Харри приложил свой лоб ко лбу Тома Волера, между ними было ледяное стекло, и оно обжигало кожу.
Глава 44Ночь на вторник. Бормотание
Они остановились перед светофором на площади Александра Кьелланда.
Дворники двигались влево-вправо. Через полтора часа небо тронет утренняя заря, а покуда ночь расстилала над городом темно-серый брезент облаков.
Харри сидел на заднем сиденье и обнимал Олега. Навстречу им по пустому тротуару на Вальдемар-Транес-гате, пританцовывая, шла парочка. Прошел час с того момента, как Харри, Свен и Олег вышли из лифта и из общежития под дождь, нашли раскидистый дуб, который Харри видел еще из окна, и сели под ним на сухую траву. После этого Харри первым делом позвонил в редакцию «Дагбладет» и поговорил с дежурным. Потом он позвонил Бьярне Мёллеру, рассказал ему о последних событиях и попросил разыскать Эйстейна Эйкеланна. И только после этого разбудил своим звонком Ракель. Через двадцать минут площадка перед общежитием осветилась вспышками фотоаппаратов и огнями мигалок: как всегда, пресса и полиция появились вместе – как Гог и Магог.
Харри, Олег и Свен сидели под дубом, наблюдая, как люди вбегают в общежитие и выбегают из него.
Потом Харри затушил сигарету и сказал:
– «Character».
Свен кивнул, но заметил:
– Такую я не помню.
Когда они вышли из своего укрытия, на них тут же налетел Бьярне Мёллер и затолкал в полицейскую машину.
Сначала их отвезли в Полицейское управление для предварительной дачи показаний, которую Мёллер деликатно назвал «разбором полетов». Когда Свена забирали в изолятор, Харри настойчиво потребовал, чтобы у его камеры круглосуточно дежурили полицейские из службы охраны. Мёллер с некоторым удивлением спросил, действительно ли так велика вероятность побега. Харри в ответ покачал головой, и Мёллер решил вопросов больше не задавать.
Потом они позвонили и попросили патрульную машину, чтобы доставить Олега домой.
Светофор неприятно пищал в ночной тишине. Парочка пересекла Уэлланс-гате. Женщина держала над головой куртку, которую, очевидно, дал ей мужчина. Тот шел в насквозь мокрой рубашке и отчего-то громко смеялся. Харри показалось, что он с ними знаком.
Загорелся зеленый. Перед тем как уехать, Харри заметил под курткой рыжие волосы.
Когда они проезжали Виндерн, дождь внезапно кончился, облака разошлись, будто занавес, открывая взгляду новорожденный месяц в черном небе над Осло-фьордом.
– Наконец-то, – сказал Мёллер, с улыбкой оборачиваясь к пассажирам.
Харри решил, что он о дожде.
– Да, наконец-то, – согласился он, продолжая смотреть на месяц.
– А ты очень храбрый парень. – Мёллер похлопал Олега по коленке, мальчик бледно улыбнулся и посмотрел на Харри.
Мёллер снова повернулся к дороге. Живот перестал болеть – как рукой сняло.
Эйстейна Эйкеланна нашли там же, куда привели Свена Сивертсена, – в камере предварительного заключения. Если верить записям Плаксы-Грота, его посадил туда Том Волер по подозрению в вождении такси в пьяном виде – анализ показал крохотную промилле алкоголя в крови. Когда Мёллер распорядился отбросить все формальности и немедленно отпустить Эйкеланна, Плакса-Грот вдруг оказался на удивление покладистым, даже не стал кочевряжиться.
Патрульная машина свернула на гравиевую дорожку и встала возле дома. Ракель ждала их на крыльце.
Перегнувшись через Олега, Харри открыл дверь. Мальчик выпрыгнул и побежал к маме.
Мёллер и Харри сидели и смотрели, как они молча стоят, обнявшись.
У Мёллера зазвонил мобильный телефон. Он дважды сказал в трубку «да», один раз «есть» и убрал телефон в карман.
– Беата. В мусорном ящике во дворе дома Барли нашли мешок с полной экипировкой велокурьера.
– Хм…
– Будет сущий ад, – продолжал Мёллер. – Все хотят урвать от тебя кусочек, Харри. Акерсгата, НРК, ТВ-2. И иностранцы тоже. Представляешь, о велокурьере-маньяке слышали уже даже в Испании. А, ну да что я тебе рассказываю. Ты же через такое уже прошел.
– Переживу.
– Переживешь. Знаешь, у нас ведь есть кадры всех событий в общежитии. Вот только не понимаю, как это Танген умудрился в воскресенье вечером включить аппаратуру в своем автобусе и, забыв ее выключить, уехал к себе в Хёнефосс. – Мёллер с подозрением посмотрел на Харри, но тот ничего не ответил. – Ты просто везунчик, у него на жестком диске хватило места на несколько суток записи. Невероятно. Выглядит так, будто все спланировали заранее.
– Почти что, – пробормотал Харри.
– Готовится большая внутренняя чистка. Я позвонил в ОСО и сообщил о деятельности Волера. Мы не хотим, чтобы участники его «лиги» оставались служить в полиции. Первое совещание завтра, положим этому конец, Харри.
– Ясно, шеф.
– Мне кажется, ты не слишком-то в это веришь.
– Ну… А вы?
– Почему я должен в этом сомневаться?
– Потому что вы тоже знаете, на кого можете положиться, а на кого – нет.
