Вин немного помолчала.
— Мы? — спросила она наконец, внезапно представив, как целую неделю будет сидеть на барже, день за днем таращась на унылые берега.
Это, пожалуй, еще хуже, чем мотаться в карете между Лютаделью и Феллисом.
— Ты встревожена? — поинтересовался Кельсер. — Похоже, кое-кому стали нравиться приемы.
Вин вспыхнула:
— Я просто думала, что мне следует быть здесь. Я хочу сказать, после такой долгой болезни я…
Кельсер рассмеялся:
— Ты останешься здесь. Уедем только мы с Йеденом. Мне нужно проверить армию, а Йеден сменит Хэма, чтобы тот мог наконец вернуться в Лютадель. Еще возьмем моего брата, доставим его в Венниас, к новообращенным членам братства. Хорошо, что ты уже вернулась… я хочу, чтобы ты немного поработала с Маршем до нашего отъезда.
Вин нахмурилась:
— С Маршем?
Кельсер кивнул:
— Да, он же туманщик, охотник. Бронза — один из наименее полезных металлов, особенно для рожденного туманом, но Марш говорит, что может научить тебя нескольким штучкам. Что, если это твоя последняя возможность потренироваться с ним?
Вин посмотрела на суетящихся рабочих:
— А где он?
— Почему-то опаздывает, — ответил Кельсер, помрачнев.
«Это у них семейное, похоже».
— Он скоро придет, дитя, — сказал лорд Рену. — Может, ты пока пойдешь в дом, перекусишь?
«Я в последнее время и так слишком часто перекусываю», — подумала Вин, стараясь скрыть недовольство.
Она отправилась бродить по двору, рассматривая товары и рабочих, старательно укладывавших в телеги короба и мешки. Во дворе поддерживали чистоту, и, хотя после недавнего пеплопада еще не прибрались, она могла спокойно гулять по скошенной траве, не подбирая подол и не боясь испачкать его в саже.
Вообще-то, пепел удивительно легко отстирывался от одежды. Если использовать определенный сорт дорогого мыла, то даже белые вещи становились абсолютно чистыми. Именно поэтому знать всегда выглядела безупречно. И именно это так сильно отличало ее от скаа.
«Кельсер прав, — думала Вин. — Мне стало нравиться изображать знатную леди».
У Вин вызывали опасения происходящие с ней перемены. Раньше ей приходилось думать только о том, как бы не умереть от голода и избежать побоев. Теперь она размышляла о долгих прогулках в карете и о кавалерах, опаздывавших на свидания. Чем все это кончится?
Вин вздохнула, шагая мимо тюков. В некоторых лежало оружие — мечи, боевые дубины, луки; бо́льшая часть мешков явно была набита продовольствием. Кельсер говорил, что для обучения армии нужно гораздо больше зерна, чем железа.
Вин осторожно провела рукой по коробам, сбоку, чтобы не задеть слой пепла. Она давно знала, что сегодня груз отправят на баржи, но не ожидала, что Кельсер уедет вместе с ним. Наверняка он решил это совсем недавно — ведь даже новый, куда более ответственный Кельсер оставался весьма импульсивным человеком. Может, это и полезно для руководителя мятежников. Он не боялся новых идей, когда бы они ни возникали.
«Не следовало ли попросить его взять меня с собой? — рассеянно подумала Вин. — А то я уж слишком заигралась в леди».
На днях она поймала себя на том, что сидит в карете идеально прямо, хотя никто не видит ее. И испугалась, что теряет свои привычки: для нее естественным стало ощущать себя леди Валетт, а не Вин.
Но разумеется, она не могла уехать. Она должна была присутствовать на обеде у леди Флавин, не говоря уже о бале в Доме Гастинг, который обещал стать главным событием месяца. И если Валетт на нем не появится, ей понадобится потом несколько недель, чтобы загладить эту оплошность. Кроме того, был еще Эленд. Если она исчезнет опять, он может забыть о ней.
«Он уже забыл, — сказала себе Вин. — Он почти не говорил с тобой на трех последних приемах. Опомнись, Вин! Это просто еще одна игра. Ты завоевываешь определенную репутацию, чтобы собирать сведения, а не для того, чтобы флиртовать и развлекаться».
Она кивнула, приняв решение. Рядом с ней несколько мужчин укладывали груз на телегу. Вин остановилась возле ящиков, наблюдая за действиями скаа. Если верить Доксону, армия почти готова.
«Мы движемся вперед, — подумала Вин. — Наверное, слухи уже расползаются».
Это было хорошо… если, конечно, слухи не начнут расползаться слишком быстро.
Вин несколько мгновений наблюдала за рабочими, ощущая нечто… странное. Рабочие выглядели слишком рассеянными. Потом Вин поняла, что именно их отвлекает. Они то и дело поглядывали в сторону Кельсера и перешептывались. Вин подошла чуть ближе, скрываясь за тюками, и воспламенила олово.
— …точно он, — едва слышно говорил один из рабочих. — Я видел шрамы.
— Он такой высокий, — сказал другой скаа.
— Конечно высокий. А ты чего ожидал?
— Он выступал на том собрании, на котором я решил прийти сюда, — прошептал кто-то еще. — Выживший в Хатсине…
В тоне рабочего слышалось благоговение.
Мужчины направились к горе мешков. Вин вскинула голову и осторожно пошла между рабочими, прислушиваясь. Не все говорили о Кельсере, но очень многие. И еще Вин услышала несколько упоминаний об одиннадцатом металле.
