Я повернулась к туннелю. Темнота была неестественной и всепоглощающей.
«Тебе не захочется видеть то, что внутри», – раздался в ухе шепот Винсента.
Его голос был непривычно грустным. Казалось, ему стыдно.
«Нет, – подумала я. – Это ты не хочешь, чтобы я увидела спрятанное тобой».
Почти двадцать лет я видела лишь то, что выбирал для меня Винсент. Мое поведение было лишь таким, какое устраивало его. Я создавала себя его руками, держалась в рамках, куда он меня загнал, и не смела шагнуть за их пределы.
Это было удобно. Создавало иллюзию защищенности.
Но сейчас слишком многое зависело от меня, чтобы проявлять прежнюю робость.
И я шагнула в темноту.
Глава шестьдесят шестая
Райн
Что-то может подумать, что почти за трехсотлетнюю жизнь вампира я перестал испытывать чувства, присущие человеку. Кто-то может подумать, что после двухсот лет свободы я перестал верить словам, услышанным однажды от Некулая.
Разделительная черта всегда оставалась четкой: мы против них. Обращенным всегда были свойственны признаки человеческой слабости и человеческих недостатков. Я слишком долго вырывал из себя все, что свидетельствовало о подобной слабости. Телесно я был сильнее, чем когда-либо. Возможно, даже сильнее Некулая.
Но когда я взмыл в ночное небо, ставшее зловеще, неестественно черным от крыльев ришанских воинов, я испугался.
В юности я считал, что храбрость означает отсутствие страха. Нет. Впоследствии я убедился: отсутствие страха – это глупость.
Я позволил себе на полминуты поддаться страху, глядя на нескончаемые толпы врагов, после чего справился с ним.
Свернув влево, я полетел навстречу Вейлу. К этому времени армия разделилась. Отряды Кетуры устремились к земле. Их трепещущие крылья напоминали черный дождь, изливающийся на пустыню. Воины Кетуры спешили на помощь людским отрядам, чтобы вместе противостоять кроверожденным.
Все двигались быстро. Слишком быстро. Еще несколько минут, и эти безудержные силы столкнутся.
Мне до сих пор было непривычно видеть облегчение на лице Вейла при моем появлении.
– Приветствую, мой король, – произнес он, перекрикивая ветер и звуки крыльев, похожие на барабанный бой.
– Приказываю не пропускать их к развалинам.
Вейл взглянул вниз и быстро сообразил, что к чему.
– Понятно, – сказал он.
Но в его глазах я прочитал вопрос:
– Так вы с ней…
– Орайя занята поисками.
Этот ответ прозвучал слишком обыденно. Можно подумать, она отправилась искать какую-то безделушку, а не шагнула в зловещую магическую яму.
Я подлетел еще ближе к Вейлу – насколько позволял размах наших крыльев.
– Вейл, приказываю держать этот рубеж обороны. Во что бы то ни стало. Понятно?
Судя по лицу, он понял. Он знал, что нотки отчаяния в моем голосе касаются вовсе не крови убитого бога, какой бы могущественной она ни была.
– Удержим, – твердо ответил он. – Клянусь.
Я поднял голову. Стена вражеских воинов неумолимо приближалась. Вейл выхватил меч. Выражение его лица стало непроницаемым.
– Оружие к бою! – громогласно скомандовал он.
Командиры подхватили его приказ, передавая дальше.
Армия Симона была уже настолько близко, что я различал их лица. Отчетливее всего я видел самого Симона: разъяренного, забрызганного кровью. От него буквально разило потусторонней силой. Вокруг крыльев вился красноватый дымок. Мерцание на груди напоминало тлеющие угли костра.
Едва взглянув на него, я понял: он прорвется через любой заслон отчаянных храбрецов, попытавшихся встать у него на пути. Удержать его сможет только сила наследника. Хотелось надеяться, что сможет.
– Не приближайся к нему! – крикнул я Вейлу. – Он мой.
В этом у меня была своя корысть. Я выхватил меч, готовясь взять реванш.
Глава шестьдесят седьмая
Орайя
Вокруг – кромешная темень. Я злилась на свое человеческое зрение. Лунного света, проникавшего из входа в туннель, хватило всего на несколько шагов. Держась одной рукой за стену, на другой я сотворила шарик Ночного огня. Увы, он освещал лишь мою ладонь.
Что вообще я рассчитывала здесь найти?
Помещение с каким-нибудь сундуком, в котором Винсент спрятал нечто могущественное? А вдруг он превратил это нечто в оружие? Может, двигаясь ощупью, я наткнусь еще на один магический меч, готовый служить новой владелице? Или…
Сделав очередной шаг, я не обнаружила под ногами пола. Я упала на лестницу, больно ударилась поясницей и проехалась по ступеням вниз, пытаясь ухватиться за стены и замедлить скольжение. Шарик Ночного огня погас.
Глухой звук означал, что мой неуклюжий спуск на собственных ягодицах закончился. Я выругалась.
Мне было не до подсчета ступенек, но копчик пересчитал их все и теперь ощутимо болел. К счастью, я ничего себе не сломала. Было бы глупо и обидно после всего, через что я прошла, стать жертвой падения с этой проклятой лестницы.
