– София… – послышался слабый голос из-за вздутия на полу. – Драть-передрать, Холодный Кобальт, вы убили меня!
Поднявшись на ноги, она увидела Бориса, лежавшего на спине. Он был наполовину погружен в застывший обсидиан, ноги и руки исчезали в глубине. Капли пота мгновенно высохли на его лице, побелевшем, как зубы Мордолиза, когда тот подошел, обнюхал попавшего в западню человека и со щелчком захлопнул пасть. Должно быть, Еретик ему чем-то понравился, потому что больше никого живого в кабинете Службы Ответов не осталось.
– Вот дерьмо! Борис, мне так жаль!
София опустилась на колени рядом с ним, слегка потянула за запястье, исчезающее в полу, но оно ничуть не сдвинулось – только Борис зашипел сквозь зубы. Присмотревшись, она увидела, что наконечник одного из арбалетных болтов, вонзившихся ему в спину, прошел насквозь и торчит из бока, покрытый коркой запекшейся крови.
– Драть… Я не знаю, какого хрена тут можно сделать.
– Вы дали мне слово, – произнес он, оскалив красные, как его рана, зубы. – Вы не поклялись своим демоном, но дали мне слово. А Кобальтовая Королева всегда была человеком чести. Разве не так?
– Не хотелось бы разбивать твои надежды, но я никогда не была и вполовину такой праведной, как тебе представляется, – сказала она, поскольку солгать умирающему было бы слишком низко даже для нее. – Ты чем-то одурманил меня там, в камере, и кормил ложью – не в том я была состоянии, чтобы теперь считать эту клятву осознанной.
– Ничем я вас не одурманил, ваше величество, – ответил Борис, глядя ей прямо в глаза. – Ничем. Вы сами ослабели, потому что пропал ваш демон. Честное слово. Что же касается лжи… Да, тут есть доля моей вины. Но я лгал ради высокой цели. Хотел спасти людей.
– Я знаю, Борис. – Поняв по его лицу, что он готов выпустить ее руку, София сама сжала его ладонь. – Ты добрый человек.
– Ни хрена я не добрый! – прокричал он, вырываясь, и брызги окровавленной слюны попали ей в лицо. – Нет никакого добра!
– Но тогда и зла тоже нет, а мы с тобой оба знаем, что это неправда, – ответила она, пытаясь успокоить его, но, вероятно, лишь взвинтив еще сильней. – Ты пытался творить добро, Борис, а это уже больше, чем мог предложить тебе мир.
– Нет никакого… зла, – заявил Борис, оглядывая комнату широко раскрытыми глазами. – Это было бы слишком… удобно. Я солгал вам…
– Да, Борис. Но теперь все в порядке, я знаю об этом и…
– Нет, не знаете. – Он облизал губы и прикрыл глаза. – Индсорит. Она еще не умерла. По крайней мере, была жива, когда я сказал, что она умерла. Небольшая ложь во спасение, если разобраться, но все-таки. Нужно было вывести вас из города, чтобы вы не попытались помешать им.
– Что? – Едва лишь София ощутила вкус облегчения, как оно обернулось горечью. – Что ты сказал? Ее казнят сегодня вечером?
– Вероятно, уже казнили, – сказал он. – И она это заслужила… не то что вы… Но я не могу… не могу уйти во Тьму… с этой ложью…
– Где? – Он быстро сдавал, и София старалась не трясти его слишком сильно, но все равно трясла. – Где, Борис, где?!
– У того места, куда обычно сбрасывают монстров… и их отрубленные члены. – Он разлепил веки и кровожадно усмехнулся. – У Врат.
– Благодарю тебя, Борис, – произнесла София с таким чувством, какого давно не испытывала. – И прости, что оставляю тебя здесь в столь плачевном состоянии. Но я иду спасать живых, а ты сам сказал мне, что уже мертв. Хочешь, я закончу с этим?
– Нет, на хрен!
– Вот и молодец.
– Раз так, пусть надежная дорога приведет меня к ее груди. – Слабеющей рукой он осенил себя знаком Цепи, чтобы отогнать Мордолиза, который пытался обслюнявить его. – А вы… вас поймают. Обеих. Один раз сумели, сумеют и теперь. Они хорошо подготовились. Я слышал, у Народной Стаи есть собственный демон, а также множество людей, желающих убить какую-нибудь из королев.
– Не сомневаюсь. – София встала и огляделась в поисках какого-нибудь оружия, не вплавленного в пол. – Но у меня тоже есть демон, и что мне мешает воспользоваться его услугами?
Глава 14
Вторая попытка найти Предвратную площадь удалась намного лучше первой. Дождь наконец прекратился, и группа вооруженных людей в капюшонах указала им точное направление. Незнакомцы, которые, как выяснилось, двигались в ту же сторону, предложили проводить приезжих, но Неми сказала, что слегка прихрамывает и будет только всех задерживать. Отзывчивые горожане пожелали им счастливого пути и ушли по своим делам, что, судя по всему, приятно удивило Дигглби и Неми, – возможно, Мрачный что-то упустил в разговоре на багряноимперском.
