– Величайший из статусов, – сказал Хадас как-то Самму Аргедасу, – а вы не опасаетесь, что охрана может запомнить ваши слова и, не дай бог, довести их до одного из помощников?
Самму Аргедас посмотрел на Кьюма с новым интересом.
– Они ничего не слышат, пилот. У меня в кармане звукоизолирующий противофазник с пятиметровым радиусом. К тому же, если я узнаю об их предательстве, они неминуемо попадут в лапы ДОВИ – отдела Добычи и Обработки Важной Информации, представляете, что там с ними сделают? – Статус Восемнадцать нехорошо осклабился.
Хадаса передернуло.
Они пришли к нему ночью. Может, это была по-настоящему и не ночь, все в этом мире давно-давно перепуталось, однако Хадас спал. Разбудили его, как всегда, без церемоний. Прибывших было трое, двоих из них Хадас ранее в глаза не видел. Ему сцепили руки и приструнили к стене. Спросонья он уже ожидал худшего, но все ограничилось разговором.
– Военный преступник Хадас Кьюм, бывший корвет-капитан космофлота планеты Земля, бомбардировочного звена «Фенрир»? – спросил хорошо одетый неизвестный тихим, шелестящим голосом.
– Я уже отвечал, что не являюсь пилотом бомбардировщика, я летал на разведчике, – привычно соврал Хадас, ожидая избиения.
– Разницы нет, офицер, дело вот в чем, – придвинулся к нему незнакомец. – Вам нравится ваша теперешняя жизнь?
– Нет, она мне не слишком нравится, но бывает хуже, – философски заметил Хадас и выжал из себя улыбочку.
– Есть две возможности, Кьюм, – сказал незнакомец и уставился ему в глаза не мигая. – Выбрать ту или другую – зависит от вас. В случае согласия – вы приносите пользу и себе и всему нашему народу, а может, даже вашему. За выполнение нашей просьбы вы получите повышение минимум на пять статусов сразу и очень быстрое продвижение в дальнейшем, вы попадете в наш круг. В случае неудачи по не зависящим от вас причинам я гарантирую вам быструю смерть. При отказе я обещаю вам мучения величайшей тяжести и длительности. Варианта, оставляющего все как есть, я вам не предлагаю – его нет. Дело за вами. Подумайте с часик, а чтобы вам лучше решалось, с вами побеседует мой статус Четыре. – Он кивнул на стоящего за спиной не слишком одетого хмурого человека и исчез.
Хадас думал, что теперь его отцепят, но не тут-то было. Он почувствовал, что здесь что-то не так, и оказался прав. Хмурый человек придвинулся. Хадас с опаской посмотрел ему в лицо и тут же получил удар в солнечное сплетение. В глазах потемнело, и боль ударила в мозг, подавляя мыслящие функции. Потом все повторилось. Так продолжалось долго. Хмурый бил умело, в разные места, но следов не оставалось. Когда появился главный незнакомец, Хадас был едва жив.
– Ну, – весело спросил вошедший. – Вы хорошо провели время? Итак, повторюсь: у тебя, Космофлот, две возможности. Если согласишься, мы друзья навеки, если нет – мучения в течение долгих месяцев. При неудаче – легкая смерть.
– Так о чем, собственно, речь? – тяжело прохрипел Хадас, сглатывая накатывающийся изнутри кровяной ком.
– Дело пустяковое, господин корвет. Вы должны прикончить Самму Аргедаса, знаете такого?
Хадас вскинул голову, хотя это было больно. Такого поворота он почему-то не ожидал.
– Мы вернемся через часик, Космофлот. А пока подумай в тишине и покое. Помни, если не согласишься – это твоя последняя спокойная ночь.
Когда Хадаса отцепили от настенного крепления, он наконец смог упасть.
«…Странный это был город или даже государство, а может, отдельная цивилизация. И возник он очень быстро. Как только над планетой сверкнули первые атомные сполохи, еще не касаясь атмосферы, а всего лишь где-то там, за сотни миль, перетирая на молекулы спутники раннего предупреждения и связи, многие поняли, что теперь за дело взялись силы иного порядка и неплохо бы подыскать местечко побезопасней. Никто, разумеется, не думал, что придется не просто пересидеть, а спрятаться навсегда. Или почти никто. Самму Аргедас, разумеется, был пророком. Был он тогда помоложе, поступками своими походил на сумасшедшего, однако умел сплачивать вокруг себя работящие и спаянные команды, и редко кто решался спорить с ним в открытую. По слухам, он дезертировал из армии Свободной Махабхараты, ушел вначале в горы Баала, прихватив с собой кучу строительной техники, оружия и половину своего полка, линчевав предварительно назначенного командованием начальника. Со временем от освоения всего абсолютно неисследованного Баала пришлось отказаться: почти невозможно было снабжать начинание всем необходимым в центре горной гряды, и Аргедас переместил свое предприятие поближе к цивилизации, в предгорья Ханумана. Вначале правительству данного континента было не до нового пророка-мятежника с претензиями Ноя, у него забот и без того хватало: земные агрессоры парализовали средства коммуникации над всеми континентами и почти заставили отказаться от авиационного транспорта. Однако пришельцы из Солнечной системы покуда не имели базы, ведение войны с космолета было не очень легким делом, да и держался он от планеты далековато, опасаясь ответных действий. Земляне, конечно, не были дураками: учитывая тысячелетний опыт войн, они решили проблему отсутствия достаточного количества космических истребителей их оборотистостью. На каждую машину имелось по несколько экипажей, а потому не успевал истребитель заправиться, как место в кабине занимал более-менее отдохнувший пилот. Поэтому боевые космолеты постоянно висели над планетой, все время меняя орбиты и частым маневром компенсируя недостаток своего числа.
