— Пока ты поддерживаешь горение атиума, — сказал Кельсер, — ничто не застанет тебя врасплох. Ты можешь выставить вперед кинжал, точно зная, что твой противник сам на него напорется. Ты можешь с легкостью уйти от нападения, потому что будешь заранее видеть, куда направлен каждый удар. Атиум делает тебя почти непобедимой. Твой ум начинает работать стремительно, ты успеваешь извлечь пользу из всего, что узнаешь заранее.
Внезапно от тела Кельсера отделилось еще несколько теней. Они разбежались в разных направлениях — одни рассредоточились по крыше, другие взмыли в воздух. Вин, растерявшись, отступила назад.
— Теперь я тоже поджег атиум, — пояснил Кельсер. — Я вижу, что собираешься сделать ты, и это меняет мои намерения… что, в свою очередь, влияет на твои планы. А тени отражают каждое из действий, которое мы можем совершить.
— Что-то я запуталась, — пробормотала Вин, наблюдая за суетой теней: одни из них таяли, на их месте возникали новые…
Кельсер кивнул:
— Единственный способ расстроить планы того, в ком горит атиум, — это поджечь атиум внутри себя. Тогда ни у одного из противников не будет преимущества.
Тени исчезли.
— Что ты сделал? — спросила ошеломленная Вин.
— Ничего, — ответил Кельсер. — Наверное, твой атиум выгорел до конца.
Вин с удивлением обнаружила, что Кельсер прав: атиум кончился.
— Но он сгорел так быстро!
Кельсер сел на крышу.
— Никогда раньше не просаживала целое состояние так быстро, да?
Вин кивнула:
— Да, и такое ощущение, что все зря.
Кельсер пожал плечами:
— Атиум только тем и ценен, что дает алломантическую силу. И если ты его не используешь, он ничего не стоит. А если его поджигаешь, то тем самым истощаешь его запас. Это весьма интересное соотношение… при случае поговори об этом с Хэмом. Он любит порассуждать об экономике, построенной на атиуме. Но в любом случае каждый рожденный туманом, кого ты встретишь, скорее всего, будет иметь при себе атиум. Однако использовать его никто не спешит. К тому же никто не глотает его заранее — атиум очень хрупок и неустойчив, твой желудочный сок разрушит его примерно за час. То есть тебе придется сначала уловить, к чему идет дело — к разговору или схватке. Если заподозришь, что противник проглотил атиум, лучше сразу воспользуйся своим… но постарайся не попасть в ловушку и не истратить запас до того, как кончится атиум противника.
Вин задумчиво кивнула:
— Значит ли это, что ты берешь меня с собой?
— Я почти сожалею об этом, — со вздохом ответил Кельсер. — Но я не вижу способа вынудить тебя остаться… впрочем, можно просто связать тебя покрепче. Но я предупреждаю, Вин. Это может быть опасно. Очень опасно. Я не собираюсь встречаться с Вседержителем, но я намерен проникнуть в его крепость. Мне кажется, я знаю, где искать ключ к победе над ним.
Вин улыбнулась и подошла к Кельсеру. Он сунул руку в один из кармашков на поясе и достал маленький флакон. Флакон походил на обычные пузырьки с алломантическими металлами, с тем лишь отличием, что в нем находилась одна-единственная крупица металла. Бусинка атиума была в несколько раз крупнее той, что Кельсер дал Вин для первого опыта.
— Только не используй его без крайней необходимости, — предостерег Кельсер, отдавая флакон. — Тебе нужны еще какие-то металлы?
Вин кивнула:
— Я сожгла почти всю сталь, пока добиралась сюда.
Кельсер протянул ей еще один флакон.
— Но сначала нужно вернуть мой кошелек, — сказал он.
14
Иной раз я гадаю, не схожу ли с ума?
Возможно, это из-за того, что на меня давит знание… знание, что каким-то образом я должен взвалить на себя целый мир. Или это из-за виденных мною смертей, из-за того, что я потерял друзей. Друзей, которых мне пришлось убить.
К тому же я иногда вижу тени, преследующие меня. Темные твари, которых я не понимаю и не желаю понимать. Может, они — просто плод моего уставшего ума?
Дождь начался как раз в тот момент, когда они нашли кошелек. Не то чтобы это был сильный ливень, но он слегка разогнал туман. Вин передернуло, и она сжалась на крыше рядом с Кельсером, натягивая на голову капюшон. Кельсер не слишком-то обращал внимание на погоду, а значит, и ей не следовало. Немножко сырости не повредит… а скорее даже поможет, ведь дождь заглушит их шаги.
Перед ними лежала Кредикская Роща. Острые шпили и узкие башни в темноте походили на темные когти. Они весьма сильно различались по толщине: в одних вполне могли поместиться лестницы и большие комнаты, другие представляли собой просто тонкие стальные стержни, устремленные в небо. Это разнообразие наделяло дворец извращенным подобием симметрии, близкой к равновесию.
В темной туманной ночи шпили и башни выглядели зловеще — как почерневший от сажи и пепла скелет давным-давно умершего великана. Глядя на них, Вин ощутила странную подавленность, как будто сама близость дворца лишала ее надежды.
— Наша цель — туннель у основания одного из дальних шпилей справа, — сказал Кельсер так тихо, что его голос почти терялся в шелесте дождя. — По нему мы должны добраться до одной комнаты в центре здания.
