Вин притихла, пытаясь представить тот ужас, который описывал Доксон.
— Я… мне показалось, ты говорил, что твой лорд был добрее прочих.
— Конечно, — кивнул Доксон. — Лорд Девинше редко позволял забивать своих скаа до смерти, он лишь уничтожал стариков, когда скаа чрезмерно размножались. И у него всегда была безупречная репутация. Ты, наверное, встречалась с ним на балах… он обычно всю зиму проводит в Лютадели.
Вин похолодела.
— Доксон, но это ужасно! Как лорды могут терпеть подобное чудовище?
Доксон нахмурился и наклонился вперед, уперевшись руками в письменный стол.
— Вин, они все такие.
— Я знаю, что так говорят скаа, — возразила Вин. — Но люди, с которыми я встречаюсь на балах, другие! Я же их вижу, я с ними танцую. Докс, многие из них добрые, хорошие люди. Вряд ли они знают, какие ужасные вещи проделывают со скаа.
Доксон посмотрел на нее со странным выражением в глазах:
— Неужели я действительно слышу эти слова от тебя, Вин? Как ты думаешь, почему мы сражаемся против них? Неужели ты не понимаешь, на что они — все они — способны?
— Возможно, они бывают бессердечными, — сказала Вин, — или равнодушными. Но они не чудовища, не все они такие, как твой прежний хозяин.
Доксон покачал головой:
— Ты слепа, Вин. Любой лорд может ночью изнасиловать и убить женщину-скаа, а наутро рассуждать о морали и добродетели. Скаа для них не люди. Знатные леди не считают изменами те ночи, что их мужья проводят с женщинами-скаа.
— Я… — Вин умолкла, растерявшись.
С этой стороной жизни лордов она действительно не сталкивалась и не хотела бы сталкиваться. Побои она могла простить, но такое…
Доксон внимательно смотрел на нее.
— Ты позволяешь им дурачить себя, Вин. Да, в городах это не слишком заметно, тут есть публичные дома, но убийства все равно происходят. В некоторых борделях работают женщины благородной крови, но очень бедные. Однако в большинстве держат скаа, и их время от времени убивают, чтобы не привлекать внимания инквизиторов.
Вин стало не по себе.
— Я… знаю о борделях, Доксон. Брат вечно угрожал продать меня туда. Но то, что публичные дома существуют, вовсе не значит, что все мужчины их посещают. Многие рабочие, например, не ходят в бордели.
— Речь идет об аристократах, Вин, — сухо сказал Доксон. — Они ужасные существа. Как ты думаешь, почему я ни слова не говорю, когда Кельсер их убивает? Тебе бы следовало спросить тех симпатичных юношей, с которыми ты танцуешь, как часто они спят с женщинами-скаа, зная, что тех впоследствии убьют? Все они делают это, так или иначе.
Вин опустила голову, уставившись в пол.
— Им нет прощения, Вин, — продолжал Доксон.
Он не пылал страстью, как Кельсер, он просто воспринимал это как должное.
— Не думаю, что Кел будет счастлив, пока хоть один из них жив. Конечно, я сомневаюсь, что мы зайдем так далеко… что сможем добиться этого, но я сам был бы рад, если бы их общество рухнуло.
Вин молчала.
«Не могут все они быть такими, — думала она. — Они так прекрасны, так преисполнены достоинства… Эленд никогда бы не воспользовался женщиной-скаа и не убил бы ее… ведь так?»
23
Я сплю каждую ночь по несколько часов. Мы должны двигаться вперед, проходить в день как можно больше, но, когда мы наконец останавливаемся, я не могу заснуть. Мысли, что беспокоят меня днем, в ночной тишине становятся еще громче.
Кроме того, я слышу, как высоко в горах что-то пульсирует… и каждый глухой удар как будто притягивает меня к вершинам.
— Говорят, что смерть братьев Джеффенри — возмездие за убийство лорда Энтроуна, — тихо рассказывала леди Клисс.
Музыканты на сцене, за спинами компании, в которой находилась Вин, продолжали играть, но было уже поздно, и танцующих осталось немного.
Окружавшие леди Клисс слушатели нахмурились. Их вместе с Вин и ее кавалером, Миленом Давенпле, молодым наследником незначительной семьи, было шестеро.
— Помилуйте, Клисс, — сказал Милен, — Дома Джеффенри и Текиэль — союзники! Зачем Текиэлям убивать двоих Джеффенри?
— И в самом деле, зачем? — подхватила леди Клисс, с видом заговорщицы наклоняясь вперед, отчего ее пышная светлая прическа слегка всколыхнулась.
Леди Клисс никогда не отличалась особым вкусом, зато была наилучшим источником светских сплетен.
— Вы помните, что лорда Энтроуна нашли мертвым в саду Текиэлей? — спросила Клисс. — Ну так ясно же, что все должны подумать: его убил один из врагов Дома Текиэль. А Дом Джеффенри просил Текиэлей о заключении союза. Очевидно, что кто-то из их семьи решил: если с Текиэлями что-то случится, они будут искать поддержки.
— Ты хочешь сказать, что Джеффенри намеренно убили сторонника Текиэлей? — спросил лорд Рене, с которым у леди Клисс этим вечером было свидание. Он наморщил широкий лоб, пытаясь разобраться в интриге. Леди Клисс похлопала его по руке.
