— Это потому, мой дорогой, — сказал Хэм, подражая интонациям Бриза, — что мишень твоя и впрямь самая внушительная по сравнению с нашими.
— Ох, я вас умоляю! — возразил Бриз, в то время как Призрак согнулся пополам от смеха. — Вы ведете себя как дети. И только мальчишке такие шутки и кажутся забавными, Хэммонд.
— Я солдат, — заявил Хэм, поднимая стакан с вином. — Твои изящные остроты на меня не действуют, я слишком толстокож для этого.
Кельсер хмыкнул, прислоняясь к буфету. То, что он работал по ночам, вынуждало его часто пропускать вечерние собрания в кухне. Бриз и Хэм продолжали свою вечную перепалку. Докс сидел у другого края стола, разбираясь в гроссбухах и донесениях, а Призрак пристроился рядом с Хэмом, стараясь по мере сил участвовать в разговоре. Колченог уселся в углу, наблюдал за всеми и время от времени усмехался, хотя в целом сохранял самый серьезный вид.
— Мне пора идти, мастер Кельсер, — сказал Сэйзед, посмотрев на стенные часы. — Госпожа Вин, наверное, уже собралась уезжать.
Кельсер кивнул:
— Мне и самому пора. Я только должен еще…
Дверь черного хода распахнулась. В проеме показалась Вин: четкий силуэт на фоне тумана. На ней не было ничего, кроме нижнего белья. И рубашка, и панталоны оказались залиты кровью.
— Вин! — Хэм стремительно вскочил.
На щеке Вин красовался длинный узкий порез, предплечье было перевязано.
— Я в порядке, — устало произнесла она.
— Что с твоим платьем? — тут же требовательно спросил Док-сон.
— Ты об этом? — виновато сказала Вин, показывая ком грязной синей материи. — Оно… сам видишь. Извини, Докс.
— Великий лорд, о чем ты, девочка! — воскликнул Бриз. — Забудь о платье… что случилось с тобой?!
Вин покачала головой и, перешагнув через порог, захлопнула дверь. Призрак густо покраснел при виде ее наряда, а Сэйзед быстро подошел и осмотрел рану на ее щеке.
— Думаю, я натворила дел, — сказала Вин. — Кажется, я… убила Шэн Элариэль.
— Что? — недоверчиво переспросил Кельсер, пока Сэйзед молча разматывал повязку на руке Вин, оставив пока царапину на лице в покое.
Вин поморщилась и покосилась на Сэйзеда.
— Она оказалась рожденной туманом. Мы сражались. Я победила.
«Она убила рожденную туманом, прошедшую полное обучение? — потрясенно подумал Кельсер. — Притом что сама практикуется меньше восьми месяцев?»
— Мастер Хэммонд, — попросил Сэйзед, — вы не принесете мою лекарскую сумку?
Хэм кивнул и вышел из кухни.
— Прихвати для нее что-нибудь из одежды, — крикнул ему вслед Кельсер. — А то у бедного Призрака может случиться сердечный приступ.
— А что с моей одеждой? — удивилась Вин, оглядывая себя. — Она открывает не больше, чем то, что я носила на дне.
— Но это же белье, Вин, — напомнил Доксон.
— И что?
— Это принципиальный момент, — сказал Доксон. — Молодые леди не должны бегать в одном белье, даже если белье похоже на повседневную одежду.
Вин пожала плечами и села на ближайший стул, а Сэйзед продолжил изучать ее рану. Вин выглядела измотанной. И не только от схватки.
«Что еще случилось на балу?»
— А где ты столкнулась с этой Элариэль? — спросил Кельсер.
— В крепости Венчер, только снаружи, — ответила Вин, глядя в пол. — Я думаю, кое-кто из стражников меня заметил. А может, и из лордов. Не знаю.
— Это грозит неприятностями, — со вздохом сказал Доксон. — Конечно, рана на щеке будет слишком заметной, хоть замажь ее румянами. Если честно, вы, алломанты… Ты ведь даже не подумала, как будешь выглядеть на следующий день после драки?
— Я, в общем-то, думала только о том, как остаться в живых, Докс, — грустно ответила Вин.
— Это он так говорит, потому что очень испугался за тебя, — сказал Кельсер. — Не обращай внимания.
Хэммонд вернулся с сумкой Сэйзеда.
— Обе раны нужно немедленно зашить, госпожа, — сказал Сэйзед. — Думаю, на руке задета кость.
Вин кивнула. Сэйзед протер ее руку раствором, от которого кожа сразу потеряла чувствительность, и приступил к работе. Вин спокойно переносила операцию. Впрочем, она явно поддерживала сильное горение пьютера.
«Как-то уж слишком плохо она выглядит, слишком измученно», — подумал Кельсер.
Вин была такой худенькой, кожа да кости… Хэммонд набросил ей на плечи плащ, но она как будто не заметила.
«А ведь именно я втянул ее в это».
Конечно, ей самой следовало бы соображать получше и не нарываться на неприятности.
Наконец Сэйзед зашил рану на руке Вин и наложил свежую повязку. Потом занялся щекой.
— Почему ты вообще ввязалась в драку с рожденной туманом? — сердито спросил Кельсер. — Тебе следовало сбежать. Ты ничему не научилась после стычки с инквизитором?
— Я не могла сбежать, не повернувшись к ней спиной, — пояснила Вин. — Кроме того, у нее было больше атиума, чем у меня. И если бы я не напала первой, она бы просто догнала меня и… Пришлось нанести удар в тот момент, когда мы оказались в равных условиях.
