Глава 11
Все, кто находился в холле особняка, замерли. Воздух, без того насыщенный магией, адреналином боя и напряжением, сгустился еще больше. Не знаю, что произвело столь сильное впечатление на присутствующих: появление твари из Безмирья или слова Синего о некроманте. Мне показалось, что неизвестного и пока невидимого некроманта люди боятся больше, чем реальную угрозу в виде вполне себе пугающего существа, явившегося из мира Серой Госпожи.
Охотник стоял на месте, не нападал. Его хитиновый панцирь поглощал свет, создавая вокруг твари еле заметное темное мерцание. Безглазая голова медленно поворачивалась, словно сканируя пространство. Такое чувство, будто моя ручная зверушка оценивала расклад сил, сложившийся на данный момент. Но даже в состоянии неподвижности, Охотник несомненно выглядел весьма впечатляюще. От него исходил не просто холод смерти, а антижизнь, если можно так выразиться.
Гончий первым пришел в себя. Профессиональный инстинкт оказался сильнее шока. Он вскинул кинжал — тот самый, серебристый, отделанный рунами, — и с рыком бросился вперед. Атака была молниеносной, отточенной годами убийств. Клинок, способный наносить ощутимые удары Личу, а значит, потенциально опасный для любой твари Безмирья, вонзился в бедро Охотника. Возможно, Гончий хотел ударить в более уязвимое место, но рост твари, достигавший не менее двух с лишним метров, не особо позволял развернуться.
Самое интересное — это поведение моей зверушки.
Когда Синий ударил его кинжалом, пробил хитиновый слой, а затем резко отскочил обратно, сжимая оружие в руке, Охотник медленно опустил голову вниз и посмотрел на то место, куда пришелся удар. Я не знаю, как он это делал без глаз, но ощущение было таким, будто тварь именно «посмотрела». Я бы даже сказал, что на его морде появилось слегка изумлённое выражение. Суть этого выражения была приблизительно следующей — «Ты совсем идиот? В меня? В страшную тварь Безмирья тыкать какими-то ножичками?»
А потом… Потом Охотник просто исчез. Ну… Не совсем, конечно. Имею в виду, исчез в том месте где стоял.
На самом деле, он просто так двигался. Не с невероятной скоростью Палача, например, а с чудовищной, нечеловеческой плавностью.
Я только успел моргнуть, а моя зверушка уже «перетекла» к Гончему. Одна хитиновая лапа взметнулась, словно черная молния. Не к горлу Гончего, а к его руке. Когтистые пальцы, похожие на стальные крючья, сомкнулись на запястье Синего с хрустом ломая кость. Гончий вскрикнул — коротко, хрипло, от боли и неверия. Кинжал выпал из его обездвиженной руки.
Вторая лапа Охотника, широкая, как лопата, ударила Гончего в грудь. Не пронзая, а отбрасывая. Синий взлетел в воздух, как тряпичная кукла, и с глухим стуком врезался в массивную дубовую дверь одной из комнат.
Древесина треснула. Гончий осел на пол, пытаясь отдышаться, кровь выступила на его губах. Антон, ошеломленный происходящим, попытался поднять магический щит, но Охотник лишь махнул в его сторону лапой. Так обычные люди отмахиваются от назойливой мухи. Волна невидимой силы швырнула мага воды через весь холл. Он ударился спиной о каменную колонну и затих, оглушенный. То есть тварь, которая служит мне, использует не только физическую силу, но и магию? Ничего б себе…
Охотник сделал пару шагов в сторону Синего, а затем наклонил свою безглазую голову к упавшему на пол кинжалу, который во время удара вылетел у Гончего из руки.
Пасть твари, усеянная иглами зубов, приоткрылась. Длинный, черный, блестящий язык, похожий на змеиный, ловко подцепил клинок. Охотник подбросил его вверх, а потом, раскрыв пасть шире, просто взял и заглотил оружие Пса.
Раздался оглушительный, металлический хруст, словно ломали стальные балки. Охотник пережевывал кинжал, словно какой-нибудь орех, с чудовищным наслаждением. Потом он запрокинул голову и издал громкую, пугающе человеческую отрыжку. Из пасти вырвалось облачко серебристой пыли — все, что осталось от кинжала Гончего. В этом звуке, в этой пыли имелась вполне себе понятная насмешка. Над силой мага, над его возможностями, над его страхом.
Затем Охотник снова повернулся к поверженному Гончему. Он сделал еще один шаг. Хитин скрежетал по мрамору. Его пасть опять приоткрылась, обнажая ряды игл, готовых разорвать человеческую плоть. В воздухе невыносимо запахло Безмирьем. Этот «аромат» я запомнил после своего путешествия во владения Серой Госпожи.
Охотник навис над Синим, поднял когтистую лапу для смертельного удара…
— Стой!
Крик сорвался с моих губ прежде, чем я осознал это. Я выскочил из своего укрытия, забыв про страх, про осторожность, про все. Ноги сами понесли меня вперед. Я встал между Охотником и поверженным Гончим, раскинув руки, как щит. Это, конечно, будет очень глупо, если тварь, в пылу азарта, схреначит меня вместе с Псом. Да, я теперь владелец кольца, но черт его знает…
— Хватит! — мой голос дрожал от напряжения, но при этом звучал громко в гробовой тишине холла. — Не тронь его! Остановись! Сейчас же!
Охотник замер. Его безглазая морда повернулась ко мне. Невидимый взгляд ощущался на коже — ледяной, тяжёлый, вопрошающий. Чудовище наклонило голову набок, словно прислушиваясь к чему-то внутри меня. К кольцу? К связи с Леонидом? К моему приказу? В его позе чувствовалось неожиданное любопытство. Лапа опустилась.