Самму Аргедас сразу понял, что с такими космическими соседями радиосвязь и прочие технические коммуникаторы канули в Лету, и резко переключился на пешеходную почту, доселе на Гаруде неведомую. Его посланники вели агитацию всюду, где можно, в первую очередь там, где находились люди более грамотные и близкие к науке и технике, но и о простых смертных не забывали. Не все их речи серьезно воспринимали, но лиха беда начало. Когда бомбы стали рваться в атмосфере и на поверхности, покуда не слишком сильные, но вполне достаточные, чтобы выворотить наизнанку и поджечь небольшой город, причем взрывались эти «хлопушки» не всегда над самыми важными целями, более-менее надежно прикрытыми ПВО, а где придется, дабы демонстрацией мощи принудить врагов к капитуляции, тогда речи ораторов сразу припоминались. И повалил народ на предгорья Ханумана, как когда-то паломники в Мекку, даже еще резвее. Аргедас брал всех и всем давал работу. Однако предварительно прибывшие приносили ему клятву верности и лишались начисто своего имущества: это было просто – все нетранспортабельное уже изначально являлось потерянным.
Системы природных пещер, разумеется, хватило ненамного: стали они делать углубку по заранее составленному плану, а планы эти были грандиозны. Большие города Земли часто сравнивают с муравейниками, однако все понимают, что это литературное сравнение. Но условия жизни людей в этом закопанном в верхнюю корку планеты общественно-организованном образовании давным-давно вышли за рамки человеческих. Этот город был муравейником по сути – зато он быстро рос. Ведь он существовал сам для себя и отнюдь не для каждого конкретного жителя.
Да, поначалу люди, попавшие в подземные катакомбы, были довольны спасением и воспринимали лишение имущества и свободы как достойную плату за жизнь, но человек очень забывчивое существо: память его основана на химических взаимосвязях, и нейронные цепи физически утолщаются только при многократном повторении пройденного. Очень скоро спасенные забывали о приобретенном благе и начинали роптать: то им есть не хватало, то бесконечная работа по откапыванию грунта надоедала, затушевывались воспоминания об огненном аде наверху и скучно становилось от однообразия будней. Человек все-таки не термит или рабочая пчела, у которых весь мозг состоит из нескольких сот нейронов, и в среде, лишенной разнообразия информации, очень много ушей находили речи ораторов, считающих, что посланцы величайшего пророка Самму Аргедаса их обманули и попали они вместо подземного рая прямиком в ад. Поскольку человек по своей природе ленив, особенно когда работа тяжела и край ее не виден, – ропот усиливался. Но зачинатель литосферного Эдема во многих случаях действительно оказывался пророком: он знал, что совесть понятие расплывчатое и подписавшиеся под договором люди склонны его нарушить, когда дело складывается не только в их пользу. Новоиспеченный диктатор трезво рассчитывал, что все управление массами базируется на прянике и кнуте, а еще на пропаганде, которая, подобно линзе, увеличивает эти предметы. Особо сложно усиливать страх: здесь нужно запутать логику, которая у любого существа, уровнем выше примата, доказывает, что все тщетно и бой со смертью, сколько бы раундов его ни вести, имеет однообразный конец. Страх нужно не просто раздуть, но раздуть в нужном месте, так, чтобы он заслонил собой все остальные страхи и замкнул на себя Вселенную, – вот тогда цель достигнута. Чем можно заслонить страх смерти? Только жестокостью. А поскольку другого компонента власти – пряника – у руководства не было, вершить дела подземные должны были воистину безжалостные люди. Таковые быстро нашлись, вернее, были найдены Аргедасом. И понеслась круговерть, и закрутились шестерни этого новоиспеченного государственного механизма, а поскольку внешние ограничения не давали разрастись устройству бюрократии и, кроме того, ведал пророк подземный об историческом опыте – как ухлопывало это чрезмерно усложненное раковое образование империи изнутри, стал он следить за чиновничьим аппаратом, как хороший садовник за клумбой. И летели из-под его ножниц головы, как стебельки; на их месте новые, разумеется, сразу же рождались, как у гидры мифической, но не давал Аргедас этому организму до состояния змей, Лаокоона когда-то задушивших, разрастись, и не успевали головы чудища заслонить быстрое движение заточенного меча. И славно пошло развитие города-государства, не с пользой для жителей, но с ущербом для общего энтропийного процесса, на планете творящегося, правда, цели его менялись, и никто их до конца не ведал, кроме правителя верховного, а он тайну хранить умел…»