За своим нехитрым занятием, Аля даже не заметила, как к дому подъехал дорогой автомобиль, из которого вышли двое и зашли в дом. Ни о чем не подозревая, с полным ведром спелых ягод, она вошла в комнату и обомлела: за столом сидели ее мать, Артур и Эльвира, которая вскочила с места, при появлении Альбины.
- Аль!
Как бы себя Альбина не готовила к этой встрече, как бы не заставляла быть холодной, как бы не убеждала, что это все равно произойдет, от неожиданности она побелела. Их лица она увидела как во сне: беспокойное матери, хмурое Артура и напуганное Эльвиры. Они не знали ее реакции, ждали, готовые не к защите, а к нападению. Все трое.
Несколько секунд, и Альбина поняла, что никто из них на ее защиту не встанет. Они были по одну сторону, она – по другую.
Боль в районе ребер была физической.
Девушка быстро поставила ведро на пол и вышла под палящие лучи солнца. Минута, ей нужно только минута, чтобы собраться. Сыграть свою роль. Только сыграть роль: четко, по правилам и без лишних эмоций. Что нового она увидела в доме, чего бы не знала и раньше?
- Аля…. – но даже такой роскоши ей не дали, Эльвира побежала следом за сестрой, не давая той даже краткой передышки.
- Чего тебе? – хмуро спросила Альбина. – Приехала с ягодами помочь? – против воли слова прозвучали зло и ехидно.
- Нет…. – растерялась Эльвира, отступая на шаг. – Мама сказала, что ты приехала…. А ты…. Ты же со мной не говоришь…. Алька, пожалуйста….
Мама значит сказала – хмыкнула девушка молча. Вместо того, чтобы дать ей хоть какое-то пространство, успокоить, примирить, мать решила столкнуть их лбами, надеясь, что сможет надавить на Альбину и заставить ту принять сестру. В этом была вся Анна…. В этом была вся Эльвира….
Она молча села под куст ягод, поставила пустое ведро и начала работу. По спине тек пот, лицо раскраснелось, но Альбина упрямо сидела молча.
— Аля… — голос Эльвиры, мягкий и неуверенный, раздался с другой стороны куста. Сестра встала напротив, машинально обрывая ягоды, но её движения были вялыми, словно мысли витали где-то далеко. Альбина мельком взглянула на неё и невольно усмехнулась. Эльвира была одета в новые, явно дорогие вещи — лёгкое платье пастельного цвета, идеально сидящее по фигуре, и аккуратные белые кроссовки, которые выглядели нелепо среди пыльной травы. В отличие от Альбины, сестра без зазрения совести пользовалась всем, что давал ей Артур. Щедрость жениха, похоже, не знала границ.
- Что? – отозвалась хмуро, не глядя в лицо сестры.
- Я…. не знаю, что сказать…
- Тогда молчи.
- И молчать больше не могу…. – шмыгнула носом та, явно готовая разреветься. – Я скучаю по тебе….
Альбина снова ничего не ответила. Если она сейчас сдастся легко – это вызовет подозрения. Нет, не у Эльвиры, но мать может что-то почувствовать… Или Ярослав… этот как хищник почует подвох.
— Аля… — Эльвира опустилась на землю прямо напротив сестры, не обращая внимания на пыль, которая оседала на её платье. Её глаза блестели от слёз. — Мне так жаль… Я не знаю, как так получилось…
— Судя по всему, получилось это у вас легко и непринуждённо, — сухо бросила Альбина, так и не подняв головы. Её голос был ровным, но в нём звенела едва сдерживаемая горечь. Жара усиливалась, полуденное солнце нещадно палило, и Альбине становилось всё хуже. Голова закружилась, в горле пересохло, а тошнота, её верная спутница в последние недели, подкатывала к горлу. Но она сцепила зубы, приказывая себе доиграть этот спектакль до конца.
— Нет! Ты ошибаешься! — Эльвира заговорила быстрее, почти захлёбываясь словами. — Я не хотела! И Артур не хотел… Мы долго сопротивлялись…
Целую неделю – Альбине пришлось прикусить себе язык, чтобы не бросить эти слова в лицо Эли. Она чуть закрыла глаза, справляясь с головокружением.
— Алька… Вы же недолго встречались… Это пройдёт, правда… — Эльвира зачастила, её голос дрожал. — Я знаю, что больно… Но… кто из нас остался со своей первой любовью? У тебя просто не было ещё серьёзных отношений, вот ты и вцепилась в Артура…
У Альбины потемнело в глазах от ярости. Её пальцы сжали очередную кисть ягод так сильно, что кожица лопнула, и бордовый сок брызнул в стороны, пачкая её старую футболку, руки, даже лицо. Капля попала на щеку, и Альбина почувствовала, как она медленно стекает вниз, словно слеза. Но слёз у неё не было — только гнев, жгучий и едкий, как кислота.
— Артур — не единственный мужчина на Земле… — продолжала Эльвира, не замечая, что сестра на грани взрыва. — Вокруг много других… И ты скоро встретишь того, кто полюбит тебя… Я… я помогу тебе, Аля. Ты станешь яркой…
«Куда уж ярче?» — мысленно огрызнулась Альбина, её губы искривились в горькой усмешке. Она сорвала ещё одну ягоду, почти раздавив её в пальцах.
— Тебе только стоит быть немного уверенней… — Эльвира пыталась улыбнуться, но её улыбка вышла жалкой, вымученной. — Как я, знаешь… И сейчас у тебя будет возможность больше на себя тратить… Артур обещал маме помогать…
«Ну конечно», — подумала Альбина, и эта мысль была такой тяжёлой, что, казалось, придавила её к земле. Артур, щедрый и заботливый Артур, готовый осыпать их семью подарками. Она медленно выдохнула, заставляя себя успокоиться. Её пальцы дрожали, но она продолжала срывать ягоды, одну за другой, словно это могло удержать её от того, чтобы закричать.
