Теперь мой рот открывается от возмущения. Это что, словесная драка? Сжав ветровку Ника сзади, я заставляю его посмотреть на себя, но тут же жалею об этом. Глаза Ника злобно блестят, и я тут же опускаю руку. Он снова обращает все свое внимание на Трэвиса, бесстрастно смотрящего на нас. Но напряженные вены на шее выдают его злость.
– Мы уезжаем сейчас же. Собери свои вещи, – вдруг выпаливает Ник.
– Моя одежда… – начинаю я, но меня перебивают.
– Можешь взять мою, отдашь при следующей встрече, – говорит Трэвис.
Судя по тому, как кривится лицо Ника, он только сейчас понял, во что я одета.
– Хорошо, – отвечаю я.
Когда Ник идет заводить машину, я даю Трэвису номер и прошу позвонить мне и объяснить, что случилось. Я зла на него, но и благодарна тоже. Кто знает, что бы я делала без него.
После этого я выхожу из квартиры и спускаюсь по лестнице. Если бы Трэвис не был так груб, мы бы остались у него на ночь.
Ник
Пришлось приложить много сил, чтобы не наброситься на этого говнюка. Все же стоило оторвать ему язык и засунуть в его задницу. То, что он сказал об Амелии, не выходит у меня из головы. Если она промолчала, значит ли это, что они действительно переспали? Я зол на нее, но мы только что помирились, поэтому не могу кричать. Но удержаться от одного вопроса тоже не могу.
– Когда это было? – выезжая с парковки, спрашиваю я. Уверен, она понимает, что я имею в виду.
– До того, как я согласилась стать твоим другом. Это было на День благодарения.
Почему-то ее ответ меня не утешает. Я по-прежнему ощущаю прилив злости.
– Сними его вещи немедленно, – процеживаю сквозь зубы.
– Но под ними ничего нет, – возмущается она.
Я хочу ударить кулаком по рулю. Серьезно? Она ходила перед парнем в одежде, под которой нет белья?
Затормозив на обочине, я скидываю ветровку, кладу ее на заднее сиденье и, взяв Амелию за талию, пересаживаю к себе на колени. Улица пуста, только фары моего автомобиля рассеивают темноту, поэтому я с легкостью раздеваю Амелию. Открыв ее рюкзак, хмурюсь.
– Что это? – спрашиваю я у Амелии, прикрывающей ладонями грудь.
– Медаль… самодельная, – отвечает она. Я хочу хоть что-то сказать, но слова не склеиваются. – Это долгая история, а мне холодно.
Судя по мурашкам, она не врет. Отложив странную штуку, я прячу в сумку ненавистные шмотки и укутываю Амелию в свою ветровку, которая доходит ей до колен. Застегнув «молнию», я глажу ее по обнаженному бедру и помогаю пересесть на место рядом с водителем.
Теперь, когда она сидит в моей одежде, я на каплю спокойнее.
Месяц спустя
Мы с Амелией сидим в обнимку на берегу океана и смотрим вдаль. Я прижимаю ее к груди. Вокруг темно и безлюдно. Рядом запечатанная бутылка вина. Нам хочется только нежиться в руках друг друга, вдыхать свежий воздух и больше ничего. Где-то вдалеке облака сливаются друг с другом, превращаясь в одну большую тучу.
Несмотря на ночное время, мы все прекрасно видим благодаря луне, ярко освещающей Нью-Йорк. Вдали слышится вой сирены и сигналы машин, застрявших в пробке.
– Здесь так красиво, – говорит Амелия.
Поцеловав любимую в макушку, облокачиваюсь подбородком на ее плечо.
– Именно поэтому я люблю это место, – отвечаю я.
– Многие боятся океана.
Амелия ерзает, усаживаясь поудобнее, и откидывает голову на мою грудь. Ее волосы пахнут так вкусно, что не хочется отрывать от них носа. Пышные и кудрявые, они рассыпались по сторонам.
– Мне нравится твоя новая прическа. Но собирать волосы в кулак не очень удобно, – говорю я. Мне не нужно видеть ее лицо, чтобы понять: сначала Амелия закатила глаза, а затем улыбнулась.
– Мне не нравится твоя прическа, но я же молчу. Хотя подожди, я уже это сказала.
– Прошлой ночью ты уверяла, что мои волосы очень сексуальны.
– Но это не значит, что я не могла соврать, – хмыкает она.
Ухмыльнувшись, я целую ее в шею и тянусь к карману. Достаю пачку сигарет и протягиваю одну Амелии, а вторую зажимаю между зубов. Сделав первую затяжку, хватаю возлюбленную за подбородок и через поцелуй обмениваюсь с ней дымом. Выпрямившись, мы одновременно выпускаем дым, который вместе с пеплом подхватывает ветер и несет далеко над океаном.
После пепла над океаном
Амелия
– Ты обязана пойти на эту вечеринку! – восклицает Нелли, следуя за мной по пятам.
Сегодня должна состояться последняя тусовка в этом учебном году, и я долго ломаюсь, не желая соглашаться. Я уже много раз была на подобных мероприятиях, и в большинстве случаев они ничем хорошим не заканчиваются, кроме как головной болью.
– Нет, я никуда не пойду, сказала же! – процеживаю сквозь зубы я, готовясь идти в душ.
– Но ведь это последняя вечеринка! Три месяца придется киснуть без веселья! Ты хорошо подумала?