«Вот оно что, — подумала Вин. — Слухи и впрямь расползаются, но не о бунте, а о Кельсере…»
Люди говорили о нем тихо и уважительно. Почему-то Вин стало неловко. Сама она вряд ли вынесла бы подобные разговоры о себе, а вот Кельсер все воспринимал как должное. Его неудержимое обаяние, по всей видимости, лишь подпитывало все эти слухи.
«Интересно, сумеет ли он все забыть, когда план подойдет к завершению?..»
Другие члены команды явно не стремились к лидерству, но Кельсеру, похоже, это нравилось. Неужели он действительно позволит главарям мятежников править? Неужели человек вообще способен отказаться от подобной власти?
Вин нахмурилась. Кельсер — хороший человек и, наверное, мог бы стать хорошим правителем. Однако, если он захочет сделаться правителем, это будет предательством, бессовестным отказом от обещаний, которые он дал Йедену. Вин не хотелось, чтобы Кельсер так поступил.
— Валетт! — вдруг позвал он.
Вин слегка вздрогнула, чувствуя себя виноватой. Кельсер показал на карету, въехавшую во двор особняка. Прибыл Марш. Вин вернулась к Кельсеру и Рену: она подошла как раз в тот момент, когда карета остановилась, и они с Маршем одновременно оказались возле Кельсера.
Кельсер улыбнулся, кивком указывая на Вин.
— Нам нужно время на сборы, — сказал он Маршу. — Если у тебя нет других планов, может, покажешь малышке что-нибудь новенькое?
Марш повернулся к ней. Он был стройный, как и Кельсер, и волосы у него тоже были светлые, но в целом он не казался таким красавцем. Возможно, всему причиной его неулыбчивость.
Он махнул рукой в сторону балкона:
— Подожди меня там.
Вин открыла рот, чтобы ответить, но что-то в выражении лица Марша заставило ее промолчать. Марш напомнил ей о тех днях, когда она не имела права говорить при старших. Она резко развернулась и пошла к особняку.
Чтобы добраться до балкона, много времени не понадобилось. Вин придвинула кресло к беленым деревянным перилам и уселась. Конечно, на балконе царила абсолютная чистота, нигде не было ни пятнышка сажи. Внизу Марш все еще разговаривал с Кельсером и Рену. Вдали Вин видела голые холмы и бесплодные пустоши за городом, освещенные красным солнцем.
«Я всего несколько месяцев изображаю знатную леди, и неухоженность уже кажется мне равнозначной чему-то низкому…»
Путешествуя с Рином, она не делала различий между пустошами и возделанными полями.
«А Кельсер говорил, что вся земля раньше была более плодородной, чем сегодня сады вельмож…»
Он, наверное, хотел, чтобы все стало как прежде? Хранители помнили древние языки и религии, но они ведь не могли возродить семена давным-давно исчезнувших растений. Не могли остановить пеплопады, не могли прогнать туман. Неужели мир действительно настолько изменится, когда рухнет Последняя империя?
А кроме того, разве у Вседержителя нет права на трон? Он ведь победил Бездну… по крайней мере, он так утверждает. Он спас мир, который теперь — пусть и в извращенном смысле — принадлежит ему. Вправе ли они пытаться отобрать у Вседержителя то, чем он владеет?
Вин часто думала о таких вещах, хотя ни с кем не делилась своими мыслями. Все, похоже, полностью доверились Кельсеру, а кое-кто даже разделял его взгляды. Но Вин продолжала сомневаться. Она давно научилась от брата скептицизму.
И если ей когда-либо приходилось участвовать в деле, вызывавшем сильные сомнения, то именно теперь.
Конечно, задавать себе такие вопросы уже было поздновато. Она знала причину, по которой осталась в команде. Дело было не в плане, а в людях. Ей нравился Кельсер. Ей нравились Доксон, Бриз и Хэм. Ей нравились даже странный маленький Призрак и его своенравный дядюшка. Эта шайка не походила на те, с которыми Вин работала прежде.
«Но разве это причина, чтобы позволить им убить тебя?»
Вин замерла. В последнее время голос Рина слышался ей гораздо реже, чем раньше, но не исчез совсем. Уроки брата, продолжавшиеся все шестнадцать лет ее жизни, было не так легко забыть.
Через несколько секунд появился Марш. Он окинул Вин суровым взглядом и сказал:
— Кельсер, видимо, ожидает, что я потрачу весь вечер на твое обучение. Давай начнем.
Вин кивнула.
Марш посмотрел на нее, явно ожидая ответа, но Вин сидела молча.
«Не ты один умеешь быть немногословным, приятель».
— Очень хорошо, — сказал Марш, садясь рядом с ней и кладя руку на перила балкона.
Теперь его голос звучал уже не так раздраженно.
— Кельсер говорит, ты мало времени уделяла развитию внутренней ментальной алломантии. Это так?
Вин снова молча кивнула.
— Подозреваю, многие из рожденных туманом пренебрегают этими силами, — продолжал Марш. — Это неправильно. Бронза и медь, возможно, действуют не так эффектно, как другие металлы, но дают серьезное преимущество, если умело использовать их. Инквизиторы жгут бронзу, а туманщики на дне выживают благодаря меди. Из них двоих бронза хитрее. Я могу научить тебя правильно пользоваться ею. Если освоишь мой урок, получишь преимущество перед другими рожденными туманом.