— А в ней что?
— Не знаю, — ответил Кельсер. — Как раз это и нужно выяснить. Каждые три дня Вседержитель посещает эту комнату, но сегодня его там быть не должно. Он остается в ней на три часа, потом уходит. Я однажды уже пытался проникнуть туда. Три года назад.
— То твое дело, — прошептала Вин. — То самое…
— Да, меня поймали, — кивнул Кельсер. — Именно тогда. В то время мы думали, что Вседержитель хранит там сокровища. Теперь я так не считаю, но мне все равно интересно. То, что он ходит туда так часто, выглядит странным. Что-то там есть, в той комнате, Вин. Что-то очень важное. Может, именно в ней скрыт секрет его власти и бессмертия.
— Но нам-то это зачем? — спросила Вин. — У тебя ведь уже есть одиннадцатый металл?
Кельсер едва заметно нахмурился. Вин ждала ответа, но так и не дождалась.
— В прошлый раз я не сумел туда попасть, Вин, — сказал Кельсер. — Мы далеко забрались, но слишком уж легко. И когда подошли к той комнате, перед ней стояли инквизиторы. И ждали нас.
— Кто-то донес, что вы собираетесь туда проникнуть?
— Да, мы планировали дело несколько месяцев. Мы, возможно, были слишком самоуверенны, но на то имелись свои причины. Мы с Мэйр были лучшими… и все обещало пройти без сучка без задоринки. — Кельсер помолчал и повернулся к Вин. — А сегодня у меня вообще нет плана. Мы просто идем туда… и убьем любого, кто попытается нас остановить.
Вин долго молчала, чувствуя, как холодные капли дождя падают ей на руки. Потом кивнула.
Кельсер криво улыбнулся:
— Что, никаких возражений?
Вин покачала головой:
— Я просто вынудила взять меня. Мне ли теперь возражать?
Кельсер рассмеялся:
— Наверное, я переобщался с Бризом. И теперь чувствую себя не в своей тарелке, если никто не говорит мне, что я сумасшедший.
Вин лишь пожала плечами. Однако, когда они отправились дальше, она снова ощутила то тяжелое чувство, исходящее от Кредикской Рощи.
— Что-то там не так, Кельсер, — сказала она. — Что-то в этом месте… неправильное.
— Это Вседержитель, — ответил Кельсер. — От него исходят волны, как от невообразимо сильного гасильщика, он разрушает чувства тех, кто приближается к нему. Подожги медь, она поможет укрыться от его излучений.
Вин воспламенила медь. Чувство тяжести сразу исчезло.
— Лучше? — спросил Кельсер.
Вин кивнула.
— Ну и хорошо, — сказал Кельсер, протягивая ей горсть монет. — Держись поближе ко мне, и пусть твой атиум будет наготове — на всякий случай.
С этими словами он спрыгнул с крыши. Вин последовала за ним, и полосы ее плаща затрепетали в воздухе. Падая, Вин подожгла пьютер, и к моменту приземления ее ноги уже наполнились алломантической силой.
Кельсер стремительно бросился вперед, Вин не отставала. Наверное, было бы рискованно так бежать по скользким булыжникам, но тело Вин наполняла сила пьютера. Она неслась через мокрую туманную ночь, поддерживая вдобавок горение олова и меди: олово помогало ей видеть, медь создавала защиту.
Кельсер обогнул дворцовый комплекс. Как ни странно, его не опоясывала стена.
«Ну конечно, зачем тут стена? — подумала Вин. — Кто решится напасть на Вседержителя?»
Вымощенное булыжником открытое пространство — вот и все, что окружало Холм Тысячи Шпилей. Ни деревца, ни кустика, ни здания… ничего, что отвлекало бы взгляд от тревожащего, асимметричного скопления высоких башен, флигелей и шпилей.
— Пришли, — едва слышно шепнул Кельсер, однако обостренный оловом слух Вин прекрасно уловил его слова.
Он повернул к приземистому квадратному флигелю. Когда они приблизились, Вин увидела двух стражников, стоявших по сторонам огромных резных дверей.
Кельсер стремительно бросился на солдат, и горло одного из них было в ту же секунду перерезано. Второй попытался закричать, но Кельсер подпрыгнул и ударил обеими ногами в грудь стражника. Отлетев назад от нечеловечески мощного удара, гвардеец врезался в стену и свалился на землю. А Кельсер уже всей своей мощью налег на дверь — и та распахнулась.
Изнутри, из каменного коридора, выплеснулся слабый свет фонарей. Кельсер нырнул внутрь. Вин, приглушив олово, побежала за ним. Ее сердце колотилось как бешеное. Никогда прежде ей не приходилось делать ничего подобного. Простые воры тайком забирались в дома или мошенничали, но не устраивали налетов с убийствами. И, спеша за Кельсером по коридору, на гладком каменном полу которого оставались их влажные следы, Вин крепко сжимала в потеющей ладони обмотанную кожей рукоятку стеклянного кинжала.
Перед ними в коридор вышел какой-то человек, — похоже, он появился из караульной. Кельсер прыгнул вперед и ударил солдата локтем в живот, а потом сразу же с силой толкнул к стене. Стражник не успел еще упасть на пол, как Кельсер ворвался в комнату.