— Но как вообще это случилось? — спросил Кельсер. — Она что, сама к тебе привязалась?
Вин уставилась на собственные ноги.
— Нет, это я начала.
— Почему?!
Вин надолго замолчала, пока Сэйзед возился с ее щекой.
— Она хотела убить Эленда, — сказала наконец Вин.
Кельсер от изумления разинул рот:
— Эленда Венчера? И ты рисковала жизнью… нашим планом, нашими жизнями из-за этого дурака?
Вин вскинула голову и посмотрела Кельсеру в глаза:
— Да.
— Что с тобой, девочка? — ошеломленно спросил он. — Эленд Венчер того не стоит!
Вин гневно вскочила, уронив плащ, и Сэйзед отшатнулся.
— Он хороший человек!
— Он вельможа!
— Ты тоже! — рявкнула Вин и махнула рукой в сторону остальных членов команды. — Ты что думаешь, Кельсер, это жизнь скаа? Да что вы знаете о жизни скаа? Носите одежду лордов, нападаете на своих врагов по ночам, едите досыта и пьете в компании друзей! Скаа так не живут!
Она шагнула вперед, бешено глядя на Кельсера. Он моргнул, озадаченный ее взрывом.
— Что ты вообще о них знаешь, Кельсер? — спросила Вин. — Когда ты в последний раз спал в переулке, дрожа под холодным дождем, прислушивался к тому, как кашляет какой-нибудь попрошайка рядом, и думал, что болезнь скоро убьет его? Когда ты в последний раз лежал ночью без сна, боясь, что кто-нибудь из твоей же шайки тебя изнасилует? Ты когда-нибудь вообще пресмыкался, умирал от голода, мечтая набраться храбрости и пырнуть ножом соседа по берлоге — только ради того, чтобы отобрать у него корку хлеба? Ты когда-нибудь трясся от страха перед собственным братом, ожидая, что он в очередной раз изобьет тебя, и в то же время радовался, потому что он хотя бы замечает, что ты существуешь?! — Вин замолчала, запыхавшись, а члены команды смотрели на нее во все глаза. — И не надо говорить мне тут о вельможах, — закончила Вин. — Не надо рассуждать о людях, которых ты не знаешь. Вы все не скаа — вы вельможи, хоть и без титулов.
Она повернулась и вышла вон из кухни. Кельсер проводил ее взглядом, пораженный… прислушался к ее шагам на лестнице. И его вдруг охватил стыд.
Едва ли не впервые в жизни он не знал, что сказать.
Вин не вернулась к себе в спальню. Она поднялась на крышу, где в темноте клубился туман. Она уселась в углу, опираясь о каменный парапет почти голой спиной, ощущая под собой доски.
Было холодно, но она этого не замечала. Рука побаливала, но онемение от зелья Сэйзеда прошло не до конца. Вин меж тем казалось, что она онемела вся, с головы до ног.
Обхватив себя руками, Вин съежилась, глядя в туман. Мысли ее путались, не говоря уже о чувствах. Ей не стоило кричать на Кельсера, но как-то так вышло… после сражения, после предательства Эленда она просто сорвалась. Ей необходимо было выплеснуть гнев.
«Тебе бы лучше наорать на свое отражение в зеркале, — прошептал в ее голове голос Рина. — Ты сама позволила себе сблизиться с ними. А теперь они тебя выгонят».
Вин не могла справиться с душевной болью. Она могла только сидеть и дрожать, и слезы лились из ее глаз, и она сама не понимала, как все могло рухнуть вот так, в одно мгновение.
Люк в крыше приподнялся с легким скрипом, и показалась голова Кельсера.
«Ох, Вседержитель! Только не он!»
Вин попыталась смахнуть слезы, но задела только что зашитую рану на щеке и чуть не вскрикнула от боли.
Кельсер аккуратно опустил крышку люка и выпрямился во весь рост. Он был такой высокий, такой гордый…
«Он не заслужил того, что я ему наговорила. Никто из них не заслужил».
— Когда долго смотришь на туман, это успокаивает, — тихо произнес Кельсер.
Вин кивнула.
— Помнишь, что я говорил тебе однажды? Туман защищает тебя, туман дает тебе силу, он тебя прячет…
Он посмотрел с крыши вниз, потом подошел к Вин и присел перед ней на корточки, протягивая плащ.
— Есть вещи, от которых невозможно спрятаться, Вин. Я знаю… я пытался.
Она взяла плащ и закуталась в него.
— Что случилось сегодня вечером? — спросил Кельсер. — Что случилось на самом деле?
— Эленд сказал, что больше не хочет меня видеть.
— А!.. — Кельсер сел рядом с Вин. — Это было до или после того, как ты убила его бывшую невесту?
— До, — ответила Вин.
— И ты все равно ринулась защищать его?
Вин кивнула, тихонько фыркнув:
— Я знаю. Я идиотка.
— Не больше, чем все мы, — вздохнул Кельсер.
Он рассеянно смотрел на туман.
— Я ведь тоже любил Мэйр, даже после того, как она предала меня. Ничто не могло изменить моих чувств.
— Вот потому-то и неописуемо больно, — сказала Вин, вспоминая, что говорил Кельсер прежде.
«Да, теперь я наконец его понимаю».
— Нельзя перестать любить кого-то, даже если он причиняет тебе боль, — сказал он. — Хотя так было бы легче, конечно.
Она снова начала всхлипывать, и Кельсер отцовским жестом обнял ее за плечи. Вин прижалась к нему, чувствуя его тепло, пытаясь хоть как-то заглушить боль.