Юноша, похоже, ожидал, что она пойдет следом за ним. Еще немного подумав, Вин решилась. По лестнице она поднялась очень осторожно.
Из-за открытой двери в конце коридора слышались голоса. Вин подошла и заглянула внутрь. Комната оказалась роскошной: там были ковры и удобные с виду кресла. У стены находился горящий камин, а кресла были расставлены широким полукругом перед большой грифельной доской на специальной подставке.
Кельсер стоял у камина, опершись локтем о полку и держа бокал с вином, и что-то говорил. Просунув голову дальше, Вин обнаружила, что Кельсер разговаривает с Бризом. Гасильщик явился около полудня, и половине подмастерьев Колченога пришлось разгружать его пожитки. Вин из своего окна наблюдала, как подмастерья таскают наверх багаж, замаскированный под ящики с обрезками древесины. Сам Бриз и пальцем не пошевелил, чтобы помочь им.
Хэм тоже был здесь, и Доксон, и даже Колченог устроился в большом мягком кресле — подальше от Бриза. Юноша, пригласивший Вин, сел на стул рядом с Колченогом и изо всех сил старался не смотреть в ее сторону. В последнем из занятых кресел Вин увидела Йедена, по-прежнему одетого как скаа-рабочий. Он сидел прямо, не опираясь на спинку, как будто не одобрял мягкой мебели. Его лицо было темным от сажи, как и полагалось рабочему.
В комнате оставалось еще два свободных кресла. Кельсер наконец заметил стоявшую в дверях Вин и ободряюще улыбнулся ей.
— А вот и она! Входи.
Вин еще раз внимательно оглядела комнату. В ней имелось окно, но ставни были закрыты, потому что приближались сумерки. Свободные кресла стояли поблизости от Кельсера. Смирившись, Вин вошла и села рядом с Доксоном. Кресло оказалось огромным, и Вин забралась в него с ногами.
— Ну вот, теперь все в сборе, — сказал Кельсер.
— А для кого еще одно кресло? — спросил Хэм.
Кельсер улыбнулся, подмигнул, но на вопрос не ответил.
— Что ж, давайте поговорим. Нам предстоит та еще работенка, и чем скорее мы набросаем план, тем лучше.
— Я думал, у тебя уже есть план, — осторожно произнес Йеден.
— Только общее представление, — ответил Кельсер. — Я знаю, что должно произойти, и у меня есть несколько идей относительно того, как этого добиться. Невозможно собрать команду вроде нашей и просто сообщить каждому, что ему делать. Следует поработать над этим вместе, начав со списка проблем, которые надо решить, чтобы наш план осуществился.
— Ладно, — сказал Хэм, — тогда для начала разберемся с этим общим представлением. Суть плана, как я понимаю, в том, чтобы собрать армию для Йедена, устроить беспорядки в Лютадели, захватить дворец, украсть у Вседержителя атиум, а потом поглядеть на то, как разваливается государство?
— Совершенно верно, — согласился Кельсер.
— Тогда, — заявил Хэм, — нашей главной проблемой является гарнизон. Если в Лютадели необходим настоящий хаос, то нам совершенно ни к чему двадцать тысяч солдат, готовых навести порядок. Не говоря уже о том, что войска Йедена просто не попадут в город, пока на стенах будут находиться вооруженные защитники Лютадели.
Кельсер кивнул. Взяв кусок угля, он написал в верхней части доски: «Гарнизон».
— Что еще?
— Нам нужен способ начать в столице упомянутые беспорядки, — сказал Бриз, небрежно качнув бокалом вина. — Инстинкты тебя не подвели, друг мой. Этот город — ключевая позиция, поскольку именно здесь располагается братство и здесь же соприкасаются маленькие торговые империи Великих Домов. И если мы хотим лишить Вседержителя власти, мы должны разгромить Лютадель.
— И кстати, знать — это второй пункт, — добавил Доксон. — Великие Дома имеют в городе свои отряды, не говоря уже об их алломантах. И если мы собираемся отдать город Йедену, нам придется разобраться со всеми вельможами.
Кельсер кивнул и написал на доске рядом с «Гарнизоном»: «Хаос» и «Великие Дома».
— Братство, — сказал Колченог, откинувшись на спинку кресла так, что Вин почти перестала видеть его раздраженное лицо. — Никаких перемен в во власти не будет до тех пор, пока Стальные инквизиторы имеют хоть какое-то влияние.
Кельсер написал на доске: «Братство».
— Что еще?
— Атиум, — высказался Хэм. — Нам будет необходимо очень быстро захватить дворец, как только начнется всеобщая суматоха, да еще сделать так, чтобы никто другой не успел забраться в сокровищницу.
Кельсер опять кивнул и написал: «Атиум. Охрана сокровищницы».
— Надо придумать, как собрать армию для Йедена, — напомнил Бриз. — Придется действовать тихо, но быстро и найти место для обучения людей — такое, где их не обнаружит Вседержитель.
— И еще неплохо бы убедиться в том, что мятежные скаа действительно согласны войти в Лютадель, — с усмешкой сказал Доксон. — Конечно, захват дворца и грабеж сокровищницы — это звучит восхитительно, но будет еще восхитительнее, если Йеден и его люди и впрямь окажутся готовыми взять власть и управлять страной, когда все кончится.
На доске появились слова: «Войско» и «Мятежные скаа».
— И еще, — сказал Кельсер, — я намерен добавить сюда «Вседержитель». Мы ведь собираемся по меньшей мере выпроводить его из города, если больше ничего не удастся. — Добавив к списку «Вседержитель», Кельсер оглянулся на остальных. — Я ничего не забыл?
