Наверное, брат выругал бы Вин за ту предательскую печаль, которую она почувствовала при виде страшного зрелища. Конечно, он всегда сердился, если Вин, будучи ребенком, плакала, когда он уводил ее в другой город, — ей не хотелось расставаться с людьми, к которым она привыкла, пусть даже они были с ней неласковы или просто ее не замечали. Наверное, ей не следовало проявлять подобную слабость… Вин шагнула в комнату. Нет, она не собиралась оплакивать шайку воров, и все же ей хотелось, чтобы их конец был не таким страшным.
Вин старалась не открывать чувства перед другими, но поневоле сжалась, стараясь не смотреть на растерзанные трупы. Люди, устроившие налет на берлогу, действовали основательно.
«Как-то это уж слишком, даже для братства, — думала Вин. — Что за существа могли сотворить такое?»
— Инквизитор, — тихо произнес Доксон, опускаясь на корточки рядом с одним из трупов.
Кельсер кивнул. В помещение вошел Сэйзед, ступая очень осторожно, чтобы не запачкать одежду кровью. Вин обернулась к террисанину, чтобы не смотреть на изуродованные трупы. Ей показалось странным, что Сэйзед явился сюда. Здесь было слишком опасно. Конечно, Кельсер — рожденный туманом, а Доксон, судя по всему, искусный воин. К тому же Хэм и его люди охраняли подходы к берлоге. И тем не менее Бриз, Йеден и Клабс остались в лавке. Да, здесь слишком опасно… Просто Кельсер не смог воспротивиться желанию Вин прийти сюда.
Но он без колебаний привел Сэйзеда. Это заставило Вин посмотреть на дворецкого по-новому. Почему это место опасно для рожденных туманом, но безопасно для дворецкого-террисанина? Неужели Сэйзед — могучий воин? Но где он научился сражаться? Может, у него были особые учителя?..
Ровный шаг Сэйзеда и его спокойное лицо навели Вин на новые размышления. Хранителя, похоже, совершенно не потрясала бойня.
«Ему просто интересно», — подумала Вин, осторожно пробираясь между обломками мебели и стараясь не наступать в глубокие лужи крови.
Ей хотелось очутиться поближе к Кельсеру, а тот как раз склонился над двумя трупами. Один из них, к ужасу Вин, оказался трупом Улефа. Искаженное болью лицо юноши еще осталось узнаваемым, но дальше начиналась мешанина сломанных ребер и клочьев плоти… как будто чья-то мощная рука разорвала грудную клетку.
— Плохо, очень плохо, — тихо сказал Кельсер. — Обычно «стальные» инквизиторы не утруждают себя уничтожением воровских шаек. Для этого посылают поручителей с отрядом солдат, всех арестовывают и устраивают показательную казнь. Инквизиторы подключаются к делу лишь в особых случаях.
— Ты думаешь… — пробормотала Вин и задохнулась. — Ты думаешь, это тот самый?..
Кельсер кивнул.
— Во всей Последней империи около двадцати «стальных» инквизиторов, и половина обычно находится за пределами Лютадели. Вряд ли возможно такое совпадение: один инквизитор заметил тебя, а после того как ты сбежала, другой явился в твою берлогу.
Вин стояла, не глядя на Улефа и не позволяя горю вырваться наружу. Да, конечно, Улеф предал ее, но ведь до того они были почти друзьями…
— Значит, — тихо спросила она, — инквизитор до сих пор чует мой след?
Кельсер кивнул, выпрямляясь.
— Это я виновата, — сказала Вин. — Улеф и все остальные…
— Виноват Камон, — резко перебил ее Кельсер. — Это он додумался надуть поручителя. — Помолчав немного, Кельсер внимательно посмотрел на Вин и спросил: — Ты как, справишься?
Вин еще раз глянула на изуродованное тело Улефа, стараясь быть сильной, и пожала плечами.
— Никто из них не был мне другом.
— Звучит довольно жестоко, Вин.
— Я знаю, — согласилась она с коротким кивком.
Кельсер еще какое-то время смотрел на нее, потом отошел и заговорил с Доксоном.
Вин покосилась на раны Улефа. Выглядели они так, словно над юношей поработала стая взбесившихся зверей, а не один-единственный человек.
«У инквизитора должны быть помощники, — решила Вин. — Не верится, что кто-то один, пусть даже инквизитор, мог сотворить такое».
Тела лежали кучей у задней двери, но Вин быстро прикинула, что абсолютное большинство шайки осталось в общей комнате. В одиночку никто не мог расправиться с ними так поспешно… или мог?
«Мы слишком многого не знаем об инквизиторах, — сказал ей как-то Кельсер. — Они вообще не подчиняются привычным законам».
Вин содрогнулась всем телом.
На лестнице прозвучали шаги, и в двери показалась знакомая фигура Хэма. Он держал в руке фонарь.
— Все спокойно, — доложил Хэм. — Ни поручителей, ни городской стражи.
— Это в их духе, — вздохнул Кельсер. — Хотят, чтобы местные жители сами обнаружили бойню… а трупы здесь оставили как предупреждение.
Все замолчали, и только Сэйзед что-то негромко бормотал в углу. Вин осторожно подошла, прислушиваясь к ритмичному звучанию его голоса. Наконец он замолчал, закрыл глаза и склонил голову.
— Что это было? — спросила Вин, когда Сэйзед снова открыл глаза.