- Что еще Артур обещал? – ровно, опасно ровно спросила она.
- Ну…. – Эльвира теребила край платья. – У тебя гарантировано будет работа, я слышала, что Ярослав Геннадьевич продвигает тебя наверх….
- С подачи твоего жениха, я так понимаю… - жесткая улыбка исказила лицо Альбины, она впервые посмотрела на сестру в упор.
- Ну…. – замялась та и отвела глаза, - это же важно для тебя. Работа…. Перспективы… карьера…. Ты всегда говорила, что хочешь этого…. Артур считает, ты справишься…. И Ярослав Геннадьевич не против….
- А что ещё говорит Ярослав Геннадьевич? — спросила она, и её голос стал обманчиво мягким, вкрадчивым. Но в глазах горел огонь, который Эльвира, погружённая в свои переживания, не замечала. Альбина наклонила голову, словно хищник, изучающий добычу, и ждала ответа.
Эльвира опустила голову ещё ниже, её длинные ресницы задрожали. На них повисла слеза, блестящая, как капля росы, и медленно скатилась по щеке, оставляя влажный след.
— Мне кажется, — прошептала она так тихо, что Альбине пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова, — он меня ненавидит… Он смотрит так, Аль… Словно я не человек, а таракан…
- Это, Эличка, брезгливостью называется, - ядовито ответила сестре Альбина, против воли ощущая странное торжество внутри. – Пополни тезаурус….
- Знаешь….. – продолжала Эльвира, - я теперь понимаю, как тебе было…. и на презентации, и на дне рождения…. Он…. Я для него словно пустое место… Он вопрос задает, а смотрит как в пустоту…. И слова цедит сквозь зубы…. У меня от него дрожь….
Альбина хмыкнула, коротко и резко, словно выдохнула яд. О, да, она знала этот взгляд Ярослава — холодный, как лезвие, и тяжёлый, как бетонная плита. Она слишком хорошо помнила, как он мог одним движением брови или скупым словом заставить чувствовать себя никчёмной. Ярослав Геннадьевич был мастером раздавить человека, не повышая голоса. И теперь, похоже, её сестрёнка, такая нарядная и такая наивная, попала под его танк.
- Ты сама это выбрала, - холодно уронила она, ощущая мстительное удовольствие
- Тебя он хотя бы уважает… - вдруг призналась Эльвира.
Аля резко посмотрела на нее.
— Вчера… мы ужинали, и я… — Эльвира говорила торопливо, словно боялась, что её прервут. Её пальцы нервно комкали подол платья, оставляя влажные пятна. — Я просто хотела поддержать разговор, понимаешь? Когда мы начали обсуждать свадьбу, я сказала, что думаю по организации…. А он посмотрел на меня и говорит: «Эльвира, поучитесь у сестры умению держать лицо и следить за языком, может тогда хотя бы сойдете за умную». Представляешь? Прямо при Артуре и этой Инне… Ты ведь её знаешь — холодная такая стерва. Ни слова мне вчера не сказала, сидела, как статуя, только улыбалась своей змеиной улыбкой…
— Бедная Эличка, — протянула Альбина, и её голос был пропитан таким едким сарказмом, что он, казалось, обжёг воздух. — Попала под раздачу? Добро пожаловать в реальный мир.
- Аля…. – Эльвира всхлипнула. – Помоги мне…. Мне не справиться без тебя. Артур смеется, говорит, что отец смягчиться, но я же вижу, он сам в это не очень верит….
Альбина покачала головой, внутренне поражаясь наглости сестры. Когда Эльвира стала такой? Или всегда была — избалованной, наивной, привыкшей, что мир крутится вокруг её желаний? Поясница ныла нещадно, каждый наклон к кусту смородины отдавался тупой болью в спине. Грязная, пропитанная пылью и потом рубашка липла к коже, а волосы, выбившиеся из небрежного хвоста, приставали к влажному лбу. Больше всего Альбине хотелось бросить это проклятое ведро, лечь на траву, вытянуть ноги и забыть обо всём — о жаре, о сестре, о свадьбе, о Ярославе с его ядовитыми взглядами. Но вместо этого она сидела здесь, выслушивая жалобы Эльвиры на то, как ей, бедняжке, тяжело под гнётом старого енота.
Надо отдать должное Ярославу — вчера он, похоже, порезвился на славу. Его слова, острые, как скальпель, задели не только Эльвиру, но и Артура. Альбина почти видела эту сцену: Ярослав, цедящий унижение с холодной улыбкой, Артур, прячущий глаза, и Эльвира, краснеющая от стыда. И где-то там, в глубине души, Альбина ощутила мстительное удовольствие — Ярослав врезал этой парочке и за неё.
— Свадьба скоро… — голос Эльвиры вырвал Альбину из мыслей, и каждое слово вонзилось в сердце, как нож. — А я… я даже не знаю, с чего начать…
Альбина закрыла глаза на мгновение, чувствуя, как боль в груди становится почти невыносимой. Её собственный голос, когда она наконец заговорила, показался ей чужим — далёким, нереальным.
— Начни с себя, Эльвира. Научись слушать и слышать, что тебе говорят.
Эльвира замолчала, её широко распахнутые глаза уставились на сестру с смесью удивления и обиды. Она открыла рот, но не нашла слов, и Альбина продолжила, её тон был холодным, как зимний ветер: