Валин жадно схватил его и потянул к себе, оставляя на руке новые порезы. Тяжело дыша от радости, он прижал к себе кристалл.
Еще семь дней. Он проживет еще семь дней.
Не дожидаясь, пока голод и усталость окончательно лишат его сил, Ватин пополз наверх. Он протискивался в узкие ходы, пробирался сквозь щели между камнями. Иногда ему приходилось забирать немного вправо или влево, пока над ним не открывался очередной проход. В конце концов, направлений было всего два: вверх или вниз.
Еще он постоянно прислушивался, нет ли кого поблизости. Он уже видел убитых старателей — они сталкивались с молодыми и более сильными пленниками, надеявшимися украсть жеод. К счастью, он никого не встретил. Хорошо. Он был уже стар — достаточно стар, чтобы понимать: не следовало воровать еду у лорда на плантации.
Может, он и заслужил наказание — смерть в Ямах Хатсина.
Валин выбрался наружу из расщелины и вдруг замер.
В темноте он заметил человека, стоявшего прямо над ним. Человек был одет в просторный плащ, только странный, разрезанный на множество полос… Человек, весь в черном, молча смотрел на Валина. Потом он наклонился.
Ватин сжался в комок. Однако мужчина просто схватил его за руку и выволок на поверхность.
— Беги отсюда, — тихо приказал мужчина в черном. — Почти все стражники мертвы. Собери пленников, сколько сможешь, и уходи. Ты нашел жеод?
Валин снова съежился, прижав руку к груди.
— Хорошо, — кивнул незнакомец. — Взломай его. В сердцевине найдешь металлический самородок. Он очень дорого стоит. Продай его на дне любого города, и заработаешь столько, что хватит на много лет. Беги быстрей! Я не знаю, как скоро поднимется тревога.
Валин, пошатнувшись, отступил назад.
— Кто ты такой?
— Я тот, кем и ты скоро станешь, — с усмешкой ответил незнакомец, перешагивая через щель в земле.
Ленты его странного плаща трепетали вокруг худощавого тела, как будто сплетаясь с туманом.
— Я — выживший в этих Ямах.
Кельсер всмотрелся в темную щель между камнями и прислушался к затихавшим вдали шагам пленника.
— Вот я и вернулся, — прошептал он.
Шрамы горели, воспоминания терзали ум. Воспоминания о месяцах, проведенных под землей… о днях, когда острые кристаллы оставляли на его руках глубокие порезы, когда он без передышки искал жеод… всего один, чтобы выжить…
Неужели он действительно сможет снова погрузиться в эту тесную, безмолвную глубину? Кельсер поднял руки, глядя на белые выпуклые шрамы.
Да. Ради ее мечты — сможет.
Он шагнул к щели — и начал протискиваться внутрь. Он воспламенил олово, и сразу услышал внизу потрескивание.
Олово осветило узкий лаз. Чуть ниже он расширялся и одновременно расходился в разные стороны тесными извилистыми норами. То ли пещера, то ли трещина, то ли туннель… Кельсер уже видел первую выемку с кристаллами, — точнее, то, что от нее осталось. Длинные серебристые кристаллы были разбиты и раскрошены.
Алломантическая сила заставляла кристаллы рассыпаться вдребезги. Именно поэтому лорду-правителю для поисков атиума приходилось использовать рабов, а не алломантов.
«А теперь настоящее испытание», — подумал Кельсер, ползя дальше.
Он воспламенил железо и сразу увидел несколько голубых линий, ведущих вниз, к гнездам атиума. Далеко не в каждом гнезде мог созреть жеод, но кристаллы и сами по себе рождали тонкие голубые лучи. В них содержался остаточный атиум.
Кельсер сосредоточился на одной из голубых линий и осторожно потянул. До его обостренного оловом слуха донесся треск — что-то разбилось в щели под ним.
Кельсер улыбнулся.
Около трех лет назад, стоя над окровавленным трупом надсмотрщика, насмерть забившего Мэйр, он впервые обнаружил, что может использовать железо для поиска кристаллических карманов. В то время он еще не осознавал свою алломантическую силу, но в его уме зародился план. План мести.
С тех пор этот план созрел и разросся, но одна из ключевых его частей осталась прежней, и Кельсер годами лелеял ее. Он умеет отыскивать кристаллические карманы и разрушать их с помощью алломантии.
А ведь они были единственным источником атиума в Последней империи.
«Вы пытались уничтожить меня, Ямы Хатсина, — думал Кельсер, пробираясь по узкому лазу. — Пришло время отплатить вам тем же».
33
Мы уже близко. Как ни странно, здесь, высоко в горах, мы наконец освободились от давящего присутствия Бездны. Я уже давно не ощущал ничего подобного.
Озеро, обнаруженное Федиком, осталось внизу, и я вижу его с выступа скалы. Отсюда оно выглядит еще более зловещим — с его гладкой, словно металлической поверхностью. Наверное, надо было позволить ему взять образец этой странной воды.
Может, именно любопытство Федика разозлило ту туманную тварь, что преследует нас. Может, поэтому тварь и решила напасть на него, пронзив невидимым ножом.
Странно, однако это нападение успокоило меня. По крайней мере, теперь я знаю, что и другие видели тварь. Это значит, что я не сумасшедший.
