В арсенале действовали ришанские войска, а не кроверожденные. Будь Райн причастен, ришанских войск было бы там гораздо больше. Но они, как и мы, оказались неподготовленными к схватке. Кончилось тем, что он потерял столько же солдат, сколько и я.
Не пострадал только Септимус. Ришане и хиажи ослабили друг друга, а его теория подтвердилась.
– Септимус – та еще змея, – хмуро произнес Райн. – Он молчал до последнего. Я показал ему все, что он хотел увидеть. Выделывался перед ним. Орал. Изображал разгневанного полководца. Упрямился, чтобы сделать свою позицию правдоподобнее, а потом согласился с ним.
Ох уж эти лицедейства Райна!
– Я заключил сделку, из которой мне не выбраться, – продолжил он. – Подыграл Септимусу. Не знаю, найдем ли мы то, чего он хочет… даже если найдем, это еще не значит, что он сможет воспользоваться находкой. У Дома ночи есть и другие могущественные особенности. Но чтобы их задействовать, мне понадобится твоя помощь.
Я сердито засопела.
– Погоди шипеть, змейка. – поднял руки Райн. – Дай мне договорить… Помоги мне отыскать кровь Аларуса и выполнить задачу, поставленную Септимусом. А затем помоги мне предать его и выгнать этих кроверожденных мерзавцев из нашего королевства. Раз и навсегда. После этого ты будешь вольна делать все, что пожелаешь.
Я снова нахмурилась:
– Все, что я…
– Все, что захочешь.
Мне бы скрыть удивление, но лицо меня выдало.
Райн тихо засмеялся:
– Знаю, ты не поверишь, но я вообще не собирался держать тебя в плену. Я прошу тебя о помощи, а не принуждаю силой. А после этого – даю слово: между нами не будет никаких обязательств.
– Много ли стоит твое слово?
– Немного. Когда-то оно было весомее. Поистрепалось. Но увы, больше мне нечего предложить.
Я смотрела на отцовский меч. С этим мечом в руке он умирал. Винсент лежал на пропитанном кровью песке арены, а меч – тоже весь в крови – валялся неподалеку.
Дом Ночи был королевством моего отца.
Он был моим королевством.
Райн много раз мне врал. И тем не менее…
Я задумалась над его словами и спросила:
– А Септимус ничего не заподозрит? У него соглядатаи повсюду.
– Сюда ни один вампир не сунется, – махнул рукой Райн в этой пыльной, тускло освещенной комнате. – Однако ты права. Нужно проявить осторожность. Убедиться, что Септимус видит только то, что ожидает увидеть. Я буду играть роль жестокого короля, а ты – роль жены-пленницы, которая его ненавидит.
– С этим я справлюсь. Я тебя и правда ненавижу.
Я без конца мысленно твердила эти слова: «Я его ненавижу, я его ненавижу, я его ненавижу». Но сейчас, когда они слетели с моего языка, они имели затхлый и горький привкус. По разным причинам, истинным и ложным. В данный момент причины были только истинными, ведь я стояла напротив того, кто убил моего отца.
Райн замер, словно его оглушило ударом.
Но потом улыбнулся. Непринужденно. И даже приятно.
– Знаю, знаю. Это и к лучшему. Актриса из тебя плохая.
Он протянул мне руку и добавил серьезным тоном:
– Но ты все равно моя союзница.
Союзница.
Однажды, целую вечность назад, он предложил мне союз. Я допустила ошибку, согласившись.
Но и тогда, и сейчас я была беспомощна. Человеческая женщина в мире вампиров. Беззубая наследница. Дочь, неспособная отомстить за отца.
Райн предлагал мне силу. Больше силы, чем я могла мечтать.
А сила считалась платежным средством мести.
Я протянула ему свою руку. Ладонь Райна была грубой, теплой и большой. Он сомкнул пальцы вокруг моих, но неплотно. Однако сейчас его прикосновение ощущалось по-другому. Магия, пульсирующая внутри каждого из нас, отталкивала другую, словно чувствуя своего природного врага.
Райн был сильнее, чем прежде. Я тоже. А имея силу, о которой он говорил, силу, принадлежавшую мне по праву рождения, я стану неуязвимой.
Он предлагал мне все, что требовалось для его уничтожения.
– По рукам, – сказала я.
Глава четырнадцатая
Райн
«Я тебя и правда ненавижу».
Я знал, что Орайя меня ненавидит. Но кто решился бы упрекнуть ее за это? И почему ее откровение меня так задело? Настолько, что бросило тень на мою победу.
Это слово стоило взять в кавычки.
Я вынудил ее согласиться: у нее не оставалось выбора. Я же не дурак и понимал: для нее это хороший шанс меня убить. Шанс, которого она так долго ждала. Наверное, и она, беря мою руку и соглашаясь на сделку, говорила себе то же самое.
Мы оба вступали в азартную игру.
Во время схватки в арсенале она могла ударить меня мечом в сердце, однако не воспользовалась подвернувшейся возможностью.
Это уже о чем-то говорило.
Но если отбросить мои… скажем так, запутанные чувства к Орайе, я нуждался в ней. Без ее помощи мне было не вырваться из когтей Септимуса. Возможно, часть моей личности (мелкая и жалкая часть) была благодарна любому поводу, позволявшему снова вступить в этот союз. Не думаю, что сама Орайя очень уж обрадовалась нашей сделке.