Когда слишком часто ходишь на вечеринки, то привыкаешь к этому и идешь на следующую автоматически. Я понимаю, что надо развлечься, но не решаюсь. Потому что нет настроения.
– Нет, Нелли, даже не пытайся меня уговорить! Я не выйду из этой комнаты! – И я хлопаю дверью ванной комнаты прямо перед ее носом.
Однако на вечеринку я все же отправилась. Целых два часа Нелли не давала мне проходу. Временами она даже падала на колени перед моей кроватью и молила составить ей компанию. Нелли обещала, что мы уйдем, как только мне надоест, и тогда я сдалась, потому как понимала – она не отстанет.
Мы приходим в дом братства к десяти вечера, когда веселье уже в самом разгаре. Я отпускаю Нелли в свободное плавание, а сама бреду на кухню, чтобы взять пива.
Здесь никого нет: все либо развлекаются в гостиной, либо гогочут на веранде или на заднем дворе. Возможно, я бы присоединилась к ним, но сегодня не настроена на веселье. Надо сдать несколько конспектов, и вместо того чтобы сидеть над ними, я стою в чужом доме и пью пиво.
Осматриваясь по сторонам, я вижу, как открывается дверь, ведущая на крыльцо. В комнату входит Джаред, один из «братьев». Кажется, он самый адекватный из них.
Он широко улыбается и приближается ко мне:
– Рад тебя видеть.
– И тебе привет, – отвечаю я и запрокидываю голову, чтобы сделать еще один глоток.
Нас с Джаредом сложно назвать даже просто знакомыми. Мы знаем имена друг друга чисто из-за случайности и никогда не здороваемся за пределами этого дома. Меня не привлекают «братья», ведь всем известно, какие они закоренелые эгоисты.
Однако Джаред уходить в гостиную не спешит. Вместо этого он берет бутылку и опирается на стол напротив. Потягивая пиво, парень не отводит от меня взгляда. В итоге я не выдерживаю и выпаливаю:
– Что?
– Как твои дела? – спрашивает Джаред.
– Прекрасно, – вру я. Интересно, обещание Нелли уйти, как только мне надоест, еще в силе?
– Почему ты торчишь здесь, вместо того чтобы развлекаться?
Я хочу сказать, что мне так хочется, но не успеваю открыть рот, как из гостиной слышится крик, а затем раздается мужской смех. Музыка резко выключается. Посмотрев на Джареда, я ловлю его непонимающий взгляд, и мы вместе направляемся на разведку. По пути я успеваю захватить стакан с виски.
Нас встречает ужасная картина. Посередине комнаты сидит заплаканная Эйбл, а над ней возвышается Доминик Крамберг. Он льет ей на волосы пиво и смеется. Я вспыхиваю от злости и, сама того не желая, влезаю в эту передрягу.
– Ах, ты ничтожество! Отброс общества! – кричу я, стоя в кругу студентов, пришедших на вечеринку.
Наверное, мне не стоит вмешиваться, не зная всех подробностей. Но то, как Ник смотрит на меня, а затем противно улыбается, распаляет меня еще сильнее.
– Ты только посмотри на себя! – кричу я, показывая на него пальцем руки, в которой держу стакан. – Думаешь, такой крутой? Думаешь, если переспал с большей частью университета, то тебе позволено общаться с девушками как с животными?
Ник стоит в центре зала в кругу своих друзей и прожигает меня взглядом. Я не могу остановиться и продолжаю сыпать оскорблениями. Он знает, за что получает мои словесные пощечины.
Он знает.
– Чертов гей! – рычу я, понимая, что это ложь.
Ник
Я молчу, вбирая в себя ее гадкие слова. Кажется, эта девчонка никогда не перестанет меня оскорблять.
Хочу схватить ее за волосы и утащить в укромное место, где я смогу хорошенько объяснить ей, что так делать нельзя!
Но я стою, не позволяя себе даже вставить фразу.
– Ты жалок, Крамберг!
С чего же она так меня возненавидела? Неужели убивается из-за них? Таких, как Эйбл?
Ха! Смехотворно!
Эх, были бы мы одни.
Но на нас смотрит целая толпа, и я чувствую что-то похожее на стыд.
Меня терзает желание заткнуть нахалку, но я не знаю, как это сделать.
Эта сучка, сидящая у моих ног, назвала мою сестру шлюхой, дающей собственному брату. Я не мог позволить так говорить о близком мне человеке. Такие твари, как Эйбл, должны фильтровать свои слова, чтобы потом не уходить с вечеринок в слезах.
Амелия не знает, что говорит и кого защищает. Возможно, ее тоже стоит проучить. Но я молчу.
Я выжидаю момент.
Слова благодарности
В первую очередь я хочу выразить огромную благодарность моей семье. Огромное спасибо за поддержку, которую вы дарите мне на протяжении четырех лет моей писательской жизни. Без вас я бы не смогла получить многое из того, что сейчас имею. Я люблю вас всей душой!
Спасибо редактору Like Book и продюсеру проекта за то, что дала возможность показать мир Ника и Амелии другим. Мою благодарность не выразят никакие слова.
Спасибо Ане Сизовой, моему прекрасному PR-менеджеру, за заботу о книге и ее авторе. Ты просто невероятный человек и с тобой даже сложная работа кажется легким развлечением.
Спасибо самому прекрасному заведующему книжного магазина за поддержку и веру в меня. Спасибо всем сотрудникам магазина «Читай-город». Вы не просто коллеги, вы – вторая семья. Я люблю вас всем своим хамским (ещё актуальная шутка?) сердцем.