Она тихо вздохнула, прижимая одеяло к груди, словно оно могло укрыть её от этого диссонанса. Эльвира видела в их романе прагматичную выгоду, но для Альбины Артур был не «шансом», а чудом. Человеком, с которым не хотелось просчитывать ходы или строить планы — только быть рядом, дышать одним воздухом, растворяться в его тепле.
— Слушай, а прикид у тебя вчера — просто огонь! Артур подарил, да? — продолжала щебетать Эльвира, не замечая паузы. Её голос был полон восторга, но для Альбины эти слова стали как ушат холодной воды.
Она замерла, чувствуя, как горло сжимает стыд. Ей не хватило смелости признаться, что подарком Артура были только изящные серьги с крошечными изумрудами, которые он вручил ей перед презентацией с робкой улыбкой. Платье, туфли, макияж — всё это она оплатила сама, потратив первую за полгода премию до последней копейки. В тот момент ей казалось, что это того стоит, что она должна выглядеть достойно рядом с ним. Но теперь чувство вины перед Эльвирой и мамой, которым она обещала помочь с долгами, вцепилось в неё, как укус бешеной собаки. А ещё страшнее была мысль, что Артур может узнать. Узнать, что она считает каждую копейку, что её гардероб состоит из одной пары приличных туфель и этого самого платья, что салоны красоты для неё — непозволительная роскошь. Альбина знала: она ни за что не признается ему в этом. Не потому, что боялась осуждения, а потому, что не хотела видеть в его глазах жалость.
А впереди маячил день рождения Ярослава — крупное мероприятие, где она снова должна была появиться... и где совершенно невозможно было надеть то же самое платье. Единственное приличное платье, которое у неё вообще было.
Горло перехватило страхом. Нужно было что-то с этим делать.
Медленно, запинаясь, словно переступая через невидимые барьеры, Альбина рассказала сестре о вечере, о приглашении Ярослава и о своих страхах.
— Алька, — рассмеялась Эльвира легко, как будто речь шла о чём-то совсем неважном. — Ну ты и заморачиваешься, честное слово. Будто из другого мира вывалилась.Тебе придётся сказать Артуру правду. Если он хочет видеть рядом себя тебя — пусть помогает. Это нормально. Это задача мужчин — обеспечивать нас, красавиц!
Альбина невесело улыбнулась, чувствуя, как неприятно царапнули её эти слова.
— А в чём тогда наша задача? — тихо спросила она.
— Радовать их глаз, конечно! — без тени сомнения воскликнула Эльвира. — Пойми, Алька, пока ты сама себя не начнёшь ценить, пока будешь вот так задирать нос: мол, я бедная, но гордая, — ни один нормальный мужик тебя не заметит. Только всякие Пашеньки...
Имя Павла скользнуло по нервам Альбины, как холодный металл.
— Кстати, — оживилась Эльвира, — утырок-то отстал?
— Да вроде да, — ответила Альбина, поёживаясь. — Похоже, довёл службу безопасности до белого каления. Больше ни звонков, ни сообщений.
— Вот! Видишь? — засмеялась Элька. — Стоило тебе показать, какая ты беззащитная и нежная — и твоя проблема сама собой решилась. А сколько ты позволяла ему тебя кошмарить? Два года? Два года, Алька! Ты должна помнить: слабость иногда — это тоже сила. Нужно уметь ею пользоваться. Значит тебя на день рождения отца Артура пригласили! ОООО, ты хоть понимаешь, что это значит?
- Значит, что еще нужно думать о подарке…. – простонала Альбина, закрывая голову руками. – Да вашу ж мать-то!
- И об этом пусть голова болит у Артура! – снова отрезала Эльвира. – А ты расслабляйся и получай удовольствие, что бы я на твоем месте и сделала!
Альбина не сомневалась: Эльвира действительно бы так поступила. Её младшая сестра всегда была воплощением уверенности — яркая, дерзкая, умеющая брать от жизни всё. Эля бы уже сияла на этом дне рождения, смеялась бы в окружении важных гостей, принимала бы комплименты и, наверное, без тени стеснения попросила бы Артура о помощи. Но Альбина была другой. Для неё мысль о том, чтобы «радовать глаз» или просить деньги, казалась унизительной. Она хотела, чтобы Артур видел в ней не просто красивую спутницу, а равную — ту, с кем можно делить не только вечера, но и мечты, страхи, жизнь. Она не хотела стать одной из тех, кто живет за счет своего мужчины, за счет его связей или финансов. Никогда не считала, что это правильно – сидеть паразитом на работающей шее.
И понимала, что будет сложно, очень сложно сохранить баланс внутри себя, свое достоинство и уважение, но при этом соответствовать тому миру, к которому привык сам Артур.
13
А его, казалось, мало что смущало. Артур приехал даже раньше, чем она ожидала, словно и не уезжал вовсе. И стоило Альбине выйти к нему, как в её руки тут же упал огромный букет белоснежных роз — душистых, тяжёлых от капелек утренней росы, будто только что срезанных.
— Ты что, ограбил круглосуточный цветочный магазин? — рассмеялась Альбина, зарываясь лицом в нежные лепестки. Аромат был головокружительным, пьянящим.
Артур фыркнул, с нескрываемым удовольствием наблюдая за ней:
— Не совсем. Мамину оранжерею! Там цветы лучше и всегда свежие.