— И что теперь? — спросила Вин. — Я имею в виду наш план.
Хэм пожал плечами.
— Если инквизиторы сломали Марша, теперь они знают все. Или, по крайней мере, достаточно — о нашем намерении напасть на дворец и о том, что мы собираемся использовать войну Домов как прикрытие. Нам теперь ни за что не выманить лорда-правителя из Лютадели, и мы наверняка не заставим его послать в город дворцовую гвардию. В общем, Вин, ничего хорошего.
Вин долго молчала, переваривая слова Хэммонда. Сам он сидел, скрестив ноги, прямо на грязном полу, прислонившись спиной к кирпичной стене. Запасная берлога оказалась сырым подвалом, состоявшим всего из трех помещений. Здесь пахло пеплом и грязью. Одну из комнат заняли подмастерья Клабса, а остальных слуг Доксон отпустил.
Бриз стоял у дальней стены. Он время от времени недовольно поглядывал на грязный пол и пыльные табуреты и явно не хотел садиться. Вин не понимала, что его волнует, — все равно ему не удастся сохранить одежду чистой.
Не только Бриз оказался недоволен этим полудобровольным заключением. Вин слышала, как кое-кто из подмастерьев ворчал, что уж лучше было попасться в лапы братства. Тем не менее они сидели в подвале уже два дня, выходя только в случае крайней необходимости. Все прекрасно осознавали опасность: Марш мог описать инквизиторам внешность всех членов команды и их помощников.
Бриз покачал головой.
— Возможно, друзья, пора сворачивать нашу операцию. Мы старались, но, учитывая тот факт, что наш первоначальный план — создание армии — потерпел фиаско, я бы сказал, что мы уже сделали невероятно много.
Доксон вздохнул.
— Мы действительно не можем вечно жить на те деньги, что у нас остались, особенно если Кельсер по-прежнему будет подкармливать местных скаа.
Доксон сидел за столом, бывшим, по сути, единственным предметом обстановки в комнате (если не считать нескольких табуретов), и перед ним аккуратными стопками лежали все важные книги, заметки и контракты. Доксон тщательно собрал и унес с собой все до последнего листка.
Бриз кивнул.
— Да, и я первый хотел бы перемен. Все это было интересно, забавно, возбуждающе, но должен заметить, что работа с Кельсером изрядно выматывает.
Вин нахмурилась.
— Ты не хочешь оставаться в команде?
— Зависит от того, что он придумает дальше, — ответил Бриз. — Мы ведь отличаемся от прочего дна. Мы работаем потому, что нам это нравится, а не потому, что нам приказали. А это делает нас весьма разборчивыми. Мы получаем большое вознаграждение, но ведь и риск велик.
Хэм усмехнулся и заложил руки за голову, совершенно не обращая внимания на окружавшую его грязь.
— Надо бы подумать, как мы закончим вот эту конкретную работу, — сказал он. — Риск-то велик, а вознаграждения — почти никакого.
— Вообще никакого, — уточнил Бриз. — Мы не добыли ни крошки атиума. То, что говорил Кельсер об альтруизме и помощи скаа, звучало неплохо, но я все-таки надеялся, что мы залезем в сокровищницу.
— Да, я тоже на это рассчитывал, — согласился Доксон, отрываясь от записей. — Но разве в любом случае игра не стоила свеч? Мы уже вошли в историю, я имею в виду.
Бриз и Хэм немного подумали, и оба кивнули.
— Потому я остаюсь, — сказал Доксон. — Кел говорил об этом: мол, он выбрал нас, потому что мы готовы рисковать собой просто ради достойной цели. Вы хорошие люди… даже ты, Бриз. И нечего на меня так смотреть.
Вин улыбалась, прислушиваясь к привычной перепалке. Да, она грустила о Марше, но рядом с ней были люди, которые знали, как идти дальше, несмотря на потери. И в этом смысле они действительно были похожи на скаа.
— Война Домов, — произнес Хэм, рассеянно улыбаясь. — Как вы думаете, сколько вельмож уже убито?
— По меньшей мере, несколько сотен, — ответил Доксон, возвращаясь к бумагам. — Они уничтожают друг друга.
— Должен признать, я сомневался, что это получится, — сказал Бриз. — Но если учесть, какие помехи торговле создает нынешняя бойня, не говоря уж о растерянности правительства… да, Доксон, ты, пожалуй, прав. Ради этого стоило постараться.
— Точно! — согласился Хэм, подражая ворчливому тону Бриза.
«Мне будет их не хватать, — грустно подумала Вин. — Может, Кельсер возьмет меня с собой, когда примется за новое дело?»
На лестнице прозвучали шаги, и Вин инстинктивно передвинулась в тень. Щелястая дверь распахнулась, и в комнату вошла знакомая фигура в черном. Кельсер нес плащ рожденного туманом в руке, и выглядел он чрезвычайно вымотанным.
— Кельсер! — вскрикнула Вин, бросаясь ему навстречу.
— Привет всем, — хрипло поздоровался он.
«Знакомая усталость, — подумала Вин. — Свинцовое истощение. Где он был?»
— Ты припоздал, Кел, — сказал Доксон, не поднимая головы.
— Меня можно обвинить в чем угодно, только не в том, что я всегда прихожу вовремя, — ответил Кельсер, бросая плащ и потягиваясь всем телом.