— Мы в пещере, где останавливались по пути. Нам удалось справиться с теми… тварями, Усек убил третью, но мы решили быстрее убираться оттуда. Кто знает, вдруг поблизости есть ещё кто-то. Усек сейчас лечит свои раны, я уже залатался. После этого мы пойдём на поверхность. Здесь нельзя оставаться дольше — кто знает, что токсины могут сделать с нами. — В голосе Адама слышались тревога и усталость. Его рука машинально потянулась к боку, чтобы поправить повязку, которая, судя по всему, зудела из-за попавших туда токсинов.
Я переживал за него. Мы столько раз слышали истории о тех, кто возвращался домой после похода, чтобы затем умереть в своей постели от заражения. Случаев было не счесть. Именно из-за этой опасности глубины и считались такими коварными.
— А ещё тот трус Бонс вернулся. Оказывается, он не сбежал, а просто прятался неподалёку. Видимо, наконец понял, что без нас ему не выбраться. — В голосе Адама зазвучало жёсткое осуждение, когда он упомянул Бонса. Его взгляд метнулся в сторону, где сидел наш “товарищ”, стыдливо трясясь. Похоже, ему нечего было сказать в своё оправдание. Однако меня поразило другое: подняв голову всего на мгновение, он взглянул на меня, и в его глазах мне удалось распознать в нем… страх.
— Я закончил. Можем идти, — сухо и напряжённо произнёс Усек со стороны выхода из пещеры. От его прежнего добродушного настроя не осталось и следа.
Без лишних слов Адам поднялся на ноги и попытался поставить меня, но ему это давалось с трудом. Лицо брата исказилось от боли в боку, и он чуть не упал, пытаясь закинуть меня себе на плечи.
— Давай я понесу его, — Усек осторожно забрал моё тело из рук брата и без особых усилий поднял. Хотя его кожа была покрыта множеством мелких ран, серьёзных повреждений ему удалось избежать.
Адам хотел было что-то возразить, но промолчал, осознавая собственное состояние.
— Не переживай. Твой брат сегодня спас наши жизни. Если бы не он... Боюсь, с ещё одной тварью мы бы не справились, — просто сказал Усек, чтобы успокоить Адама, и это помогло. Адам перестал волноваться о проявленной помощи.
Я всё ещё ощущал сильную неловкость из-за своего беспомощного состояния. Не способный пошевелиться, я безвольно повис на Усеке, снова медленно погружаясь во тьму беспамятства.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова пришёл в себя. Первое, что я ощутил, была мягкость. Даже не открывая глаз, я понял, что нахожусь дома. Одеяла приятно обволакивали тело, согревая.
Затем я почувствовал усталость. Не физическую, а ментальную. Мне было так тяжело и лениво думать, как никогда прежде. Будто я пробежал марафон мыслей. К счастью, теперь, в отличие от пробуждения в пещере, я хотя бы мог шевелиться.
С трудом мне удалось откинуть одеяла и сел на кровати, переводя дух. Я пытался осмыслить всё произошедшее, но вскоре отказался от этой затеи из-за жуткой головной боли. Одевшись, я медленно поковылял к двери, затем по коридору, а после — вниз, опираясь на стену. Моя нога уже почти достигла верхней ступенки, когда сзади раздался знакомый голос.
— Брат! Ты очнулся! — полный радости и облегчения возглас Адама остановил меня, и я обернулся. Он всё ещё шёл неуверенно. Значит, прошло не так много времени.
Подойдя ближе, он тут же обнял меня и тихо рассмеялся. Радость от того, что кошмар остался позади, наполнила меня. Прикрыв глаза, невольно улыбнулся. Однако мгновение счастья оказалось мимолетным — Адам отстранился. На его лице появился оттенок тревоги, а внутри него чувствовалось бурление эмоций.
"Чувствовалось?" — промелькнула у меня мимолётная мысль, но зацепиться за неё не удалось.
— Пойдём в комнату. Нам надо поговорить, — взяв меня за плечо, он отвёл обратно в комнату, где я уселся на кровать, а он — на небольшой табурет.
Моя спальня, как и любое жилое помещение здесь, выглядела скудно: шкаф, стул, небольшой столик и кровать. Впрочем, большего мне и не требовалось, да и я должен был быть благодарен за отдельную комнату. В большинстве семей все дети живут в одном помещении, пока не обретут собственный дом.
Адам некоторое время сидел, глядя на меня и подбирая слова, прежде чем вздохнуть.
— Ты помнишь, что произошло? — решил он начать с самого начала. Я напрягся, пытаясь восстановить события в памяти.
— Мне сейчас... тяжело думать. Мы пошли в экспедицию... На нас напали... Три монстра. А дальше... я... — с трудом я пытался сформулировать мысль, но язык, как назло, заплетался. К тому же я сам не был уверен в собственном сознании, и всё казалось таким запутанным.
— Это были слакты, стайные твари, питающиеся отходами там, внизу. Нам повезло, что их было всего трое, обычно они передвигаются стаями из пяти и более особей. Нам дико не повезло встретиться с ними, обычно они водятся в другой част свалки. Но это не так важно, ты помнишь, как один из монстров напал на тебя? И что ты сделал? — его лицо придвинулось ко мне, выражая предельную серьёзность. Я напряг память, пытаясь восстановить события.
От воспоминаний о трупе Дрола меня замутило. Почему-то эта картина отчётливо всплыла в памяти: как монстр пожирал его лицо. С трудом сдержавшись, я попытался переключиться на другие мысли.
