Я почесал затылок, чувствуя себя полным идиотом.
— Но… как? Там ты другая.
— Здесь, — она обвела рукой бескрайнюю серость, — я в своём истинном обличье. Безмирье — мой дом, хоть и не по своей воле. В обычном, человеческом мире… там всё враждебно для нас. Для нежити, имею в виду. Реальность искажает. Заставляет приспосабливаться, чтобы не развалиться на части. Моё тело там — лишь оболочка. А здесь… здесь я сильнее. Живее.
Она сделала шаг ко мне, взгляд её стал серьёзным.
— Но есть и минусы. Здесь голод растёт. Это место влияет на меня. И этот… — она кивнула в сторону сгущающейся тени, — он не просто так здесь объявился.
Сначала я не понял, о чем или о ком Лич говорит. По мне тень была вполне обычной. Однако, уже в следующую секунду, серость перед нами вздыбилась. Из пульсирующей чёрной жилы, словно из разверзшейся раны, выплыла огромная, сгорбленная фигура, покрытая пластинами чёрного хитина. Безглазая голова медленно повернулась в нашу сторону, и я почувствовал, как мир вокруг сжался.
Это был Охотник, но не тот, кого я вызывал кольцом. Не могу объяснить, как именно я это понял. Просто точно знал, явившаяся тварь вовсе не моя ручная зверушка.
Конкретно этот Охотник дышал Безмирьем, и Безмирье дышало им. От него исходила мощь, древняя и дикая, как сама смерть. Его невидимый «взгляд», ощущаемый как ледяное давление, остановился на мне, проникая в самую душу. Ну и еще… Тварь сейчас была в боевом, так сказать, виде. Пожалуй, этот нюанс более прочих говорил о том, что данный Охотник вовсе не по-доброму настроен.
— Это… другой, — голос Рыжей звучал напряжённо, почти испуганно. — Этот — дикий. Свободный.
— Что ты имеешь в виду? — Тихо спросил я, делая крошечный шаг назад. Просто от твари исходила такая сильная ненависть, что я невольно начал переживать, как бы меня не сожрали в этом чертовом Безмирье.
— Охотники… они живут здесь. — Продолжила Лич. — Это их мир. Некроманты, когда проходили посвящение, отправлялись сюда, чтобы поймать себе Охотника. Привязать. Раньше, имею в виду. Это было делом чести — иметь свою ручную тварь.
Я почувствовал, как холод усиливается.
— Поймать? Привязать?
— Не у всех получалось, — сказала Рыжая, не отрывая глаз от фигуры. — Многие гибли. Охотник служит только сильнейшему.
И тогда я понял. Этот Охотник был свободным зверем. Древней, дикой силой, что чувствовала моё присутствие. Он явно не собирался устраивать дружескую беседу. Более того, он расценивал меня как врага. Видимо, в тварей заложена какая-то генетическая память. Черт его знает. Он точно понимал, что перед ним некромант, которого надо грохнуть.
Не успел я осознать данный факт до конца, как Охотник начал действовать. Его движения были стремительными.
Он метнулся в нашу сторону с пугающей бесшумностью и скоростью. Его невидимый взгляд прожигал меня насквозь.
— Пригнись! — рявкнула Рыжая.
Я инстинктивно рухнул на колени, и в тот же миг над моей головой пронёсся огромный хитиновый кулак. Отвечаю. Просто огромный кулак, будто принадлежавший великану.
— Охренеть… — Выдохнул я, понимая, что сейчас стал свидетелем того, как действует магия Лича.
Рыжая больше не привязана ни к каким стихиям. Она просто делает, что ей в голову придёт. Захотела — сотворила гигантский кулак из воздуха.
— Твой выход, мальчишка! — крикнула Рыжая, превращаясь в размытое пятно.
Она кинулась на Охотника, как уличный мальчишка в драку. Ее руки и ноги мелькали, нанося удары твари. Лич отвлекала Охотника максимально простым способом — пыталась набить ему морду.
Времени для того, чтоб выработать стратегию и тактику, не было. Поэтому я пошел самым простым путем. Драка — значит, драка. Нужно вспомнить все, что мне показывал Рик.
Я сосредоточился на тенях. Рик учил меня сливаться с ними. Здесь этого добра было полно. Я представил себя одной из теней, потянул Силу Безмирья. Тени дрогнули, сгустились. Я рванулся вперёд, используя их для скорости и дезориентации.
«Слейся. Не сопротивляйся. Дай темноте войти». — слова Рика звучали в голове.
Охотник отмахнулся от Рыжей, но та успела скользнуть в сторону до того, как мощная лапа твари ударила ее. Действия Лича были не для урона, а для отвлечения.
Я метался вокруг, стараясь попасть в суставы, в сочленения хитиновых пластин. Мои удары, наполненные Силой, были быстрыми, но, надо признать, для Охотника слишком слабые.
Внезапно Рыжая остановилась, раскинув руки. Её глаза вспыхнули светом, а из ладоней вырвались два сгустка чёрного огня. Не красного, привычного человеческому глазу, а жуткого, холодного, безмолвного пламени, которое, казалось, поглощало саму суть света. Огонь обволок Охотника, окутывая его коконом.
Это была магия Рыжей, трансформированная Безмирьем. Холодный огонь не обжигал, а замораживал, высасывая энергию, сковывая движения. Охотник дрогнул, его хитиновые пластины покрылись коркой инея.
— Бей! — крикнула Лич, её голос дрожал от напряжения.
