Я тут же отогнал эти мысли, памятуя о способности тенерожденных читать в чужих головах.
– Ты устроил невероятно пышное торжество, – сказал принц, выпрямившись после поклона. – Мой отец огорчится, что не сумел здесь побывать.
– Я не поскупился на расходы, чтобы достойно отпраздновать свадьбу моего главнокомандующего.
– Должен признаться, я ожидал увидеть… как бы повежливее выразиться. – Принц усмехнулся и покачал головой. – Я ожидал увидеть нечто куда более ужасающее. До нас доходили слухи.
Тенерожденные были известны своей холодностью и недружелюбием. Принц с первых минут проявил то и другое, и я не знал, как вести себя с ним. Правда, его свита еще больше соответствовала нашим расхожим представлениям о тенерожденных.
Я продолжал учтиво улыбаться, хотя и добавил в улыбку нужную порцию жестокости.
– У нас были свои сложности, – сказал я. – Но ничего такого, с чем бы мы не справились. Уверен, в прошлом и у вашего королевства бывали тяжелые времена.
– Разумеется, – с готовностью подтвердил он. – Правда, мы никогда не звали кроверожденных на помощь.
Я едва не разинул рот от удивления, но вовремя спохватился.
– У нас были свои сложности, – уже тише повторил я. – От кроверожденных есть определенная польза, но…
Принц стоял спиной к входным дверям. Я взглянул через его плечо, позволив себе отвлечься.
Да и мог ли я этого не сделать?
Клянусь, я был не единственный. Почти весь зал замер.
А может, мне только показалось.
Может, мне только показалось, что весь мир замер, когда в бальный зал вошла моя жена.
Глава тридцать седьмая
Орайя
Меня удивляло собственное бесстрашие.
Мой наряд на том пиру тоже был достаточно откровенным, но я почему-то думала, что в этот раз ощущения окажутся иными. Торжество в честь Вейла и Лилит очень напоминало балы времен Винсента, на которые меня не допускали. Мне постоянно внушалось, что для такой, как я, это просто ловушки.
Но сейчас я вошла в бальный зал замка, намеренно не прикрыв шею, и мне не было страшно. Вампиры глазели на меня, а я не испытывала ни капли страха. Я выставляла напоказ печать наследницы, которую следовало прятать, и не боялась.
Возможно, так было потому, что сегодня они смотрели на меня иначе, чем раньше, – не как на очередную торговку кровью или любопытное, но запретное лакомство.
Они видели во мне реальную угрозу, и мне это нравилось.
Скопище гостей не помешало мне сразу отыскать Райна, словно я уже знала, в какой части зала он находится.
Он смотрел прямо на меня, настолько пристально, что я чуть запнулась. Он был одет почти так же, как в день встречи со знатью, и мне не нравилась эта прилизанная изысканность. Я не ошиблась: наши наряды дополняли друг друга. Его синий, расшитый серебром камзол по цвету точно совпадал с синей частью моего платья. Весь облик Райна идеально соответствовал облику могущественного ночерожденного короля.
Вот только в этом облике чувствовалась фальшь.
Но не во взгляде… Взгляд был слишком… откровенным. Райну не следовало бы так на меня смотреть. Особенно когда кое-кто внимательно следил за каждым его движением.
Речь о гостях из Дома Тени. Я их сразу узнала, хотя видела впервые. И сейчас я ни в коем случае не должна была вмешиваться в разговор Райна с принцем.
Я отвернулась. Странно, чужие внимательные взгляды для меня ничего не значили. Но взгляд Райна… Мои пальцы невольно коснулись груди. Дыхание участилось.
– Боги милосердные! – подбежала ко мне Мише – живой золотистый вихрь с ароматом лаванды. – Выглядишь бесподобно!
Ее наряд дополняли длинные черные перчатки. В одной руке она держала бокал с кровью, в другой – пирожок, начиненный полусырым мясом и тоже с кровью.
Округлив глаза, она оглядела меня с ног до головы и, наклонившись, спросила:
– Это… Кайрис выбирал?
– Ты о платье? Да.
– Но…
Ее взгляд указывал на мою печать наследницы.
– Накидка мне мешала, – пояснила я. – Решила не надевать.
Мише лукаво улыбнулась.
– Умеешь ты задать жару подобным сборищам. Мне это нравится.
Я посмотрела на ее платье, сверкающее золотом под люстрами Ночного огня. Оно было слишком… не вампирским, но абсолютно ее – вызывающе ее платьем. Я не представляла, чтобы кто-то еще мог надеть такое.
– Ты тоже хорошо выглядишь, – сказала я, хотя слово «хорошо» было совсем неподходящим.
Я взглянула поверх плеча Мише в ту часть зала, где Райн разговаривал с тенерожденным принцем. Он то и дело посматривал на Мише.
Бедняга Райн. Такой важный разговор, а ему не удавалось завладеть вниманием собеседника. Впрочем, можно ли его винить?
– Смотри, а твоим платьем восторгаются, – сказала я и кивнула в сторону принца.
Мише повернулась и… вдруг застыла.
Ее улыбка померкла. На щеках исчез привычный румянец. Остались лишь золотистые блестки.
Эта перемена была столь неожиданной и заметной, что я встревожилась:
– В чем дело?
Мише не ответила. Даже не шевельнулась.
