— Сёма, ты цел? — заботливо спросила меня Ирина, подойдя почти вплотную.
— А что со мной будет? — пожал я плечами, — Только вот за Тварь испугался немного.
— Мне даже интересно — ты за меня боишься так же, как за Тварь, или меньше?
— За тебя — больше, — честно признался я и перезарядил ружьё. А потом вышел на поляну и посмотрел на Дырна: — А убивать раненых обязательно?
— Лекаря у нас нет, — пожала плечами Ирина, — Тащить их с собой мы не будем. А бросать врага живым — верх глупости.
Я достал папиросу и закурил. А моя невеста сказала:
— Давай обыщем палатки и тела, да будем возвращаться!
Я присел перед Тварью и потребовал:
— Ну-ка, распахни пасть!
Тварь раззявила рот, обнажив острые, но мелкие зубы, так как приняла уже обычное обличие, и я придирчиво осмотрел ротовую полость, боясь увидеть ожоги от огненного шара. Но, к счастью, с Тварью всё было в полном порядке, и я счастливо выдохнул. И попросил животинку:
— Ты меня так больше не пугай!
Ирина глянула на меня, махнула рукой и пошла к палаткам. Бобо тщательно связывал колдунов, а Иваныч ловко обыскал их, сорвал какие-то амулеты, стащил перстни, браслеты и забрал сумки. А потом пошёл обыскивать других. Я вздохнул и тоже поплёлся в центр поляны. Около часа мы тщательно всё обыскивали. За это время очнулись оба колдуна, но максимум, что могли — яростно таращить глаза. Так как связаны были тырком по рукам и ногам, да плюс во ртах их были кляпы. Бобо взял обоих альфилов под мышки и спокойно пошагал через лес к нашему лагерю. Мы потопали следом, а когда пришли, забрезжил рассвет. Ирина тут же отправила Дырна в село, чтобы прислали сотрудников полиции и охранку для конвоирования пленных, а сама сказала Иванычу:
— Допросишь?
С удовольствием! — сыщик удобно уселся на брёвнышке и кивнул тырку: — Вытаскивай кляп у левого, а правого оттащи подальше, чтобы не слышал, о чём говорить будем.
Бобо довольно кивнул, сделал, что приказано и тут же вернулся. Ибо наблюдать за работой Скокова было одно удовольствие. И я всё чаще убеждался, что местные правоохранители с огромным удовольствием перенимают у него опыт. Кстати, даже Мерлен приходил как-то к Скокову, но был Иванычем матами выгнан вон. Впрочем, Мерлен Железный, он же Кузьма Лупырёв в девичестве, ничуть этому не расстроился. Вышел на улицу и полчаса рассказывал мне, что он, по сути, человек неплохой. Но рождён был в бедности, и потому единственный способ вырваться из этого — карьеризм. И пусть он где-то не дотягивает по уму или сообразительности, зато нагоняет всё своим усердием и огромным желанием быть полезным обществу и государству. Меня его откровения, честно говоря, мало интересовали, но прерывать полицейского я постеснялся, потому слушал, вежливо кивая. В общем, Скокова признали все от полиции, до охранки. И я уже молчу об изыскателях, охотниках и прочих. Те Иваныча уважали, даже когда он работал грузчиком.
Скоков медленно, никуда не торопясь достал папиросы. Прикурил и внимательно посмотрел на альфила. А потом спросил:
— Имя, звание?
Альфил пробормотал что-то на своём басурманском языке и замолчал. Надменно смотрел на сыщика, но заплывший, посиневший глаз немного убавлял спеси, честно признаться. И даже делал надменный взгляд несколько комичным. А Иваныч выдохнул облако дыма в лицо альфила и заговорил медленно, нарочито спокойно:
— Попав в этот мир я приобрёл одну уникальную способность: видеть всех насквозь и чувствовать, говорит ли разумный правду, — сыщик затянулся, выдохнул дым и продолжил: — Сообщаю я об этом вот по какой причине. В силу профессии своей, а также из любознательности я долгое время у себя изучал пытки разных народов. Уж не знаю, как там у вас, альфилов, обстоит с этим дело, но наш народ в деле пыток достиг невероятных высот!