— О боже! — Альбина засмеялась звонко, искренне. — А она... как отреагировала?
— Ну, я выжил — уже неплохо, — хмыкнул он и, легко подхватив её подбородок, нежно притянул к себе и поцеловал. Его губы были тёплыми, уверенными и такими родными, что у Альбины на мгновение закружилась голова.
— А вообще, мама, конечно, злилась, рыжик, но она…. Смирится,— прошептал он, коснувшись своим лбом её лба. — У неё там ещё полно цветов, не переживай.
— Надо посоветовать ей закрывать оранжерею на замок, — пробормотала Альбина, чувствуя, как его дыхание щекочет её кожу, а его губы снова скользят по её губам, требовательно и нежно.
— Уже закрыла, — ухмыльнулся Артур. — Но я знаю лаз через окно — так что без цветов ты у меня не останешься!
Альбина рассмеялась, хотя в глубине души шевельнулась тревога.
— И твоя мама меня возненавидит...
- Неа… всего лишь проест мозг папе…. В очередной раз… - он закусил губу и вздохнул тяжело. И Альбина вдруг поняла, что дела в этой семье тоже не так радужны, что развод родителей, хоть Артур этого и не показывал, дался ему не просто. Но спрашивать она не стала, просто взяв его за руку.
Часы пролетали для Альбины незаметно. С ним время будто исчезало, рассыпаясь солнечными бликами между их словами и взглядами.
Ей казалось, что её место — именно здесь, рядом с Артуром. Это было естественно, как дыхание, как жизнь. Без коллег, без работы, без громких фамилий и чужих ожиданий — только они, девушка и парень, на своём первом п настоящем свидании.
Они гуляли, смеялись, разговаривали. Артур рассказывал ей о своей учёбе, о мечтах, о планах, иногда с лёгкой иронией, иногда с мечтательной серьёзностью. Альбина слушала, жадно впитывая каждое его слово, каждую улыбку. Он задавал ей вопросы — простые, тёплые, настоящие — и она отвечала ему так же искренне, безо всякой маски.
Когда Артуру звонили с работы, он отвечал быстро и коротко, будто боялся потерять хоть минуту, которую мог провести с ней.
А когда зазвонил её телефон — Альбина, едва взглянув на экран, догадалась: мама. Наверняка чтобы упрекнуть за то, что опять не приехала на выходные.
Она без колебаний отключила звук.
В понедельник весь офис буквально гудел об их истории с Артуром. Стоило Альбине переступить порог холла, как на неё обрушилась волна взглядов — любопытных, завистливых, недоброжелательных. Женская часть коллектива смотрела на неё исподтишка, с тонкими, холодными усмешками, а мужчины — с открытым интересом, чуть задерживая на ней глаза.
Альбина никогда раньше не оказывалась в центре такого пристального внимания. Казалось, что каждый её шаг, каждое слово рассматривают почти под микроскопом, будто оценивают невидимыми шкалами: "достойна ли", "что в ней такого особенного".
К счастью, одно радовало: ни Ольга Альбертовна, ни Ирина Александровна отношения к ней не изменили. Те же требования, тот же деловой тон, без намёков и пересудов. И когда Ирина, без лишних церемоний, грохнула перед ней на стол стопку папок с проектами и велела в кратчайшие сроки изучить материалы, Альбина испытала почти физическое облегчение — наконец-то нормальная работа, а не сканирующие взгляды и перешёптывания.
А Артуру, казалось, было глубоко плевать на все эти офисные шорохи. Утром он демонстративно заглянул в её кабинет, поздоровался при всех с таким спокойным, чуть наглым выражением лица, что коллеги поспешно отвернулись, притворившись занятыми. Альбина же вспыхнула ярче мака, чувствуя, как жар разливается от кончиков ушей до кончиков пальцев. И ещё долго потом, сидя над проектами, с упорством каторжницы забивала себя работой, пытаясь заглушить этот пожар внутри.
Ирина Александровна только хмыкнула, скосив взгляд на девушку, но её лёгкое неодобрение явно адресовалось не Альбине, а скорее Артуру — за его не слишком дипломатичное поведение.
Вечером же они снова были вместе. Без посторонних глаз, без взглядов и пересудов. Только они.
На следующий день история повторилась.
Во вторник, придя на работу, Альбина обнаружила на своём столе огромный букет нежно-розовых роз — настолько роскошный и неприлично пышный, что он почти заслонил собой ноутбук. Коллеги не скрывали улыбок и перешёптываний, а Альбина почувствовала, что на этот раз у неё горят не только щеки, но и уши.
Пришлось написать Артуру короткое сообщение, слабо намекая, что с вниманием стоит быть осторожнее.
Он ответил ей одним словом: "Учту" — и добавил в конце озорной смайлик.
И всё равно она знала: вечером он снова будет ждать её. И она снова будет спешить к нему — несмотря ни на что.
А день рождения Ярослава нависало над ней дамокловым мечом неопределенности.
Весь обед во вторник Альбина провела в интернете, выискивая по крупицам информацию об этом человеке, о его привычках, хобби, интересах. Отец Артура оказался фигурой хоть и известной, но практически максимально закрытой от общественности. Несколько качественных интервью, снимки с официальных мероприятий – ничего лишнего, ничего личного. А пятница надвигалась как шторм или ураган, грозя снести Альбину с лица земли.