Я коснулась ее плеча, чтобы вывести из транса, и снова спросила:
– Что случилось?
Она резко повернулась ко мне:
– Ничего особенного. Просто… голова заболела. Надо выпить чего-нибудь покрепче.
Мише поставила почти нетронутый бокал, отвернулась, затем снова повернулась ко мне, словно не могла решить, в каком направлении идти. В глазах появилось лихорадочное беспокойство.
– Не говори Райну. Я… скажи ему, что мне захотелось съесть что-нибудь посущественнее.
– Мише…
Но едва я произнесла ее имя, как она уже скрылась в толпе. Я двинулась следом, однако кто-то тронул меня за плечо. Я дернулась и обернулась, уже готовая зарычать от возмущения.
Передо мной стоял Симон – ришанский аристократ, отношения с которым были головной болью Райна.
Прежде мы не встречались, однако я сразу поняла, что это он. Он был очень похож на брата, убитого Райном в ту памятную встречу. В его поведении так и сквозило чувство вампирской аристократической избранности. Я хорошо знала этот типаж.
– Потанцуем? – протянул он мне руку.
Я успела отойти на два шага и прислониться к стене.
– Не танцую с теми, кто прикасается ко мне без разрешения.
Если Райну нужно, пусть целует этого Симона в зад. Я любезничать с ним не собиралась. И потом, у меня была роль – роль жены-пленницы жестокого короля, которого она ненавидит.
Мои слова никак не подействовали на улыбку Симона. Изгиб его губ намекал на множество тайн, хранимых этим вампиром.
– Понимаю. Я грубо себя повел, не представившись. Я…
– Я знаю, кто ты, – перебила я Симона.
Его глаза довольно блеснули.
– Значит, муж рассказывал обо мне? Очень похвально. Мы с ним знакомы очень давно.
Я что-то пробурчала в знак согласия и повернулась, чтобы уйти. Однако Симон поймал меня за руку.
Я дернулась, высвобождаясь:
– Не смей меня трогать!
Если мое поведение и рассердило Симона, он не подал виду.
– Признаюсь, что я, как все остальные, удивлялся, почему он оставил тебя в живых. Но теперь, увидев тебя, кажется, понял.
Симон мне не понравился. Само его присутствие возвращало меня к ощущениям годичной давности. Тогда я чувствовала себя куском мяса, живой игрушкой, которую хотели заполучить. Я наградила Симона улыбкой, похожей на оскал.
– Я экзотический приз, – произнесла я, густо наполнив сарказмом эти слова.
– Так и есть, – засмеялся Симон. – Ришанские короли всегда увлекались собирательством очаровательных диковин.
Симон посмотрел на Райна, продолжавшего разговор с принцем. Меня ошеломил этот взгляд. Точно так же аристократы всегда пялились на меня. Тот же голод в глазах и демонстрация своей избранности.
Райн словно почувствовал что-то и обернулся в нашу сторону. Его фальшиво высокомерной улыбки, предназначенной для тенерожденного принца, как не бывало.
– Не так уж и давно, – заговорщическим шепотом произнес Симон, – Райн был весьма экзотическим созданием. Он тебе когда-нибудь рассказывал? Вряд ли.
Едва ли не всю свою сознательную жизнь я чувствовала себя пешкой в отвратительных вампирских властных играх и, если оказывалась посередине доски, всегда это знала. Вот и сейчас Симон пытался сделать меня пешкой в своей игре против Райна, чтобы унизить его. Отомстить за то, что двести лет спустя Райн дерзнул стать могущественнее, чем он.
Я возненавидела Симона.
Его палец коснулся моего оголенного плеча.
Я схватила его за руку.
Бесправная королева-рабыня этого не посмела бы. Но мне стало плевать на свою роль.
– Райн рассказал мне обо всем, что я должна знать, – отчетливо произнесла я.
Приятно было видеть, как дрогнула улыбка Симона, в которой ясно читался вопрос: «Да как ты смеешь?»
Отлично. И в самом деле, как я смела?
Вдруг могучая фигура Райна оказалась рядом. Он положил мне руку на плечо.
Райн даже не пытался спрятать угрозу за фасадом улыбки. Улыбка была скорее демонстрацией острых зубов.
– Она моя, – заявил Райн. – Я не делю ее ни с кем.
Я впервые слышала, чтобы Райн говорил таким голосом. Этот голос был похож на скрежет металлических прутьев, едва сдерживающих натиск чего-то более страшного и опасного.
Симон не успел ответить. Райн обнял меня за плечи и повел на середину зала.
«Решил показать собственнические чувства?» – хотела спросить я, но не успела.
– Держись от него как можно дальше, – прорычал Райн. – Если хочешь сделать мне больно, поищи другой способ.
Пожалуй, он впервые говорил со мной приказным тоном. Самолюбие требовало отчитать его за такую манеру, однако за жесткостью интонаций ощущалось что-то еще, заставившее меня прикусить язык.
Я остановилась и посмотрела на Райна. Он тоже остановился. Его лицо было похоже на каменную стену. Потом изменилось. Потеплело. Может, мне показалось, но теперь Райн выглядел почти виноватым.
Он обвел глазами зал, словно вдруг вспомнил, где мы находимся. Выпрямился и придал лицу соответствующее выражение.