— Я... оттолкнул его. Оно прыгнуло на меня, пыталось съесть... я не хотел умирать и толкнул его, — произнося эти слова, осознание промелькнуло в голове: говорить становится все легче и легче.
Передо мной внезапно во всех деталях предстал тот миг, когда дикое желание жить бурлило внутри. Когда мир вокруг задрожал и затрещал, подчиняясь моей воле. А также я вспомнил то сотрясающее чувство эйфории от единения с миром, и непомерной власти, когда сама вселенная покоряется тебе.
Постепенно головная боль ослабевала, хотя и не исчезла полностью. Вместо неё я начал ощущать нечто иное. Странное. То, чего никогда прежде и представить не мог. Казалось, я мог чувствовать сам мир вокруг. Это было сложно описать — будто всё это время я был рыбой на суше, и вот меня вернули в море.
— Брат! — оклик Адама вернул меня в реальность, и мы посмотрели друг на друга. Присев перед кроватью, он положил руки мне на плечи так, что мы оказались на одном уровне.
— Я же прав? Это... магия? — даже сами эти слова давались ему с трудом, и я чувствовал в них тревогу. А вместе с тем — страх.
— Да, — твёрже, чем когда-либо, я кивнул.
— Проклятье, — прикусил он губу, не желая признавать это правдой.
Мне было тяжело видеть его таким. Одной частью себя я понимал его тревогу. Магия была опасна как для использующего, так и для окружающих, не говоря уже о том, что её регулировали жёстче, чем что бы то ни было. Да и в народе маги не ассоциировались ни с чем хорошим. Но другая моя часть почему-то не могла осознать его досаду. Почему он полон такого горя?
Некоторое время мы оба сидели в молчании, прежде чем взгляд Адама снова поднялся на меня. Прикусив губу, он выглядел неожиданно уверенно и строго. Тревожное предчувствие зародилось внутри меня.
— Слушай. Никогда не используй её больше. Никому не говори об этом. Давай... забудем о ней. Этого никогда не было и не должно произойти снова. Пожалуйста, ради нас, — его правая рука опустилась мне на голову, и он погладил меня. Строгое лицо брата смягчилось и стало умоляющим.
Мой же мир словно сотрясся. Удивлёнными глазами я посмотрел на него, не способный понять, что он сказал.
"Забыть? Не использовать? Снова... быть бесполезным? Калекой?" — тысяча мыслей и эмоций забурлила внутри меня. Негодование, гнев, неверие, страх. Ощутив однажды, как мир подчиняется твоей воле, я больше не мог отказаться от этого. К тому же я цеплялся за саму магию. Это была возможность. Это была сила, которая компенсирует мою ногу. Нет, может, я даже излечусь! У меня появится шанс стать кем-то, кроме "калеки"!
Внезапно я вспомнил взгляд Бонса, смотрящего на меня в той пещере. Он боялся. Боялся меня — я больше не был беспомощным и бесполезным для него. Нет, я был магом! Тем, кто управляет реальностью!
— НЕТ! — вскрикнул я внезапно и отшатнулся назад, сбрасывая руки Адама. Он выглядел шокированным моим поведением.
— Забыть? Как я могу! Это… Я ведь был полезен! Я спас нас! Усек сказал, что, если бы не я, мы бы погибли! Если бы не магия! — отчаянно сорвались слова с моих губ. Я смотрел на брата, пытаясь убедить его.
— И мы все тебе благодарны! Но… пойми, это опасно. Разве ты не помнишь, что говорят о магах? Их боятся. Ненавидят. Обвиняют во всех бедах. А что, если об этом узнают Регуляторы? Разве ты не знаешь, что они убивают всех нерегулируемых магов? Ты об этом подумал? — Адам снова нахмурился. Он пытался убедить меня, и, хотя я ощущал в нём тревогу, в его голосе звучала и капля гнева. Мне это не нравилось.
— Ты не понимаешь! Ты и так силён, знаменит, но что я? Неужели я всё время должен сидеть на твоей шее? Это моя возможность стать кем-то! Я могу использовать магию тайно! Я научусь... Научусь пользоваться ею, а потом... потом стану кем-то. Не знаю, возможно, вступлю в Гильдию Магов! Меня примут, и нам ничего не угрожает! Мы сможем жить в Верхнем Доминионе, нет, мы сможем изменить Нижний Доминион! — идеи лились из меня, как дождь. Я был одурманен перспективами. Ещё вчера жизнь казалась такой пустой, а теперь! Теперь я мог добиться многого, я больше не был калекой! Улыбка растянулась на моём лице.
— Но... Но магия опасна! Разве ты не помнишь Ужаса? Ужаса, который убил твоих родителей! Он — порождение этой самой магии! Что если ты сам станешь Ужасом? Или привлечёшь одного из них? Что тогда? — злость появилась на лице брата, и я видел, как он напрягся. Его слова остудили меня, хоть и всего на мгновение.
— Я не стану Ужасом, и это другое! Та... тварь! Нет, я... — я никак не мог подобрать нужные слова. Мне хотелось опровергнуть его аргумент, но никак не мог подобрать нужные слова.
Мои кулаки напряглись, и я ощутил, как влажнеют глаза. Вновь передо мной возникли воспоминания о том дне, много лет назад. Я вспомнил тот ходячий мрак, воплощение страха. Но магия была возможность, от которой нельзя отказываться. Я не мог отвернуться от неё, попробовав всего лишь раз.