— А представляешь, что будет, если таких быстрых на планете станет тысяча? Или миллион? И они вновь захотят стать хозяевами? Раса, которая смогла открыть порталы в другие миры. Раса, которая несмотря на все законы мироздания сумела каким-то образом загасить радиосигналы! Раса, которая создаёт немыслимое! И при этом, мы до сих пор не можем понять их логику!
— Ну, — неуверенно сказал Иваныч, — Договорились же мы как-то между собой.
— Договорились, — кивнула Ирина. — Потому как были и остаёмся примерно на одном уровне развития. А теперь иди и попробуй договориться с неандертальцами! Сможешь?
— Ну, неандертальцев только убить. Или запугать, — тут же сказал Рамсов, и спросил у Ирины: — Но ведь аэтеры — не неандертальцы. Сами же говорили, вон, сколько всего создали.
— Мы для них неандертальцы, — мрачно проговорил Скоков, достал папиросу и закурил.
— И как его догнать? — спросил я, — А второе — как с ним вопрос решить? А если он весь наш отряд размажет по скалам?
— Каким бы умным ни был столкнувшийся с неандертальцами, от удара дубины ум его не защитит, — неуверенно сказал Рамсов.
— А в нашем случае от пули или гранаты, — кивнул Иваныч, — Не зря же алый кинулся убегать. Мог бы размазать — сразу бы это сделал!
— Думаешь, за помощью побежал? — спросил язвительно Дырн, и мы заржали хором.
— Так, — Ирина сбила наш весёлый настрой: — Весь отряд тащить смысла нет! Предлагаю отправиться разведчикам, тыркам и нашей тройке в погоню. А Чувырла поможет!
Глава 7. Беседа с изначальным
Драгуны остались с пленными, а мы двинулись по ущелью в ту сторону, куда рванул аэтер. Чувырла исчезла, будто растворилась, проверяя всё впереди. Бобо и двое его соплеменников шли в авангарде. Ещё две пары тырков шагали слева и справа. Мы остальным отрядам двигались шагах в тридцати позади. Передвигались быстро, оставив почти все припасы в разгромленном лагере, чтобы ничего не мешало нам идти. Но даже налегке было нелегко. Темп взяли быстрый. Все помнили, с какой скоростью рванул с места боя алый гигант, потому понимали, что медлить нельзя. Даже разговаривали мало. То ли от быстрого шага, то ли оттого, что прибывший на Терру представитель исконной расы внушал тревогу, опасение и даже, чего греха таить — ужас. А ну, как он остальных аэтеров сюда перетащит? Или наколдует такое, что хрен потом расколдуешь? В общем, торопились мы до самого вечера. А потом попáдали, кто где. Чувырла возникла из ниоткуда и сказала Ирине:
— Большой алый впереди.
— Далеко? — простонал я.
— Не так, чтобы очень, — сообщила Чувырла, — Но и не так, чтобы совсем.
— Спасибо, очень информативно, — улыбнулась моя супруга. А потом подумала и добавила: — Держи его в поле зрения, чтобы не потерять.
Чувырла взяла сухарики. Флягу с водой, кивнула и… растворилась по своему обыкновению. А я устал настолько, что даже есть не хотелось. Но остальное делать хотелось. Только вот я привык всё делать хорошо. Даже в туалет ходить не абы как, а с удобством. Потому всегда старался на месте стоянки ямку выкопать. Вот и в этот раз выбрал место, где не скалы, а земля, выкопал с помощью тырков яму сантиметров тридцать глубиной, и наши отходы мы разместили туда. только после этого я достал папиросу, лёг на спину и закурил, глядя в звёздное небо. Ирина легла рядом, прижалась и мы заснули.
Проснулся я ночью, будто от толчка. Некоторое время лежал, не понимая, что разбудило меня, а потом резко сел, глядя по сторонам. Еле тлел костёр, разожжённый тырками. Возле костра спали Дырн, Бобо, Иваныч и Рамсов. А ещё возле костра сидел… аэтер. Сидел и внимательно смотрел на котелок, висящий над огнём. Вблизи алый был пугающе безобразен и одновременно притягателен чуждой внешностью. Кожа — розовая. Светящаяся, будто из латекса какого-то, но латекса морщинистого. Губы — синие, почти чёрные, и очень-очень тонкие. Волос не было вообще. Пальцы — будто из десятка фаланг каждый. Гибкие, длинные. И… будто фасеточные глаза. Жутковатые. И глаз этих было сразу три штуки! Он смотрел этими глазами в костёр. Потом перевёл взгляд на меня и заговорил, тщательно подбирая слова:
— Это… есть… твой… язык?
— Это мой язык, да, — осторожно кивнул я и потянулся к револьверу.
— Не надо, — покачал головой аэтер, и даже языком прищёлкнул, — Я хотеть говорить!
— Давай поговорим, — я аккуратно и неспешно достал портсигар, вынул оттуда папиросу. Так же медленно придвинулся к костру, взял веточку, поджёг и прикурил. Глубоко затянулся и посмотрел на аэтера, внимательно наблюдающего за мной.
— Это дым в себя? — спросил алый гигант. Чёрт, даже сидя он был величиной со взрослого стоящего мужчину!
— Дым в себя, — я выдохнул, — Называется курение.
— Зачем? — спросил аэтер.
— Мне нервы успокаивает, — признался я. А потом спросил: — Вы куда делись? Аэтеры?
— Ушли в другой мир, — гигант задумчиво смотрел, как я курю, — Который сделали сами.
— А нас зачем сюда перетащили?
— Мы не перетаскивали, — аэтер пожевал губами и спросил: — Как к тебе обращаться?