Хотя в городе было темно, проблески тростниковых свечей уже затанцевали в окнах и дверях. Все больше и больше людей в капюшонах покидали свои жилища и направлялись в ту же самую сторону. Настроение у толпы было непонятным, в нем ощущался то благоговейный страх, то карнавальное веселье; какие-то люди в длинных плетеных масках играли на дудках и били в барабаны. Поток капюшонов и раскачивающихся огней выплеснулся на бульвар и устремился туда, где, по всей вероятности, находилась Предвратная площадь. Подведя Мрачного и Дигглби к декоративной арке у входа в галерею, Неми тихим голосом призналась, что сомневается, удастся ли им в такую ночь проскользнуть во Врата незамеченными.
– Похоже, это популярный маршрут, – решил Дигглби, крутя головой в толпе. – Что-то вроде праздника урожая.
– Праздник урожая? – недоверчиво переспросила Неми. – На исходе зимы, посреди ночи?
– Ну да. – Дигглби указал на проходящих мимо. – Видишь в руках у людей серпы и цепы? В современных городах от них не много пользы, но древние деревенские боги еще помнят, как надлежит им поклоняться. А дудки и барабаны отпугивают от полей демонов и предупреждают вредителей, что холодное железо отправляется на жатву.
– Ты знаешь такие странные вещи, – удивился Мрачный.
– Я знаю, как устроить праздник в любом месте, где вы захотите оттянуться. – Дигглби замахал рукой, останавливая мужчину, несущего под мышкой большую связку тростниковых свечей. – Привет, привет! Как у вас идут дела в этот чудесный вечер?
– Вас трое? – блеснуло под капюшоном потное лицо. – За три свечи – три пенни.
– Дайте лучше девять. – Дигглби потер большим пальцем по указательному и посмотрел на Неми. – Мы должны встретиться с друзьями.
Торговец отсчитал девять покрытых жиром тростинок.
– Надеюсь, мы найдем их, прежде чем окончательно заблудимся, – продолжал Дигглби. – Мы приехали из глубинки, в наших краях сбор урожая отмечают немного иначе. Будьте добры, расскажите в двух словах, как проходит ваш чудесный городской праздник, чтобы мы не выглядели деревенщиной.
– Чего? – Торговец взял у Неми монеты и протянул ей свечи. – А-а… Ну, кто хочет, несет свечу перед королевой. А потом все расходятся по домам.
– Перед королевой! – восхитился Диг. – И где можно увидеть эту добродетельную особу, избранную по старинному обычаю королевой праздника?
– Чего? – Торговец озадаченно посмотрел на него. – Ну так перед Вратами же. И это не добродетельная особа, это королева.
– Конечно, конечно, – согласился Дигглби.
Торговец уже повернулся, чтобы исчезнуть в толпе, но вдруг остановился и сказал:
– Опасно ходить без капюшона или маски.
– Почему? – спросила Неми.
Очевидно, она разделяла опасения Мрачного и не собиралась, в отличие от Дигглби, так беспечно бросаться в гущу незнакомых людей.
– Народная Стая увидит. – При упоминании совета Диадемы торговец глубже натянул капюшон на глаза. – Пока светло, каждый может попрощаться с королевой. Это называется отменистия. Но потом… не нужно, чтобы видели ваши лица, когда вы пойдете перед королевой. Наденьте капюшоны.
Торговец отошел, предлагая встречным свечи, а чужеземцы остались обдумывать его слова.
– Звучит зловеще, – сказал Мрачный.
– Вовсе нет, – возразил Дигглби. – Такова уж природа народных традиций – это просто представление. Конечно, вы должны относиться к нему серьезно, и ваша вера будет служить своего рода благодарностью за урожай, но не стоит все воспринимать буквально. Если бы Цепь придавала чуть больше значения подлинной вере и чуть меньше – черной магии, то, может быть, мы бы жили счастливей.
– Дигглби, помнишь купца, которого мы встретили вчера утром? – спросила Неми, взяв одну свечку для себя, а остальные протянув ему.
– Ардет Карнов? – сказал Дигглби, которого ужаснул усбанский акцент этого человека. – И рад бы забыть… Извини, но кто он такой, чтобы говорить о нем сейчас?
– Этот купец рассказывал, что Народная Стая судила королеву Индсорит и собирается публично казнить ее за преступления, – объяснила Неми.
– Нет-нет, я помню Ардета Карнова, – сказал Дигглби. – Просто не сразу сообразил, потому что ты сказала… Ох-х-х!
– Так ведь Индсорит плохая? Или нет? – вставил Мрачный. Гулкое эхо барабанов разносилось по полуразрушенным городским кварталам и застревало у него в животе. – Если Чи Хён все время пыталась сбросить ее с престола, значит она злодейка?
– Я часто задумывался, имела ли наш генерал хотя бы элементарное понятие об имперской политике, если считала, что Индсорит должна лично за все ответить, – сказал Дигглби, и, судя по голосу, обсуждаемая тема утратила для него всякий интерес. – Что багряная королева, что Черная Папесса, что Народная Стая – все они в конце концов становятся символами, разве не так? За масками мы уже не видим их самих.
На мгновение все замолчали, затем Мрачный откашлялся.
– Дигглби, ты сильно набрался?
– Не то чтобы очень… – Паша отвернул кружевной воротничок и снял треуголку, чтобы поправить грим вокруг глаз. – Но да, демоны меня подери, изрядно. Это будет здорово.
– Что «это»? – переспросила Неми. – О чем ты говоришь? Совершенно очевидно, что сегодняшняя ритуальная расправа над королевой – разовое событие. Нам нужно всего лишь найти место для ночлега, дождаться ночи и пройти через Врата. А сегодня никак не получится вас перебросить, потому что я не смогу сосредоточит