— Ну, — сухо произнес Йеден, — если ты перечисляешь проблемы, с которыми нам необходимо справиться, то тебе следовало бы написать в самом начале, что все мы абсолютно безумны… хотя я сомневаюсь, что от такой записи будет польза.
Все засмеялись, а Кельсер написал на доске: «Скверный нрав Йедена». Потом отступил на несколько шагов, изучая взглядом список.
— Когда все вот так разберешь на части, выглядит не очень-то и страшно.
Вин нахмурилась, пытаясь понять, пошутил Кельсер или нет.
Список не просто обескураживал — он пугал. Двадцать тысяч имперских солдат? Объединенные отряды и мощь высшей знати? Братство? Люди говорили, что один-единственный Стальной инквизитор сильнее, чем тысяча солдат.
Но еще больше пугало Вин то, что все смотрели на список как на простое перечисление фактов. Да как они подумать могли о том, чтобы бунтовать против Вседержителя? Он был… богом. Он властвовал над миром. Он был творцом, защитником и карающей дланью человечества. Он спас их от Бездны, а потом наслал на них пепел и туман в наказание за недостаток веры. Вин была не очень-то религиозна (умные воры знали, как избежать столкновения со Стальным братством), но даже она верила легендам.
А эти люди рассматривали список «проблем» со спокойной решимостью. И на их лицах светилась мрачная радость, как будто они прекрасно знали, что скорее солнце взойдет среди ночи, чем они повергнут в прах Последнюю империю, и все же намеревались попытаться.
— Великий Вседержитель! — едва слышно прошептала Вин. — Да вы всерьез? Вы действительно намерены это сделать?
— Не стоит клясться его именем, Вин, — сказан Кельсер. — Даже богохульство делает ему честь, ведь тем самым ты признаешь эту тварь своим божеством.
Вин замолчала, съежившись в кресле.
— Ну, идем дальше, — продолжил Кельсер, беспечно улыбаясь. — У кого есть предложения, как именно решить наши задачи? Кроме нрава Йедена, конечно. Мы все знаем, что он безнадежен.
В комнате стало тихо: все задумались.
— Мысли? — спросил Кельсер. — Точки зрения? Впечатления?
Бриз пожал плечами:
— Теперь, сидя здесь, я поневоле думаю, что наше дитя не зря напугалось. Работка устрашающая.
— Но ее можно выполнить, — возразил Кельсер. — Давайте начнем с обсуждения того, как взбудоражить город. Что мы можем сотворить такое, чтобы знать потеряла рассудок и чтобы даже дворцовая гвардия ринулась в город, подставившись под наши войска? Что-то, что отвлекло бы братство и самого Вседержителя, в то время как мы бросим в атаку свою армию?
— Ну, мне приходит на ум только всеобщий бунт, — сказал Хэм.
— Не получится, — твердо заявил Йеден.
— Почему? — спросил Хэм. — Ты же знаешь, как власти обращаются с людьми. Скаа живут в трущобах, целыми днями работают на фабриках и в кузницах и при этом едва не умирают от голода.
Йеден покачал головой:
— Разве ты не понимаешь? Мятежники уже тысячу лет пытаются добиться восстания в Лютадели. Но ни разу ничего не вышло. Люди слишком забиты… у них нет ни воли, ни надежды, они не в силах сопротивляться. Именно поэтому я пришел к вам с просьбой собрать армию.
Все замолчали. Однако Вин задумчиво кивнула. Она была согласна с Йеденом: она это видела, она это чувствовала. Никто не мог бороться с Вседержителем. Даже живя среди воров, приютившись на самом краю общества, она это знала. Никакого бунта просто не может быть.
— Боюсь, он прав, — сказал Кельсер. — Скаа не станут восставать, по крайней мере в нынешней ситуации. И если мы собираемся устроить переворот, мы должны сделать это без помощи народа. Мы сумеем, возможно, набрать здесь какое-то количество солдат, но не стоит рассчитывать на все городское население.
— Может, устроим какое-нибудь грандиозное бедствие? — предложил Хэм. — Пожар, например?
— Это может на некоторое время приостановить торговлю, но сомневаюсь, что мы добьемся нужного эффекта, — возразил Кельсер. — Кроме того, слишком многие скаа поплатятся своей жизнью. Гореть-то будут трущобы, а не каменные крепости знати.
Бриз вздохнул:
— Ну хорошо, тогда что мы можем сделать, по-твоему?
Кельсер улыбнулся, в глазах у него плясали искры.
— А что, если мы натравим Великие Дома друг на друга?
Бриз на миг застыл.
— Война между Домами… — пробормотал он наконец, с задумчивым видом делая глоток вина. — Такое уже случалось в городе, только очень давно.
— А это значит, что недовольства накопилось достаточно и момент настал, — сказал Кельсер. — Высшая знать становится невероятно могущественной, сам Вседержитель с трудом удерживает власть над ней. Именно поэтому у нас есть шанс ослабить его хватку. Великие Дома Лютадели — наш главный ключ. Они держат всю имперскую торговлю, не говоря уже о том, что поработили абсолютное большинство скаа. — Кельсер ткнул пальцем в доску — между строчками «Хаос» и «Великие Дома». — Если мы сумеем столкнуть лбами Великие Дома Лютадели, мы перевернем весь город. Рожденные туманом начнут убивать глав Домов. Банкротства пойдут одно за другим. А от этого недалеко и до открытых столкновений на улицах. Часть нашего договора с Йеденом состо