Скоков подобрал какую-то палочку и стал чертить что-то на земле, искоса поглядывая на альфила:
— К примеру, индейцы Америки были удивительными изобретателями и любили снимать кожу с человека. Зачастую — с половых органов. А туда запускали муравьёв. Это такие насекомые. А потом индейцы могли сутками смотреть на мучения жертвы.
Альфил, итак бледный от природы, побледнел ещё сильнее, так, что капилляры стали заметны на лице. А Иваныч, ничуть не смущаясь, продолжил:
— Или взять китайцев. Есть такая нация на моей родной планете. Они подвешивали человека над стволом бамбука, а тот рос, пронзая плоть. Медленно. Миллиметр за миллиметром, причиняя ужасные страдания.
Иваныч докурил, посмотрел на тлеющий бычок и произнёс:
— Или пытка в железном быке, — сыщик отбросил окурок: — Человека запирали в медном бочонке и снизу разжигали слабый огонь. Изделие грелось, а человек, находящийся внутри, заживо запекался.
— Варвары! — будто выплюнул альфил.
— О, понимаешь по-нашему, — кивнул удовлетворённо Иваныч, — Что и требовалось доказать.
Сыщик встал и подошёл к связанному пленнику:
— Но сам понимаешь, времени на всяческие медленные ухищрения у нас нет. Потому мы будем действовать проще. Поступать, как средневековая инквизиция.
— Это как, Андрей Иваныч? — спросил у Скокова Бобо.
— А кости будем дробить, — повернулся к нему сыщик. И ткнул пальцем в альфила: — Соврал, раздробили кости на одном пальце. Соврал ещё раз — на другом. Боль адская. Все нервы будут кричать и стонать от пощады. А сама жертва будет видеть, как конечности превращаются в месиво.
— А чем дробить? — тырк явно заинтересовался и с интересом поглядывал на альфила. А тот стал ещё бледнее, хотя, казалось, дальше уже некуда.
— Молотком, — вроде даже удивился Иваныч. И ткнул пальцем в камень: — Вот та штука будет, как наковальня. Кладём ладонь, оттопыриваем палец. Ты держишь, а я аккуратно расплющиваю молотком суставы.
Иваныч даже подтащил камень поближе и спросил озабоченно:
— Ты не знаешь, друг, как с выносливостью у этих… существ? Нам же ещё нужно, чтобы он не умер раньше времени от болевого шока.
Альфил дышал яростно, но тяжело. По лицу его градом тёк пот. Он с ужасом смотрел на камень, а потом произнёс:
— Вы… не посмеете! Наш посол…
— Ваш посол ничего не узнает, — отмахнулся Иваныч. И спросил: — Кто вы и зачем пришли?
И альфил заговорил. Быстро, сбивчиво, стараясь рассказать всё как можно полнее…
Глава 18. О находке и покушении
День клонился к закату, когда мы, наконец, нашли то, не знаю что. Охранка давно забрала пленных альфилов, как и запротоколированные их показания. И из показаний выходило, что власти Альфии были в курсе делишек Спящих. И даже в какой-то мере их поддерживали. Порфирий Петрович самолично прибыл к нам через неделю на раскопки и был весьма доволен. Сказал, что соседнее государство, испугавшись войны сразу с несколькими странами, вдруг отказалось от поддержки Спящих и начало на них охоту. Секта если и не была полностью уничтожена, то, как минимум, очень сильно пострадала и была обескровлена. Тем не менее, с нашей группы никто не снимал задач, и мы должны были найти неведомо что, на которое охотились сектанты. И вот, к исходу четвёртой недели, раскапывая землю возле круглого здания, лопата Бобо наткнулась на что-то каменное.