— Не бери в голову, дорогой, — посоветовала она и тут же продолжила: — Разве вы не понимаете? Тайком убив лорда Энтроуна, Джеффенри надеялись, что Текиэли поневоле станут их союзниками. А это дало бы им доступ к речным маршрутам Текиэлей на восточных равнинах.
— Но ничего не вышло, — задумчиво произнес Милен. — Текиэли разгадали хитрость и тут же убили Ардоуса и Каллинса.
— Я на последнем балу пару раз танцевала с Ардоусом, — сказала Вин.
«А теперь он мертв, и его труп нашли на мостовой в трущобах скаа…»
— Вот как? — оживился Милен. — И хорошо он танцевал?
— Не очень, — пожала плечами Вин.
«Что ты мелешь, Милен? Человек погиб, а тебя интересует только одно — танцевал ли он лучше, чем ты!»
— Теперь он танцует с червями, — сказал Тиден, третий, и последний мужчина в их компании.
Милен хихикнул, хотя шутка Тидена этого не заслуживала. Лорд Тиден всегда шутил довольно грубо. Он и выглядел так, что уместнее смотрелся бы в компании воров и грабителей вроде шайки Камона, а не среди лордов на балу.
«А Доксон говорил, что они все таковы, как бы ни выглядели…»
Вин никак не могла выбросить из головы разговор с Доксоном. Когда она только начала снова появляться в свете — после того, как едва не погибла, — все вельможи казались ей подделками, ненастоящими людьми. Почему же она забыла о том первом впечатлении? Позволила увлечь себя нескончаемым маскарадом, начала восхищаться их манерами и благородством?
Теперь ее пробирал озноб, когда чья-то рука во время танца ложилась ей на талию… как будто за теплом их тел она ощущала могильный холод. Скольких скаа убил Милен? А Тиден? Он был похож на человека, готового каждую ночь наслаждаться шлюхами…
Но Вин продолжала играть свою роль. В этот вечер она наконец надела черное платье, чувствуя необходимость как-то отгородиться от других дам, наряженных в яркие туалеты и сияющих еще более яркими улыбками. Она не могла просто сбежать, она была обязана проводить с ними время и постепенно обретала тот статус, ради которого затевалась вся игра. Кельсер обрадуется, что его план относительно Дома Текиэль сработал. И Вин узнала не только это. Она услышала еще с десяток разных разговоров, полезных для ее друзей.
Один из этих разговоров касался Дома Венчер. Он, похоже, готовился к продолжительной войне. Одним из подтверждений этому служило то, что Эленд теперь гораздо реже появлялся на балах. А когда приезжал, то в основном избегал Вин, хотя она и сама не искала встречи. Воспоминания о рассказе Доксона заставляли ее предполагать, что ей трудно будет следовать этикету в беседе с ним.
— Милен, — спросил лорд Рене, — вы все еще собираетесь поучаствовать вместе с нами в завтрашней игре?
— Конечно, Рене, — ответил Милен.
— В прошлый раз вы говорили то же самое, — заметил Тиден.
— Я приду, — пообещал лорд Милен. — В прошлый раз случилось кое-что неожиданное.
— Оно точно не случится опять? — спросил Тиден. — Вы же знаете, нельзя играть без четвертого человека. И если вы не уверены, мы можем пригласить кого-то другого…
Лорд Милен вздохнул и резко взмахнул рукой, подзывая кого-то. Его жест привлек внимание Вин, которая до сих пор не вслушивалась в разговор. Она обернулась — и едва не подпрыгнула от испуга, увидев подходившего к ним поручителя.
До сих пор ей удавалось избегать встреч с поручителями на балах. После столкновения с высшим преланом несколько месяцев назад, когда она невольно привлекла внимание инквизитора, Вин опасалась очутиться рядом с одним из них.
Поручитель шел к ним, нацепив на лицо кривую улыбку. Он казался другим, не похожим на окружавших Вин людей. Может, из-за того, что держал руки перед собой, спрятав их в рукава серого одеяния. Может, виной тому были татуировки, частично скрытые морщинами. А может, Вин напугали его глаза… ей чудилось, что они видели за маской ее сущность… Воистину поручители — глаза Вседержителя, блюстители его законов.
Поручитель остановился возле их стола. Судя по татуировкам, он принадлежал к ортодоксальному кантону, бюрократическому аппарату братства. Он окинул компанию взглядом и проговорил невыразительным голосом:
— Слушаю вас?
Лорд Милен поспешно извлек несколько монет.
— Я пообещал этим двоим встретиться с ними завтра за игрой в шелдри, — сказал он, протягивая монеты пожилому поручителю.
Глупо было за этим звать поручителя, — по крайней мере, так казалось Вин. Однако поручитель не засмеялся и явно не счел повод нелепым. Он просто улыбнулся, схватив монеты ловко, как уличный воришка.
— Я свидетельствую это, лорд Милен, — сказал он.
— Удовлетворены? — спросил Милен у остальных.
Все закивали.
Поручитель отвернулся, даже не посмотрев на Вин, и пошел прочь. Она облегченно вздохнула, глядя ему вслед.
«Они должны знать все, что происходит при дворе, — сообразила она. — Если вельможи призывают их даже для того, чтобы засвидетельствовать такие незначительные вещи…»
Чем больше Вин узнавала о братстве, тем лучше понимала, как умно Вседержитель распоряжался поручителями. Они заверяли все до единой торговые сделки: Доксону и Рену почти каждый день приходилось встречаться с н