Я рванулся вперёд, целясь в сочленение на шее Охотника. Подпрыгнул вверх, а потом, прямо в полете, представил, как в моей руке появляется кинжал. Не знаю, откуда возникла мысль, что подобный фокус сработает. Интуиция, наверное, подсказала. Но он реально сработал. Я с удивлением уставился на оружие, возникшее в моей руке словно воздуха.
Я вложил в удар всю доступную Силу. Кинжал, часть меня здесь, промелькнул, оставляя чёрный след. Удар был точным, из сочленения хлынула густая, чёрная, почти нефтяная кровь Охотника.
Это был не смертельный удар, но он замедлил тварь. Охотник взревел — звук, похожий на скрежет металла и стон умирающего мира, — а затем метнулся к Рыжей, игнорируя меня. Либо он чувствовал в ней большую угрозу, либо наоборот — решил добить нас по одному и начал с того, кто слабее.
Я попытался перехватить тварь, но он был слишком быстр. Огромная, мощная лапа обрушилась на Лича, отшвырнув её в сторону.
Летела, конечно, Рыжая красиво. Метров на десять ее отбросило. Она впечаталась спиной в землю, рухнув едва ли не плашмя, а потом… рассыпалась мириадами чёрных искр, и через мгновение вновь собралась в полноценного человека, но двигаться стала медленнее, её чёрный огонь мерцал неустойчиво.
Охотник обернулся ко мне, в его безглазых впадинах чувствовалась ярость. Это странное ощущение, скажу я вам. Когда ты не видишь, а просто чувствуешь.
Стало понятно, кто был истинной целью твари. Это конец. Рик научил меня драться, Рыжая показала Силу, но против мощи Охотника, да еще на его территории, я был всего лишь мальчишкой.
Тварь взмахнула лапой и серая взвесь вокруг превратилась в хлёсткую, ледяную плеть, которая рванулась к моему горлу.
— Твою мать! Почему он вообще умеет колдовать⁈ Это же, блин, типа животное! — Взвыл я, пытаясь уклониться, но Безмирье будто встало не на мою сторону. Воздух сгустился еще сильнее, замедляя мои движения.
И в этот критический момент, когда плеть уже почти сомкнулась кольцом на моей шее, из ниоткуда, словно вынырнув из самой сердцевины пульсирующей черноты, выпрыгнул еще один Охотник.
— А-а-а-а-а! — Заорал я на адреналине, не зная, как еще выразить свою радость.
Потому что теперь это был тот самый зверь, что служил Леониду, который с недавнего времени связан со мной. Он выглядел темнее окружающих теней, его хитиновые пластины казались выточенными из самого ночного неба. Моя ручная зверушка встала передо мной, прикрывая своим огромным телом. И она явилась в таком же боевом виде, как и первый Охотник. Значит, даёт понять «коллеге», что договориться не получится.
Его безглазая голова повернулась к дикому Охотнику, из груди вырвался низкий, глубокий рык — не звук, а вибрация, пронизывающая всё Безмирье. Это был рык владельца, хозяина. И в этом рыке звучала не просто угроза, а абсолютное, незыблемое предупреждение: Моё. Не тронь.
И тогда произошло невероятное. Дикий Охотник замер. Хитиновый покров начал медленно скукоживаться, словно втягиваясь внутрь твари. Через минуту перед нами стоял просто очень большой зверь. Все та же помесь льва, акулы и черт еще знает кого. Морда у него была такая обиженная, будто у бедного зверька отобрали лакомый кусочек, выдернули его прямо из пасти. Дикий фыркнул недовольно, а затем развернулся и одним прыжком исчез из зоны видимости.
Мой Охотник издал в ответ странный звук. Не рык, не шипение, а… низкое, вибрирующее урчание. Как у гигантского кота. Оно было наполнено… радостью. Чистой, почти щенячьей.
Он развернулся и двинулся ко мне. Не с чудовищной скоростью, а плавно, тяжело, его когтистые лапы ступали по серой тверди, словно по знакомой тропе. Он подошёл вплотную, его голова, размером с половину моего тела наклонилась. Холодное, хитиновое «лицо» коснулось моей руки. Не агрессивно. Ласково. Как ищет внимания огромная собака. Он снова заурчал, громче, и этот звук заставил вибрировать саму серость вокруг.
— Он признает хозяина. — С усмешкой прокомментировала Лис происходящее. — Ну же! Не тупи! Погладь его.
Я осторожно поднял руку и коснулся хитиновой пластины на голове твари. Охотник завибрировал всем телом от удовольствия. Казалось, он готов был свернуться калачиком у моих ног, будто гигантский сторожевой пёс.
— Нам нужно найти Леонида, — «сказал» я, обращаясь больше к самому Безмирью, чем к Охотнику. — Ты знаешь, где он? Поможешь?
Тварь выпрямилась. Его безглазая морда повернулась в глубь серой пустоты, туда, где гул был сильнее. Он издал короткий звук — нечто среднее между щелчком и рыком — а затем сразу же тронулся в путь. Мы с Рыжей последовали за ним.
Путешествие по изменившемуся Безмирью гораздо больше напоминало сюрреалистичный кошмар, чем в первый раз.
Мы шли по невидимым тропам среди бурлящей серости. Иногда под ногами проступали очертания руин — полурассыпавшиеся башни из костей, покрытых инеем, арки из чёрного стекла, плавающие в пустоте. Воздух густел, наполняясь видениями. Тени мелькали на периферии зрения — неясные, шепчущие. Это были призраки.