— В любом случае я заеду к вам, когда буду в городе. Желаю успехов, Мартин.
Шериф прикоснулся к шляпе, взмахнул вожжами и направил двуколку вдоль аллеи, а хозяин дома некоторое время стоял неподвижно, глядя ему вслед. Холваг производил впечатление умного и самостоятельного человека, он не обращал внимания на сплетни, от которых гудел город, и любое дело доводил до конца. «Пожалуй, он был бы отличным мужем для Кэролайн Дарви», — неожиданно подумал Коул.
После ужина обе гостьи довольно рано удалились в свои комнаты, а Коул и Элайна рука об руку пошли к себе. В доме все стихло — если не считать скрипов и шорохов, к которым Элайна давно привыкла. Переселившись в спальню Коула, она стала спать гораздо спокойнее.
Коул любил наблюдать, как Элайна раздевается и расчесывает волосы на ночь. От мягкого света лампы вокруг ее головы образовался сияющий нимб. Улыбнувшись, он подумал, что его жена очень похожа на ангела.
Коул начал раздеваться, когда негромкий стук в дверь заставил его прекратить это занятие. Открыв дверь, он увидел Лилу — на лице ее было написано неподдельное отчаяние.
— Что случилось? Вам нужна помощь? — Коул не мог понять, что происходит.
— Мне не хотелось тревожить вас с Элайной, но я не смогла удержаться. Позвольте поговорить с вами несколько минут… — Ее голос дрожал и срывался.
— Разумеется! — Коул отступил, пропуская гостью в спальню. Элайна сунула ноги в домашние туфли, набросила халат, усадила Лилу в свое любимое кресло-качалку и налила ей немного шерри из хрустального графина.
— Кажется, это твой любимый напиток, тетя, — с улыбкой проговорила она.
— О, Элайна, детка, ты даже не представляешь, как я перепугалась в тот вечер, когда ты приехала в Новый Орлеан! Эта грязная одежда, короткие волосы, и янки, сопровождавший тебя, в моей гостиной! — Лила виновато коснулась руки Коула. — Тогда я думала, что сойду с ума. Но теперь твои волосы вновь отросли, ты одеваешься, как подобает леди. А я… Мне так стыдно! Не знаю, что со мной будет, если ты не простишь меня!
— О чем ты говоришь, тетя Лила, ты всегда была так добра ко мне! Правда, боюсь, без помощи Коула я бы не справилась. — Элайна прижалась к мужу. — Ему удалось добиться, чтобы с Элайны Макгарен были сняты все обвинения, и даже выкупить Брайер-Хилл. Этой осенью мы поедем туда. Коул даже предложил перестроить дом и переселяться в него на зиму. Благодаря доктору Латимеру моя жизнь вновь наладилась, тетя Лила.
На глаза гостьи навернулись слезы, и Элайна вновь поспешила заверить ее, что в этом доме она всегда найдет радушный прием.
Лила прерывисто вздохнула:
— Боюсь, Энгус имеет какое-то отношение к этой ужасной сделке. Я права?
— Ни я, ни моя жена ничуть не осуждаем его, — с расстановкой произнес Коул. — Теперь мы с Элайной вместе, а все остальное не имеет значения. Прошлое забыто, виновные получили прощение…
— Спасибо, мистер Латимер. — Лила неуверенно улыбнулась. — Если бы моя дочь поменьше заботилась о своих прихотях, она поняла бы, как ей повезло с мужем, но… — Внезапно ее голос снова задрожал. — Дело в том, что я пришла сюда совсем по другой причине. — Не в силах продолжать, она глотнула шерри и закашлялась, потом сложила руки на коленях, выпрямилась, вздохнула и решительно начала: — Несколько недель назад мне стало так тоскливо дома, что я решила помочь мужу в лавке — там давно пора было навести порядок. Я перебирала старые жестяные коробки, которые Энгус складывал под стол, и вдруг одна из них показалась мне слишком тяжелой. Я открыла ее и нашла вот это…
Вытащив из складок халата объемистый коричневый сверток, Лила протянула его Коулу. Когда он вскрыл обертку и высыпал ее содержимое на постель, по покрывалу разлетелись новенькие банкноты.
С изумлением глядя на странную находку, Коул пробормотал:
— Здесь не меньше пятнадцати тысяч долларов…
— Почти двадцать, — поправила Лила. — Я нашла их среди писем, которые Роберта посылала Энгусу в лавку. Она просила отца сохранить деньги для нее в надежном месте и уверяла, что заработала их честным путем. Когда я попыталась расспросить об этом Энгуса, между нами вспыхнула ссора. В ярости он обвинил Элайну в воровстве и заявил, что Роберта была вправе вернуть то, что кузина отняла у нее. Он поклялся, что с помощью этих денег когда-нибудь отомстит за смерть дочери. Я так и не поняла, что муж имеет в виду. — Лила на мгновение замолчала. — В конце концов я уложила вещи, взяла из лавки немного денег и этот сверток и перебралась к Толли. Я возвращаю сверток вам, Коул, — мне невыносима мысль, что Роберта была воровкой и ограбила собственного мужа, но… Она моя дочь, и я не могу не винить себя за все те страдания, которые она причинила вам. — Тут Лила разрыдалась.
Элайна опустилась рядом с ней на колени, взяла за плечи и попыталась заглянуть ей в глаза.
— Тетя, — негромко произнесла она, — напрасно ты винишь себя. Война жестоко обошлась со многими людьми. Роберта просто не смогла примириться со случившимся.
