азывающую на место нашей встречи? — спросил он, оторвавшись от книги и снова посмотрев на меня.
Что же, я уже думал над этим вопросом и пока не придумал другого ответа, кроме как то, что это была непонятная мне проверка. Однако с учётом того, что он только что сказал...
— Это была проверка внимательности и ума? — спросил я, почти уверенный в собственной правоте.
— Да. И такие проверки будут регулярными. После каждого нашего занятия я буду давать тебе всё более сложные задачи. Однако это будет не единственное, чем ты займёшься. Также я буду давать тебе небольшие поручения. Можно сказать, детские шалости, чтобы ты привык к взаимодействию с людьми, обману и в целом выполнению не самой законной работы.
Судя по тому, что сказал Лайс, это будет довольно опасно, однако в то же время это вызывало у меня откровенное любопытство. К тому же я был в некоторой степени уверен в собственных силах, ведь мне не раз приходилось делать не очень законные вещи. Чего только стоит попытка украсть кошелёк у Орианны.
— А чем мы займёмся сейчас? — с неподдельным интересом и ожиданием спросил я.
— Играл ли ты когда-нибудь в шахматы? — ответил он вопросом на вопрос, при этом открывая книгу. К моему удивлению, вместо кучи листов бумаги, внутри была доска и небольшой ящичек с фигурами. Оказывается, это была не книга, а всего лишь контейнер в форме книги. Однако помимо самих точно вырезанных деревянных фигурок и доски, там также были песочные часы.
— Я слышал про эту игру, но не особо знаю правила, — нахмурившись, ответил я, наблюдая, как Лайс со стуком ставит фигуру за фигурой на доску.
— Тогда смотри...
И так начались наши тренировки. Мы не должны были встречаться регулярно, но при этом каждое наше занятие имело чёткий план. Лайс ни разу не показывал интереса в обучении, скорее чувствовалось, что это просто долг, и он, как и подобает преданному слуге, выполнял его без лишних эмоций.
В начале встречи мы играли в шахматы. Правила были стандартными, но цель игры, вероятно, отличалась от того, почему в эту игру играют многие важные шишки. Эта игра служила тому, чтобы я научился предвидеть действия противника, адаптироваться и думать на несколько ходов вперёд, при этом делать это очень быстро. Песочные часы были не просто так. Делая ход, мы переворачивали их, а песка в них было не так много, так что времени подумать толком не было.
В первый раз я даже десятка ходов сделать не успел, как весь песок пересыпался в нижний сосуд. Постоянные оклики Лайса, а также требования быть быстрее только усиливали напряжение, отчего к концу игры я уже был весь на нервах.
Но на этом всё не заканчивалось. За шахматами следовала медитация, призванная научить меня контролировать эмоции и очистить разум. Что же, пока это казалось мне пустой тратой времени, и я хотел как можно быстрее перейти к более практически полезным вещам.
А дальше шла лекция по человеческой психологии, хотя лекцией это было назвать сложно. В основном Лайс давал мне какие-то ситуации и спрашивал, как отреагирует тот или иной человек, при этом он часто использовал реальные примеры из жизни слуг замка. Это также должно было привить мне мысль о важности информации, ведь часто я делал ошибочные суждения просто потому, что знал слишком мало.
В конце же Лайс давал мне загадку и задание. Моей первой загадкой стал названный им Кубик Рубика. Простой кубик с девятью квадратиками на каждой грани, причём все грани были разноцветными, а квадратики двигались. Перемешав квадратики так, чтобы на каждой грани был хаотичный набор цветов, он сказал, что до следующего занятия я должен привести куб в изначальное состояние.
Покрутив его немного, я тут же понял, что это в разы сложнее, чем кажется на первый взгляд, и вероятно, я не успею сделать это.
Первым заданием же было нечто странное. Я должен был украсть нож поварихи Лары, которой я частенько помогаю, и подкинуть его в комнату помощницы Лары, Мии.
— Зачем мне это делать? — нахмурился я, поглаживая кубик по гладким граням и глядя на Лайса. К концу занятия я уже был порядком истощён ментально, а с усталостью пришло раздражение.
— Никогда не задавай такие вопросы, — строгий взгляд Лайса пронзил меня. Эта его фраза прозвучала угрожающе, и от этого я немного опомнился, но раздражение только усилилось.
— Мы просто орудие. Незаметное и смертоносное. А орудия не задают вопросов, — как обычно, не выдавая эмоций, ответил он. Но мне казалось, что он не так бесчувственен, как хочет показаться.
Домой я вернулся, когда снаружи уже стемнело. Путь обратно дался мне без особых проблем, как-никак я с самого рождения гулял по этим садам и знал их почти идеально. Хотя стояла кромешная тьма, периодически на пути встречались фонари, под которыми я немного задерживался, чтобы покрутить кубик в руках. Пока эта головоломка никак не давалась мне. Стоило только собрать несколько квадратиков одного цвета на одной грани, как тут же приходилось делать движения, раскидывающие их снова.
Когда я зашёл в лачугу, на пороге было темно, однако стоило только задуматься о том, что Остин спит, как внезапно зажёгся свет. Гладкое пурпурное сияние частично освещало лицо мрачного старика. При виде его я остановился и только сейчас понял, что просто внезапно исчез ночью, ничего ему так и не сказав. И от этого игла вины немного поскребла мне по сердцу.