Мёллер дважды моргнул, не находя подходящего ответа. Потом быстро взглянул на полицейского за рулем.
– Можете немножко подождать, шеф? – Харри вышел из машины.
Ракель отпустила Олега, и тот скрылся за дверью. Она стояла скрестив руки на груди. Когда Харри подошел совсем близко, она посмотрела на его рубашку:
– Ты весь промок.
– Ну… Когда идет дождь…
– …я мокну. – Она грустно улыбнулась и погладила его по щеке. – Теперь все закончилось?
– На сегодня – все.
Она закрыла глаза и прижалась к нему. Харри обнял ее.
– Он скоро забудет и оправится, – сказал он.
– Знаю. Говорит, что не боялся, потому что ты был там.
– Хм…
– Как сам?
– Отлично.
– Правда? Правда, что все закончилось?
– Закончилось, – прошептал ей на ухо Харри. – Последний день на работе.
– Хорошо, – сказала она.
Она прижалась к нему так крепко, что ему казалось, будто они слились в одно целое.
– На следующей неделе пойду на новую работу.
– Это которую ты нашел через приятеля?
– Да. – Ее запах пьянил. – Через Эйстейна. Ты помнишь Эйстейна?
– Таксиста?
– Да. Во вторник – экзамен на вождение. Я целыми днями только и делал, что повторял про себя улицы Осло.
Она рассмеялась и поцеловала его в губы.
– О чем ты думаешь? – спросил Харри.
– О том, что ты сумасшедший.
– Мне пора, – сказал он.
Она попыталась улыбнуться, но Харри сказал, что у нее не получается.
– Я больше не могу. – Она начала тихонько всхлипывать.
– Сможешь, – поддержал ее Харри.
– Я не могу… без тебя.
– Это не так, – сказал Харри и снова прижал ее к себе. – Ты отлично проживешь и без меня. Вопрос в том, сможешь ли ты отлично прожить со мной.
– Это вопрос? – прошептала она.
– Знаю, тебе надо его обдумать.
– Ничего ты не знаешь.
– Хорошенько подумай, Ракель.
Она чуть отодвинулась и внимательно посмотрела ему в лицо. «Ищет, что изменилось», – подумал он.
– Не уходи, Харри.
– Мне нужно еще кое-куда съездить. Если хочешь, могу приехать завтра с утра. Мы могли бы…
– Что?
– Я не знаю… у меня нет никаких планов… и идей. Ну так как?
Она улыбнулась:
– Превосходно!
Он посмотрел на нее, потом, собравшись, поцеловал в губы и ушел.
– Тут? – спросил водитель, глядя в зеркало. – Разве не закрыто?
– Понедельник – пятница с двенадцати до трех, – ответил Харри.
Машина остановилась у края тротуара перед «Боксером».
– Вы со мной, шеф?
Мёллер покачал головой:
– Он хотел видеть только тебя.
Бар закрывался, и последние гости собирались расходиться. Начальник криминальной полиции сидел за тем же столиком, что и в прошлый раз. Глубоко посаженные глаза невозможно было разглядеть в полумраке. Бокал пива на столе был почти пустым. Лицо дернулось, на нем появилась прорезь рта.
– Поздравляю, Харри.
Харри сел напротив.
– Очень хорошая работа. Объясни, как ты пришел к выводу, что Свен Сивертсен не велокурьер-маньяк.
– Я увидел фотографии Сивертсена в Праге и понял, что видел фотографию Вилли и Лисбет на том же фоне. Ну и еще проверили остатки вещества под ногтем…
Собеседник нагнулся над столом, приблизив лицо к Харри. От него пахло пивом и табаком.
– Я не про доказательства, Харри. Я про идею. Когда ты начал подозревать? Что заставило тебя копать в нужном направлении?
Харри пожал плечами:
– Да лезут в голову разные мысли… Слишком хорошо все сходилось.
– Что ты имеешь в виду?
Харри почесал подбородок.
– Вы знаете, что Дюк Эллингтон просил настройщиков не настраивать идеально его пианино?
– Нет.
– Когда пианино настроено абсолютно, оно плохо звучит. То есть звучит оно правильно, но теряет какую-то теплоту и искренность. – Харри стал ковырять столешницу. – Велокурьер-убийца давал нам идеальный код, который точно объяснял где и когда. Но не зачем. Этим самым он заставил нас сосредоточиться на событиях, а не на мотиве. Каждый охотник знает, что, если хочешь разглядеть дичь в темноте, смотреть надо не прямо на нее, а чуть в сторону. Я перестал рассматривать факты, как только все услышал…
– Услышал?
– Ну да. Эти так называемые серийные убийства были идеально настроены. Все звучало правильно, но ненатурально. Преступления совершались словно по сценарию, давая нам четкое объяснение. Такой ясной часто бывает ложь, а правда – очень редко.
– Тогда ты все и понял?
– Нет, но я перестал смотреть на детали и попытался добраться до сути.
Начкрим кивнул и посмотрел на пузатый пивной бокал, который он крутил по столу. В опустевшем баре неприятный звук раздавался резко и громко.
Он откашлялся и произнес:
– Я ошибался насчет Тома Волера, Харри. Приношу свои извинения.
Харри не ответил.
– Я не собираюсь подписывать приказ о твоем увольнении. Я хочу, чтобы ты остался у нас. Знай, я тебе доверяю. Целиком и полностью. И надеюсь, Харри… – поднял он лицо, и прорезь рта приняла форму улыбки, – что ты мне тоже.