Я стоял спиной к Гончему, слыша его прерывистое, хриплое дыхание. Запах крови, пота и страха — вот чем фонило от Пса. Да он просто в ужасе! Видимо, их готовили к потенциальной встрече с нежитью или тварями Безмирья, но Синий не ожидал, что все окажется настолько бесполезным. Моя зверушка только что сожрала его кинжал и даже не подавилась. Еще и продемонстрировала полное неуважение к Корпусу Гончих.
Я обернулся к Синему Наши взгляды встретились.
Его глаза, обычно ледяные и презрительные, сейчас были полны шока, боли и… понимания. Он видел кольцо на моей руке. Видел, как Охотник подчинился моему крику. Видел все.
Я набрал воздуха в грудь, собираясь… наверное, сделать заявление. Так точнее.
Адреналин пульсировал в висках. Внутри все сжалось в ледяной ком. Путь назад один чёрт отрезан. Я только что поступил очень благородно, но охренеть насколько глупо.
Рик замер где-то в тени, его лицо было как обычно скрыто, но я чувствовал взгляд Палача — тяжелый, словно неподъёмный камень.
Антон стонал у колонны. Стражи Волконских, те, кто еще мог стоять, смотрели на меня с немым ужасом. Даже Рыжая, притаившаяся в углу, перестала шипеть, ее адские огоньки-глаза были прикованы ко мне.
Я снова глубоко вдохнул. Воздух обжег легкие. Глядя прямо в потускневшие от боли и осознания глаза Гончего, я сказал четко, громко, так, чтобы слышали все в этом проклятом холле:
— Да. Ты прав. Некромант здесь. Это — я.
В тишине слова прозвучали, как удар гонга. Гончий сглотнул, пытаясь что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип.
Я сделал шаг к нему. Еще один. Навис над его поверженной фигурой. Внутри все горело — страх, ярость, отчаяние, странное освобождение.
— Передай им, — мой голос стал тверже, — Передай всем своим «гончим псам», всем магам, всем придуркам, что гоняются за тенями и воображаемыми угрозами… Скажи им, что настоящая опасность уже здесь
Я наклонился чуть ниже, чтобы наши лица были на одном уровне.
— И пока вы ищете призраков прошлого, пока вы боретесь с ветряными мельницами… Настоящие твари ждут своего часа. Под вашими ногами. В темноте. Они ждут, когда перестанет падать этот чертов пепел… чтобы выбраться и стереть ваш «прекрасный», гнилой город с лица земли.
«Леонид»!
Я мысленно позвал некроманта, вкладывая в призыв всю свою волю, весь страх и ярость.
«Поиоги мне показать ему! Показать этому псу то, что копится под городом! Пусть увидит! Пусть знает!»
Некромант молчал. Я за эти пару секунд тишины даже успел трижды обозвать себя конченым придурком. С хрена полез вперед? Зачем не дал Охотнику убить Синего? На что вообще рассчитывал?
Однако уже в следующее мгновение в голове что-то щелкнуло. Это не был привычный голос Леонида. Это скорее напоминало взрыв образов, эмоций, знания. Я физически почувствовал, как мои глаза наливаются ледяным, тёмным светом Безмирья. Судя по резко побелевшему лицу Гончего, мне это не показалось. В зрачках мага вдруг отразилось мое лицо. И я сам, честно говоря, чуть не выругался с перепугу.
Мои глаза превратились в нечто ужасное. Их заливала тьма, клубящаяся и живая.
Я протянул руку к Гончему. Он дёрнулся, пытаясь отползти, но за спиной у Синего была дверь. Деваться ему было некуда.
— Смотри… — мой голос звучал будто и не мой вовсе.
На полированном мраморе перед лицом Гончего заколебалось, как масляная пленка на воде, видение. Не картинка, а поток ужаса, проецируемый прямо из моей связи с Леонидом и Безмирьем.
Темнота. Глубокие, бесконечные пещеры под фундаментом Нева-Сити. Не просто пустота — движение. Мерзкое, ползучее, бесчисленное. Тени, сливающиеся со скалой. Скелеты, обтянутые высохшей плотью и покрытые грибковыми наростами, шевелящие костяными пальцами. Существа из сгустков тьмы и осколков костей, ползущие по стенам. Личи, гораздо более древние и чудовищные, чем Рыжая. Их пустые глазницы пылают голодом.
Полуразложившиеся твари, похожие на гигантских слепых червей, роющие ходы в породе. И везде — шелест, скрежет когтей по камню, тихое шипение, полное ненависти к миру живых. Океан неупокоенных, спящий кошмар, который ждет лишь ослабления пепельного покрова… чтобы хлынуть наверх, как гной из вскрытого нарыва.
Видение длилось мгновение. Но этого мгновения хватило. Глаза Гончего расширились до предела, наполнившись чистым, животным ужасом, который затмил даже боль от сломанной руки и страх перед мальчишкой-некромантом. Пёс отшатнулся, вжавшись спиной в треснувшую дверь.
Я выпрямился. Ледяной свет в моих глазах погас. Воздух снова стал просто холодным и тяжелым.
Охотник стоял неподвижно, тихо урча, как гигантский кот, довольный произведенным хаосом. Рыжая смотрела в мою сторону с… уважением? Рик в тени был нечитаем. Антон, вытаращив глаза, пялился на меня, как на воплощение Апокалипсиса. Стражи Волконских замерли в ужасе. Пожалуй, сегодняшний день все они запомнят до конца своей жизни.