— И где ты пропадал? — приглушённым голосом спросил он меня. Когда наши взгляды встретились, я ощутил его беспокойство, скрытое за тёмной маской.
Я быстро думал, что же ему ответить. Кубик автоматически спрятал за спиной, так что Остин его не видел. Но как оправдаться?
"Правду говорить явно нельзя. Зная старика, не думаю, что он одобрит то, что я становлюсь убийцей. В последнее время мы мало говорили. Знал ли он вообще, что я занимаюсь с Салевом? Может сбросить всё на него? Нет. Можно, конечно, сказать, что я засиделся с солдатами, но... это ненамного лучше, чем признаться в обучении убийству," — мой уставший мозг активно работал. Пока самым лучшим вариантом было и правда сказать, что я пил с солдатами. После этого мне удастся отделаться всего лишь недолгой поркой. Но от меня не пахло ни дымом, ни алкоголем, что вызывало сомнения, и на пьяного я похож не был. Хотя можно было бы прикинуться.
Остин заметил моё промедление и полностью повернулся в мою осторону. Раньше старик был солдатом, на это указывали его бесчисленные шрамы, но после смерти своего господина он впал в немилость, и жизнь постепенно принялась ломать его. Да и его рана, а после смерть жены... Многие говорили, что он утратил весь свой запал, однако его нынешний взгляд говорил об обратном.
"И почему в последние дни мне постоянно приходится иметь дело со страшными людьми? Я аж начинаю чувствовать себя трусом", — полушутя подумал я. Лучшим вариантом было сказать полуправду.
— Я встретился с Викторией. Она предложила обучить меня магии, — быстро выпалил я. Снова настала тишина, пока на лице Остина не всплыло удивлённое выражение.
— Викторию? Она предложила научить тебя магии? Почему? В обмен на что? — его хриплый голос повысился. Мрачность Остина тут же исчезла, сменившись замешательством и беспокойством.
— Мы заключили сделку. Она обучит меня и будет содержать, а я стану её... слугой, — запнувшись перед последним словом, ответил я. Мне не нравилось это слово. Хотя, в любом случае это лучше, чем бастард.
— Ох, мальчик, слугой? — вздохнул он. Видимо, ему хотелось сказать что-то ещё, но он промолчал, покачав головой. В его глазах появился оттенок жалости, раздражавшей меня.
— Да, — После моего кивка, снова на полминуты воцарилась тишина.
Вздохнув, Остин провёл рукой по лицу, прежде чем снова заговорить.
— Будь осторожен. Магия... опасна. Хоть с твоей кровью я не смог бы защитить тебя от неё. Не пытайся прыгнуть выше головы. Не углубляйся в неё слишком сильно и приоритизируй контроль. Подойди, — махнул он мне, и с небольшим запозданием я подчинился и встал прямо перед ним. Он был высок, намного выше юного меня, так что даже сидя он возвышался надо мной.
Положив руку мне на плечо и специально посмотрев в глаза, он попытался передать мне все свои чувства и опасения. Что ж, у него это вполне получилось. Я ощутил важность этого момента и тяжесть его слов.
— Я видел много магов, потерявших себя. Многие из них погибли от собственной магии, кто-то стал Ужасом, а кто-то открыл для них проходы. Но хуже те, кто становились животными, одержимые этой силой и ощущениями, усилившимися ею. Не будь как они, — его взгляд помутнел, в тот момент, когда он начал вспоминать прошлое. Я знал, что он говорит о своём бывшем господине. Да, Остин мне почти не рассказывал о нём, но не слышать о нём ничего было сложно. Убитый собственным братом... Трагедия для клана Гамби, если не для всего Доминиона.
— Но ещё больше... — вернувшись в реальность, он напрягся, и его хватка на моём плече сжалась. Морщинистое лицо приблизилось ещё ближе.
— Ещё больше опасайся Викторию. Она страшная женщина. Да, возможно, она не так сильна, как остальные, но амбиции сжигают её, а ум только подливает масла в огонь. Она... Будь осторожен, — снова запнувшись и не договорив, Остин попытался выдавить улыбку и, хлопнув по плечу, отпустил меня. Я чувствовал, что он утаивает нечто важное, но даже нынешних слов хватило, чтобы вызвать тревогу.
Уставший и загруженный мыслями, я поплёлся по скрипучему коридору в свою комнату и, стоило туда войти, как я тут же свалился на кровать.
Ночью мне снилось нечто странное. Не кошмар. Не обычный сон. Даже не осознанный сон. Я видел тусклые образы. Улыбающееся лицо женщины. Тёмные фигуры, возвышающиеся надо мной и указывающие в мою сторону. Капля крови, стекающая по клинку. Нечто терзало меня. И всегда посреди этих видений был смутный образ седого старика с длинными белыми волосами и неясными символами на коже.
Следующим утром мне тут же пришлось направиться в башню на встречу с моим вторым учителем. Совершенно нежданно, когда я собирался на очередную тренировку с Салевом, ко мне пришёл слуга Виктории и сказал направляться в назначенное место как можно скорее. Это была уже вторая пропущенная тренировка, и не сказать, что мне это нравилось, но выбора особого не было.