Свен Сивертсен несказанно устал. Прежде Харри встречал убийц с непробиваемым черепом и душой дрожащей, словно желе. И таких отморозков, у которых и внутри была непробиваемая кость. Ему стало интересно, к какому типу относится этот экземпляр.
– Сивертсен, не притворяйтесь, будто не помните имени того, кто вас арестовывал, а потом допрашивал. Я спрашиваю, были ли вы с ним знакомы прежде? – Харри заметил, как напряглось на секунду лицо у его собеседника. – Прежде вас судили за контрабанду. На том оружии, что нашли у вас в чемодане, и на других пистолетах имеются особые следы. Их оставляет машинка, которую используют, чтобы стачивать серийные номера. Такие же следы в последние годы мы нередко находили на незарегистрированных образцах, найденных в Осло. Мы считаем, что за этим стоит хорошо законспирированная организация контрабандистов.
– Любопытно.
– Вы перевозили оружие для Волера, Сивертсен?
– Уф, вы что, и этим занимаетесь? – Свен Сивертсен даже не моргнул, но на лбу набухли капельки пота.
– Жарковато, Сивертсен?
– Терпимо.
– Хм… – Харри встал и подошел к мойке. Стоя к Сивертсену спиной, он достал с полки пластиковый стаканчик и открыл воду. – Знаете что, Сивертсен? Я ведь об этом и не подумал бы, если б коллега не рассказала мне о том, как Волер вас арестовывал. Тогда я вспомнил, как он отреагировал на ваше имя, когда я передавал сведения, добытые Беатой Лённ. Он обычно чертовски умело держит себя в руках, а тут вдруг побледнел и на какое-то мгновение застыл, будто не мог пошевелиться. В тот момент я решил: это он понял, что нас провели и у нас еще один труп на подходе. Но когда Лённ рассказала про два пистолета Волера и про то, как он кричал, чтобы вы перестали в него целиться, до меня начало доходить. Нет, испугался он не нового убийства, а, как я уже сказал, вашего имени. Он его помнил. Вы же один из его курьеров. И Волер, разумеется, сообразил, что, если вас обвинят в убийстве, все тут же выплывет наружу: оружие, которым вы пользовались, причина ваших частых поездок в Осло, все ваши связи. Судья, может, даже скостил бы вам срок за содействие следствию. Поэтому он решил вас пристрелить.
– Пристре…
Харри наполнил стаканчик водой, развернулся и подошел к Свену Сивертсену. Поставил воду на пол и снял с него наручники. Сивертсен потер запястья.
– Выпейте, – сказал Харри. – Потом я дам вам покурить и снова надену наручники.
Свен не торопился исполнять сказанное. Харри посмотрел на часы. Оставалось еще минут тридцать.
– Ну же, Сивертсен!
Свен схватил стаканчик, запрокинул голову и выпил все до дна, не сводя глаз с Харри.
Харри прикурил две сигареты, одну вручил Сивертсену.
– Но вы мне, разумеется, не верите, – продолжал он. – Вы, наоборот, полагаете, что Том Волер выручит вас из этой – как бы это сказать – неприятной ситуации? Что он будет чем-то ради вас рисковать, например премией за долгую и верную службу. В крайнем случае вы полагаете, что, имея столько сведений против него, вы всегда можете заставить его помочь вам. – Харри медленно покачал головой. – Я думал, вы башковитый, Сивертсен. Такие ребусы нам загадывали, такие пьесы разыгрывали, а сами всегда шли на шаг впереди. Я уже представлял себе человека, который наверняка знает, как мы рассуждаем и чего хотим, а тут вы не смогли понять, как мыслит такая акула, как Том Волер.
– Вы правы. – Сивертсен, полуприкрыв глаза, выпустил в потолок струйку дыма. – Я вам не верю.
Сивертсен стряхнул пепел в пустой стаканчик на полу и промахнулся.