— Молитва, — ответил террисанин. — Молитва народа каззи, специально для мертвых. Она читается, чтобы пробудить души умерших и высвободить их из тел — тогда они могут вернуться на Гору духов. — Сэйзед посмотрел на Вин. — Если хочешь, госпожа, я научу тебя этой вере. Каззи были интересным народом… они многое знали о смерти.
Вин покачала головой.
— Не сейчас. Ты говоришь, их молитва… ты и сам исповедуешь эту веру?
— Я исповедую все веры.
Вин нахмурилась.
— И что, они никогда не противоречат друг другу?
Сэйзед улыбнулся.
— О, противоречат, и очень часто! Просто я вижу истину, скрытую за всеми ними… и верю в то, что каждую религию необходимо помнить.
— Но как ты решаешь, какую именно молитву читать в определенный момент?
— Я просто вспоминаю ту, что кажется подходящей, — тихо ответил Сэйзед, окидывая взглядом страшную картину смерти.
— Кел, — позвал Доксон из глубины комнаты, — иди сюда, посмотри.
Кельсер направился туда, и Вин последовала за ним. Доксон стоял у двери, которая вела в длинную, похожую на коридор спальню. Вин заглянула внутрь, ожидая увидеть продолжение бойни.
Но в спальне оказался всего один труп, привязанный к стулу. В слабом свете Вин разглядела, что глаза у него выколоты. Кельсер некоторое время осматривал труп.
— Это тот самый человек, которому я передал руководство, — сказал он наконец.
— Да, это Милев, — подтвердила Вин. — А что с ним случилось?
— Его убивали медленно, — ответил Кельсер. — Посмотри, сколько крови на полу, как искалечены руки и ноги… Да, он долго кричал и сопротивлялся.
— Его пытали, — уточнил Доксон.
Вин похолодела и посмотрела на Кельсера.
— Не следует ли нам сменить базу? — спросил Хэм.
Кельсер медленно покачал головой.
— Когда Клабс приходил сюда, он отлично маскировался и даже скрывал свою хромоту. Он курильщик, и его профессия — заметать следы. Его не удастся найти, расспрашивая прохожих на улице. Нет, никто из шайки Милева не мог о нем рассказать… нам ничего не грозит.
Однако ни Кельсер, ни кто-либо другой ни словом не упомянул об очевидном. Ведь как-то же инквизитор отыскал эту берлогу…
Кельсер вернулся в общую комнату, отвел Доксона в сторону и тихо заговорил с ним о чем-то. Вин хотела подобраться поближе, но Сэйзед остановил ее, положив руку на плечо.
— Госпожа Вин, — неодобрительно произнес он, — если бы мастер Кельсер желал, чтобы мы слышали разговор, он вполне мог бы говорить достаточно громко.
Вин бросила на террисанина злой взгляд. Потом потянулась мыслью внутрь себя и воспламенила олово.
От внезапно усилившегося запаха крови она пошатнулась. Теперь она различала дыхание Сэйзеда. В комнате уже не было темно — наоборот, от ослепительного света двух фонарей у Вин заслезились глаза. Ей стало трудно дышать в тяжелом, застоявшемся воздухе.
Зато она отчетливо услышала голос Доксона:
— …пару раз ходили проверить, как ты и просил. Ты найдешь его через три улицы к западу от перекрестка Четырех Колодцев.
Кельсер кивнул.
— Хэм, — позвал он громко, заставив Вин подпрыгнуть на месте.
Сэйзед недовольно посмотрел на нее, качая головой.
«Он что-то знает об алломантии, — подумала Вин, правильно поняв выражение лица хранителя. — И догадался, что я сделала».
— Да, Кел? — откликнулся Хэм, выглядывая из задней комнаты.
— Забирай всех, и возвращайтесь в лавку, — приказал Кельсер. — И будьте осторожны.
— Будем, не сомневайся, — пообещал Хэм.
Вин жалобно посмотрела на Кельсера, но ей пришлось покинуть берлогу вместе с Сэйзедом и Доксоном.
«Надо было забрать экипаж, — думал Кельсер, недовольный тем, что приходится идти шагом. — Остальные вполне могли вернуться в лавку пешком».
Он бы с удовольствием воспламенил сталь и помчался гигантскими прыжками, вот только как при этом остаться незамеченным, если на улице день и толпа народа?
Кельсер поглубже надвинул шляпу. Гуляющий пешком вельможа никого не удивлял, особенно в деловом районе, где смешались удачливые скаа и неудачливые аристократы. Впрочем, и те и другие делали вид, что не замечают друг друга.
«Терпение и еще раз терпение. Скорость значения не имеет. Если они узнали о нем, он все равно уже покойник».
Кельсер вышел на большую площадь, от которой отходили четыре улицы. На каждом из углов был сооружен колодец, а в центре площади находился фонтан, украшенный массивной медной фигурой, позеленевшей от времени и почерневшей от сажи. Статуя изображала лорда-правителя в торжественной позе, облаченного в латы и плащ. Он как бы попирал ногами Бездну, затаившуюся в воде.
Кельсер прошел мимо фонтана. На поверхности воды плавали хлопья недавно выпавшего пепла. С тротуаров вслед ему неслись жалобные голоса попрошаек… жалобные, но в то же время раздраженные. Лорд-правитель хоть и с трудом, но все же терпел нищих. Конечно, лишь дошедшим до крайности скаа позволялось попрошайничать. Однако даже этой жалкой жизни позавидовали бы скаа, трудившиеся на плантациях.