Я встала, не обращая внимания на саднящие мышцы, и снова создала шарик Ночного огня, попытавшись осветить им окружающее пространство.
Кромешная тьма, подловившая меня в туннеле, отступила. Теперь света хватало на то, чтобы осмотреться, чем я и занялась после нескольких судорожных вдохов-выдохов.
Я попала в круглое помещение, целиком вырубленное в каменной толще. Лестница привела меня к арочному входу. Посередине этого зала находилась высокая колонна, от пола до потолка, которую опоясывали два круглых барьера. Их высота доходила мне до талии. Второй был толще первого. Черный камень барьеров был отполирован до зеркального блеска. Такое мог сделать лишь искусный умелец. На стенах я заметила шесть незажженных светильников.
Стены зала, черные барьеры и сама колонна были испещрены резьбой. Ничего подобного я еще не видела. Это не были надписи на незнакомом языке, выполненные буквами чужого алфавита. Это были символы. Они располагались не строками. Большинство символов соединялись в круги, некоторые оказывались в стороне, а иные вклинивались между другими изображениями.
Что же это за символы? Может, магические печати?
Маги, связанные с Ниаксией, применяли их редко, в основном для вызывания богини. Но я слышала, что такие печати использовали жрецы, обращавшиеся к богам Белого пантеона. Несколько символов при ближайшем рассмотрении показались мне похожими на виденные в записках матери.
Я осторожно сошла с последней ступеньки и внутренне сжалась. Не знаю почему, но я боялась снова куда-нибудь провалиться или оказаться в огненном кольце. Когда этого не случилось, я облегченно вздохнула и обошла зал по периметру, зажигая светильники от шарика Ночного огня.
Меня тревожила непонятная странность этого места. В теле появился зуд. Воздух был слишком плотным. Казалось, все пространство зала густо насыщено магией. Ощущение не из приятных. Примерно такое же состояние я испытала, впервые взяв в руки меч Отнимающий сердца. Однако сейчас оно было гораздо сильнее.
Я понимала: эта магия предназначалась не для меня. Схожесть крови позволила мне сюда проникнуть, но место встретило меня настороженно. Одной богине известно, какую ужасную смерть я здесь найду, если зал решит избавиться от меня, как от докучливого насекомого.
Зажженные светильники не сделали зал более приветливым. Наоборот, их колеблющееся голубое пламя лишь усугубило жутковатую обстановку. Я еще раз обошла вокруг внешнего барьера, водя по нему пальцами и пытаясь почувствовать хоть какую-то подсказку.
Взгляд переместился на середину зала. На колонну. При свете она выглядела внушительно. Не только выглядела. Она и ощущалась внушительной и словно звала к себе.
Я попыталась перемахнуть через первый барьер. Меня швырнуло на пол, словно я натолкнулась на невидимую стену.
Проклятие!
В ушах звенело. Трудно сказать, от удара или от магии, вдруг странно сгустившейся вокруг меня.
Я встала, чувствуя легкую дрожь в коленях. Вряд ли это было связано с падением.
Понятно. Не перелезать.
Я стиснула зубы. Мое нетерпение росло. Здесь было неправдоподобно тихо, словно наверху ничего не происходило. Но я знала: отряды Симона и Септимуса наверняка уже столкнулись с нашими.
Наверное, и Райн уже вступил в поединок с тем, кто в прошлый раз чуть его не убил.
У меня не было времени на здешние загадки.
Думай, Орайя. Шевели мозгами.
Я прижала ладони к внешнему барьеру, отчего кромки символов врезались мне в кожу. Закрыв глаза, я сосредоточилась на ощущениях, которых всегда старалась избегать. На магии, проникавшей во все самые уязвимые уголки моей личности.
Обращаясь к магии такой силы, вначале требовалось принести жертву. Винсент хотел сохранить это место только для себя. Все, чем он пользовался: зеркало, кулон и даже дверь в туннель требовали от меня жертвовать кровь. А это всегда было самым уязвимым в моей личности.
Достав меч, я надрезала ладонь, сделав рану пошире. По коже потекла ярко-красная струйка. Я приложила руку к камню.
Кровь заполнила выемки символов. Магические печати стали красными на фоне черного камня. Я смотрела, с какой жадностью они поглощают мою кровь. Совсем как голодные вампиры.
На меня вдруг хлынула невидимая магическая волна и куда-то понесла. Я успела только вскрикнуть.
Глава шестьдесят восьмая
Райн
Взгляд Симона был устремлен на развалины.
Казалось, он знал. Но как? Возможно, когда в твою плоть вплавлены частицы трупа убитого бога, ты необъяснимым образом становишься сведущим в другой, не менее ужасной магии. Возможно, то, во что Симон себя превратил, беззвучно взывало к родственной субстанции.
Я не мог этого объяснить да и не хотел пытаться. Но когда подлетел ближе и увидел легкий поворот его головы, алчный проблеск интереса в глазах, все остальное отпало.
Ситуация повторялась. Тогда, на свадьбе, увидев Симона разговаривающим с Орайей, я позабыл обо всем. Вот и сейчас моей единственной целью с