Неужели он нащупал слабину? Харри и раньше так казалось, а потом выяснялось, что он ошибался.
– Слышали, обещают похолодание? – полюбопытствовал он.
– Я за норвежскими новостями не слежу, – усмехнулся Сивертсен, думая, что вышел победителем.
– Дождь еще, – добавил Харри. – Кстати, как водичка на вкус?
– Вода как вода.
– Значит, «Благословение Иосифа» держит марку.
– Чего Иосифа?
– «Благословение», «Blessing» – без вкуса и запаха. О, кажется, вы о нем слышали? Может быть, даже перевозили для Волера эту продукцию? Чечня – Прага – Осло? – Харри изобразил кривую усмешку. – По иронии судьбы.
– О чем вы?
Харри кинул ему какой-то предмет, тот описал высокую дугу и оказался у Сивертсена в руках. Предмет напоминал личинку. Это была белая капсула.
– Но она пустая… – Свен перевел взгляд на Харри.
– Само собой. Так сказать, привет от нашего общего начальника Тома Волера.
Харри выпустил дым через нос и посмотрел на Сивертсена. Увидел, как задергалась жилка на лбу, как пальцы нервно вцепились в подбородок.
– Ты, Сивертсен, как подозреваемый в четырех убийствах, должен бы сидеть в специальной тюрьме под надежной охраной. Не думал об этом? А ты сидишь в обычном изоляторе, куда может зайти всякий, у кого при себе удостоверение. Я мог бы вытащить тебя отсюда, дежурному сказать, что повел на допрос, поставить пару подписей, после чего отправить тебя прямиком в Прагу. Или – как в данном случае – в ад. Как ты думаешь, кто распорядился посадить тебя сюда, а, Сивертсен? Кстати, как самочувствие?
Сивертсен сглотнул. Слабина. Ох, какая слабина!
– Зачем вы мне это рассказываете? – прошептал он.
Харри пожал плечами:
– Волер очень выборочно делится информацией с подчиненными, а я, как ты понял, любопытный по природе. А тебе, Сивертсен, самому не хочется, как и мне, увидеть полную картину? Или ты из тех, кто думает, что после смерти обретет вечную жизнь?
Сивертсен побледнел.
– Еще сигарету? – спросил Харри. – Или уже подташнивает?
Последнее слово сработало как детонатор. Сивертсен задышал открытым ртом, мотнул головой, и в следующее мгновение каменный пол камеры украсила желтая блевотина. Некоторое время он сидел и жадно ловил ртом воздух.
Харри неодобрительно посмотрел на те несколько капель, которые попали ему на брюки, подошел к раковине, оторвал кусок туалетной бумаги, вытер, потом оторвал еще один и подал Сивертсену. Тот отер губы, тяжело уронил голову и закрыл лицо ладонями. Потом он, всхлипывая, заговорил:
– Когда я вошел в коридор… то очень удивился, но понял, что он разыгрывает какую-то роль. Он подмигивал мне и мотал головой: мол, кричит он для кого-то другого. Через несколько секунд я понял его задумку. Вернее, решил, что понял. Я думал… что ему нужно, чтобы другие поверили, будто я вооружен. Тогда ему будет легче объяснить, почему он позволил мне ускользнуть. У него было два пистолета. Я думал, что второй – для меня: если бы кто-нибудь нас увидел, у меня в руке было бы оружие. Я просто стоял и ждал, пока он даст мне пистолет. А потом пришла эта бабенка и все испортила.
Харри снова встал у стены.
– То есть тебе было известно, что полиция ищет тебя по делу о велокурьере-убийце? – потребовал он подтверждения.
Сивертсен покачал головой:
– Нет-нет, никакой я не убийца. Я думал, меня арестовали за контрабанду оружия и бриллиантов. Я знал, что Волер расследует подобные дела и поэтому все идет так гладко. И думал, по той же причине он собирается помочь мне с побегом. Мне ну