Лила подняла заплаканное лицо и ласково коснулась щеки племянницы.
— Спасибо, детка. Ах, нет, больше я не стану звать тебя «деткой» — ведь ты уже совсем взрослая. — Вытерев слезы, она глубоко вздохнула. — Очень долго у меня на сердце лежал этот камень, — Лила выпрямилась, — но теперь мне стало гораздо легче. Пожалуй, пора пожелать вам обоим спокойной ночи. Прости, дорогая. — Она поцеловала Элайну в щеку. — Я буду молиться за тебя и за всех, кто тебе дорог. — Проговорив эти слова, гостья вышла.
Вернувшись к постели, Элайна увидела, что Коул не сводит с находки Лилы мрачного взгляда.
— Ума не приложу, откуда у Роберты столько денег! — Он собрал купюры в пачку. — Совсем новенькие. Таких денег я не видел с тех пор, как…
Неожиданно он замолчал, а потом, отшвырнув деньги, быстро вышел из спальни. Элайна услышала, как заскрипели ступени лестницы, а затем в кабинете раздались шаги.
Через несколько минут Коул вернулся с тремя десятидолларовыми купюрами.
— Эти деньги были найдены у садовника, — объяснил он, кладя купюры на постель и передвигая их аккуратно, словно раскладывая пасьянс. Все банкноты были новенькими и гладкими, лишь последняя оказалась сложенной пополам.
Взяв купюру в руки, Коул показал ее жене.
— Она лежала в кармане или бумажнике. Видишь? — Он дождался, когда Элайна кивнет, и продолжил: — А теперь смотри дальше. Номера на этой и других банкнотах идут по порядку.
— И что же это значит?
— Эти деньги побывали не только в руках Роберты, но и у садовника.
— Но откуда они их взяли, если не у тебя?
— Об этом я могу лишь догадываться.
Коул собрал банкноты и сложил их на тумбочку, а затем разделся и лег, но даже в постели он продолжал задумчиво смотреть на тени, пляшущие по потолку.
— Мартин сказал, что садовник прибыл откуда-то из Миссури, — размышлял он вслух. — Если этот человек был членом одной из банд, грабивших поезда, возможно, он привез с собой какую-то часть добычи.
— А как Роберта ухитрилась отнять у него деньги, если только он не был ее любовником…
— Вряд ли Роберта отдалась бы какому-то садовнику — это был неряшливый и вечно грязный малый, таких мужчин она попросту не замечала, а его так, кажется, просто ненавидела.
Тонкая рука жены коснулась его груди.
— Послушай, ты намерен думать о Роберте всю ночь или все-таки наконец перестанешь пробуждать во мне ревность, поцелуешь меня и заверишь, что я — твоя единственная любовь?
Коул усмехнулся, задул лампу и заключил Элайну в объятия.
— Ты — моя жизнь, Элайна Латимер! Теперь, когда ты носишь моего ребенка, ты стала такой прекрасной, что я постараюсь каждый год делать тебе такой же подарок.
На следующее утро Коул отвез деньги в контору шерифа и изложил ему свои догадки. Обоим эти банкноты казались всего лишь кусочком сложной мозаики, и пока их появление не позволяло прийти к каким-либо определенным выводам. Вскоре о случившемся забыли, и конец июня Элайна провела как в сладком сне. Миссис Хоторн и Лила безотлучно находились при ней, то и дело напоминая, что она должна беречь себя и ребенка. Ее живот опустился, походка стала тяжелой, движения — неловкими.
Элайна с нетерпением ждала родов и ежедневно осматривала уже обставленную детскую. Коул велел работникам расчистить заросший двор старого дома и начал принимать пациентов в кабинете отца. Бреггар, навестив супругов, осмотрел Элайну и заверил, что все идет как полагается. Своим красноречием и высказываниями о политике он сразу покорил обеих пожилых дам.
Элайна наслаждалась каждой минутой своего пребывания в столь непривычной для нее роли будущей матери. Супруги Прошавски заехали повидать друзей по пути в город и рассказали, что лесопилка уже приносит немалую прибыль — по их предположениям, в полную силу она должна была заработать уже будущей зимой.
Иногда на ужин приезжало семейство Дарви в полном составе, чтобы приятно провести время в обществе друзей с Юга. Следуя заведенному порядку, Коул с Элайной садились на противоположных концах стола, и Бреггар теперь устраивался справа от хозяина дома.
Кэролайн с удивлением замечала, как переменился Коул — он снова, как в прежние времена, держался непринужденно и любезно, не забывая при этом оказывать знаки внимания Элайне. Вместе с тем в его поведении появилось нечто новое: уверенность в себе, сила и спокойствие, и этим он был обязан прекрасной женщине, которая стала его женой. От былой раздражительности не осталось и следа, Коул снова научился радоваться жизни. Кэролайн вынуждена была признать, что еще никогда не видела более привлекательного мужчины. В свою очередь, Элайна, несмотря на приближение родов, не утратила красоты.
Однажды во время ужина до сидящих за столом донеслось приглушенное рычание. Солджер, который до этого дремал в дверях столовой, вскинул голову и насторожил уши.
— Похоже, кто-то едет к нам, — предположил Коул.
Через несколько минут раздавшийся за окном стук копыт подтвердил его догадку. Хозяева и гости замерли в ожидании. Вскоре на веранде послышались тяжелые шаги, затем прозвенел дверной колокольчик, и, оттолкнув Майлса, в дом ввалился Энгус Крэгхью.