— Семён, — я махнул в воздухе рукой с папиросой.
— Семён, — алый гигант повторил имя, будто запоминая, а потом произнёс: — Я Аэль.
— Очень приятно, — кивнул я.
— А мне не очень приятно, — Аэль посмотрел на меня, потом в костёр, а потом опять на меня: — Мне совсем не приятно! Почему меня вытащили сюда? В старый мир?
— Потому что думали, что нас сюда переместили аэтеры, — удивлённо ответил я, — Но заклинание заканчивается, и вот альфилы надумали вызвать вас обратно, чтобы вы это заклинание восстановили.
— Мы никого не перемещали, — аэтер пощёлкал своими длинными пальцами: — Мы создавали мир в другом пространстве. А каналы перемещения — это побочный эффект заклинаний.
— А назад вернуть нас можете? — внезапно спросил я.
— Скорее всего, — аэтер повернул свои фасеточные глаза к огню: — Если изучать этот вопрос несколько сотен лет, то можно добиться результата. Но вы не интересны.
Алый гигант помолчал немного и проговорил:
— Как и ваши миры.
Я выкинул окурок и тут же достал вторую папиросу. И проговорил с внезапно проснувшейся злостью:
— То есть, вы там строили себе мир, в результате тысячи разумных оказались оторваны от своих миров, им… нам пришлось выживать в жутких условиях. Строить заново цивилизацию. А вам это не интересно? Ведь это по вашей вине!
Аэтер развернул свои фасеточные глаза ко мне и проговорил:
— Ты не поймёшь, ведь даже сейчас мне приходится разговаривать максимально примитивно, чтобы ты понял меня. Но, вы развели костёр, чтобы согреться — вы думали в тот момент о насекомых, которых затоптали и сожгли? Ты испытываешь перед ними вину?
— Мы не насекомые, — вспыхнул я.
— Это вы так думаете, — аэтер вновь перевёл взгляд на огонь.
— Насекомые — не разумны! — я продолжал гнуть свою линию.
— Вы так полагаете? — гигант вновь перевёл глаза, и выглядело это жутковато.
Я закурил и пробормотал:
— Уверен в этом!
— А в чём, по-вашему, разумность заключается?
— Мы строим, производим…
— Муравьи и пчёлы тоже.
— Мы общаемся, — менее уверенно сказал я.
— И насекомые общаются, — Аэль свернул и развернул в какой-то веер свои длинные пальцы, посмотрел сквозь них на костёр.
Я совсем смутился, но проговорил настойчиво:
— Мы не насекомые! Магия, технологии!
— Вы можете вернуть меня обратно? — внезапно спросил аэтер, будто ему стало резко неинтересно продолжать разговор со мной.
— Скорее всего, если изучать этот вопрос, то можно добиться результата, но нам это не интересно, — мстительно сказал я.
Аэль вновь уставился на меня. И проговорил:
— Тогда мне придётся всех вас уничтожить. Вы слишком агрессивные, чтобы жить с вами вместе на одной планете.
— А уничтожить всех — не агрессия? — внезапно заинтересовался я.
— Нет, если это вынужденная мера, — скучно проговорил аэтер.
И тут вдруг я увидел Чувырлу. Она возникла сзади алого гиганта. Тихо сделала пару шагов и вдруг кинулась на Аэля, сразу вцепившись ему куда-то в шею. Аэтер заорал дико, вскинул руки, пытаясь схватить мою питомицу, но она грызла шею представителя изначальной расы, истошно визжа. Вскочили все обитатели лагеря, Иваныч, увидев творящееся, выхватил револьвер и пытался выстрелить в Аэля. Тот взмахнул рукой и сыщика потащило по камням, будто он был сбит невероятной силы невидимой пощёчиной. Рамсов тоже пытался выстрелить, но и от него отмахнулся аэтер. А потом оторвал наконец-то от себя Чувырлу. Зрелище было не для слабонервных. Кровь у алого гиганта оказалась зелёной, она залила плечо и грудь аэтера. В этой же зелёной жиже была вся пасть Чувырлы. Прямо на глазах жуткая рана аэтера стала затягиваться. Кровь перестала хлестать. А аэтер поднял над головой Чувырлу. Тут уже я выхватил револьвер и выстрелил, испугавшись, что аэтер убьёт мою питомицу.
Глава 8. Развязка
Пуля из револьвера попала в грудь гиганту, он отшатнулся, отбросил Чувырлу и развернулся ко мне. И эта рана стала затягиваться, а пуля, будто выдавленная из груди невидимой силой, шлёпнулась на камни. А Аэль поднял вверх руки и заорал что-то гортанным голосом. И я понял, что он творит какое-то жуткое заклинание. При этом выстрелить в алого я не мог никоим образом. Как, видимо, и другие члены отряда. Зато я увидел, как между ладоней аэтера клубится какая-то тягучая мгла. А Аэль встал, шагнул назад и свёл руки. И в этот миг нога его попала… в выгребную яму, которую я с таким усердием копал вечером. Аэтер потерял равновесие и упал, а заклинание его вырвалось, ударило в скалы и отрикошетило назад в алого мага. Аэль заорал дико, начал корчиться, а с нас будто пелена спала. Застрекотали два пулемёта, нашпиговывая изначального железом, и тот, наконец, ткнулся ничком в землю.
— Погиб из-за выгребной ямы, — прохрипел Иваныч, отряхивая мундир, — Вот и всё. А разговоров-то было…
Я тихонечко отошёл к Чувырле, которая лежала на земле. Опустился перед ней, увидел, что питомица жива, но дышит тяжело и напугана.