Вначале мы думали, что это очередной валун, принялись обкапывать, и поняли, что перед нами огромная каменная шкатулка, более похожая на небольшой сундук или ларец. Выглядела она невероятно круто — резные узоры, мелкие, будто тоненьким карандашиком сделанные. Часть — выпуклые, часть — наоборот. Какие-то листья, цветы и животные. Дырн с восторгом рассматривал поверхность сундучка и восклицал:
— Да это же врарь! А это ухобрюх! А это тырчок!
Действительно, среди причудливой вязи были изображения почти всех монстров, знакомых нам, от лыхов и хрюедов, до хвылей и бздымов. Мы долго любовались на творение аэтерских мастеров, а потом Ирина сказала:
— Надо решить, что делать: вскрывать сундук на месте, везти его во Вронжск, либо вызывать магов сюда?
— А ты не маг разве? — спросил, хитро улыбнувшись Иваныч, и Ирина покраснела вдруг. И спросила:
— Где прокололась? Как узнал?
— Не прокололась нигде, — сыщик даже руки поднял, показывая, что абсолютно искренен, — Просто логически размышляю — не отправила бы охранка на такое задание группу без мага. В себе и Сёме я уверен — мы не маги. Бобо точно не мог бы хранить такие способности в тайне. А гмуры магию имеют специфическую. Вот и получается, что магом можешь быть только ты.
Ирина задумалась и рассмеялась звонко:
— Полиция, отказав тебе, потеряла невероятно ценный кадр, Иваныч!
— Я об этом всегда говорил, — самодовольно улыбнулся сыщик. А я лишь молча посмотрел на невесту, но промолчал. Так как удивляться давно перестал. Лишь спросил:
— Так что, будем сейчас вскрывать?
Ирина задумалась ненадолго и махнула решительно рукой:
— Попробуем! Учили нас, как ловушки обходить магические. Но на это время нужно. Единственное — всё равно нужно весточку отправить во Вронжск, чтобы усиление прислали. Мало ли что.
А потом Ирина начала готовиться к открытию сундука. Мы расширили и углубили один из окопов. В нём моя невеста нарисовала кучу каких-то фигур, разложила камешки, цилиндрики и прочую лабудень. А потом принялась мне объяснять:
— Магия чем-то сродни инженерии. Здесь всё подчиняется строгим законам. Чёткие линии, векторы силы и прочее. Главное — знать принципы и основы. Сдерживающие и нейтрализующие заклинания есть, но, на всякий случай я ещё и тоннель сделала. Если они не помогут, то вся магическая сила ударит только в одну, строго определённую сторону. Потому в том конце окопа стоять не рекомендую!
— Я всё равно не понимаю, — махнул я рукой, — Потому бесполезно объяснять!
— Раз бесполезно — дуй в Вислое вместе с Дырном! Поможешь ему с продуктами и дадите распоряжение Егорке отправить сюда подкрепление. Дырн знает — скажет ему кодовое слово!
Мы быстренько запрягли с Дырном повозку и поехали в Вислое. Тварь я оставил на стоянке, попросив свою питомицу присматривать за Ириной. Мало ли что, вдруг какие Спящие опять появятся или ещё какие неожиданности. А Тварь всё же умела защитить. И за себя постоять. Когда приехали в Вислое, я слез с телеги и присел на скамеечку покурить, а Дырн пошёл в контору разговаривать с молодым полицейским. В это время к конторе подошли двое граждан, по виду сильно напоминающие ковбоев из вестернов. Кожаные сапоги со шпорами, кожаные штаны. Куртки лихие, ковбойские. И даже шляпы эдакие. Я даже головой повертел, чтобы посмотреть, не скрывается ли где съёмочная группа. Один из ковбоев, бледно-рыжий, цветом волос напоминающий прошлогоднюю солому, пожёвывал во рту травинку. А второй — темноволосый усатый крепыш с крупными чертами лица и вовсе трубку во рту держал. Я как-то пробовал курить трубку, но быстро отказался — уж больно тяжела и неудобна. А чтобы вот так, запросто как папиросу во рту её мусолить…