Мы полетели обратно в замок. За весь путь она не проронила ни слова. Я крепко держал ее на руках, в замешательстве вспоминая, какими были наши отношения, пока я все не испортил. Я чувствовал страх, не оставлявший ее всю дорогу. Об этом говорили ее сердцебиение, учащенное дыхание и жар тела.
Прежнего состояния легкости рядом с ней давно уже не было.
Едва я опустил ее на подоконник, как она спрыгнула на пол и попятилась. Интересно, знала ли она, что всегда делает три длинных торопливых шага, стараясь максимально отдалиться от меня?
Я задержался на подоконнике, наслаждаясь ветром, шелестящим в крыльях. Только когда Орайя отошла на свои три шага, я спрыгнул на пол. Я уважал ее стремление держаться от меня на расстоянии.
– Действовать придется незамедлительно, – сказал я. – Возможно, даже завтра, после того как я сообщу им о твоем согласии.
– Им? – не поняла она.
– Вейлу, Кайрису, Кетуре. Ну и конечно, Септимусу и его приспешникам.
Произнесенные имена заставили ее съежиться, что было трудно не заметить.
– Они тебя не потревожат, – пообещал я. – Подготовкой ты будешь заниматься со мной.
– Какой еще подготовкой? – насторожилась Орайя.
– Думаешь, у тебя получится без должной подготовки завладеть магической силой легендарного бога и сокрушить самый зловещий из вампирских домов?
– Я в прекрасной форме, – пожала она плечами. – Не знаю, как ты. То сражение было слишком легким.
Айксовы титьки, я едва удержался от смеха.
– Хорошо, – поднял я руки. – Признаю правоту твоих слов. Ты держишь меня в постоянном напряжении. Помнишь, как мы вместе упражнялись во время Кеджари? Мне надо вернуть то потрясающее состояние.
Признание вырвалось у меня само собой, и мне это не понравилось.
Орайя зябко повела плечами и сказала:
– Еще одно условие.
– Какое?
– Ты перестанешь запирать мою входную дверь.
– Ты серьезно? – спросил я, разыграв удивление.
– Серьезнее не бывает.
– Почему тебе это так важно?
– Потому что мы с тобой вроде как снова союзники, а союзники не запирают друг друга на ночь.
– Некоторых своих союзников я бы с большим удовольствием запирал, – вскользь заметил я.
– Чтобы я добровольно соглашалась делать то, что тебе потребуется, ты должен пойти на уступку. Мое требование вполне резонное. И справедливое.
– Ты так считаешь?
– Да.
Ее условие виделось мне дурной затеей. Существовало несколько причин, почему я не хотел оставлять Орайю без охраны. Самое очевидное: она была хиажской наследницей и совсем недавно сражалась со мной в развороченном арсенале. Если она получит свободу передвижения, то непременно начнет собирать сведения и передавать хиажской стороне, пытавшейся уничтожить моих солдат.
Но ни одна причина не беспокоила меня так, как эта. По сути, я защищал не свою корону от Орайи, а Орайю – от своей короны.
– Принцесса, замок – место небезопасное, – сказал я. – Даже для меня. Особенно для меня. А для тебя оно опаснее вдвойне. И ты хочешь, чтобы я снял охрану?
– Ты без конца твердишь мне, что я королева, а не пленница. Так докажи это на деле. Королев не запирают в покоях.
Некулай запирал Несанину.
Меня раздосадовала эта некстати мелькнувшая мысль. Я отогнал ее, решив, что Орайя по-своему права. Все мои отношения с этой женщиной были сплошным риском. Не только сейчас. С первого дня.
– Хорошо, – небрежно пожал я плечами. – Согласен. Больше никаких замков.
Ее спина едва заметно распрямилась. Мне это понравилось. Приятно было видеть, что ей хоть немного стало легче.
– Тогда я пойду спать, – сказала она.
– Хорошо. Перед началом тебе нужно как следует отдохнуть.
Она прошла по комнате и открыла дверь.
– Орайя, – вырвалось у меня, и она повернулась.
Нас разделяло пространство комнаты, и все равно сталь в ее взгляде не отличалась от настоящей. В меня словно вонзили меч. Грудь наполнилась пульсирующей болью.
Даже не знаю, что я собирался ей сказать.
«Спасибо»?
«Ты об этом не пожалеешь»?
Первая фраза звучала покровительственно. Вторая несла в себе обещание, которое я не мог дать. В прошлом я и так много врал Орайе и не хотел делать это снова.
Наконец я нашел нужные слова:
– Я всегда это имел в виду. В смысле, мое предложение тебе.
«Ты единственная, кто мог бы мне помочь построить новое королевство».
Судя по лицу, Орайя абсолютно точно поняла, о чем я говорю.
– Знаю, – помолчав, сказала она и ушла.
После ухода Орайи я еще немного постоял у окна, глядя на солнце, поднимающееся над Сивринажем. Дымчатое небо меняло цвет на пурпурный и розовый. Появилось знакомое жжение под кожей; поначалу, как всегда, тягучее. Незаметно стало совсем светло. Я нехотя оторвался от окна и закрыл створку.
Пока меня не было, в комнате оставили послание. Взяв со стола лист пергамента, я прочел написанное. Перечитав строчки, выругался, сунул бумагу в карман и вышел в коридор.