– Прости, – шепчу я и оборачиваюсь к Кейт, встречаюсь с опухшими глазами подруги и говорю, – сейчас его должен сменить Истон.
– Отлично, он-то уж точно не станет заглядывать к тебе в комнату. А Ральфи поспит несколько часов.
Быстро надеваю куртку, хватаю сумку и рацию. Мы выбегаем из комнаты. Я ухожу на улицу, а Кейт остается возле двери, она должна сказать Истону, что Ральф ушёл, и она присматривает за мной, ожидая моего бывшего парня.
Через десять минут Кейт спускается вниз, машу ей из-за дерева, она подходит, сообщает, что Истон "повёлся", и мы под покровом темноты пробираемся к военным ангарам. В городе много людей, кто-то работает в ночную смену, кто-то отдыхает. Мы выходим из зарослей возле бара и спокойно движемся в нужном нам направлении. Прохожие не обращают на нас никакого внимания.
Адреналин разгоняет кровь. Я чувствую, как руки трясутся, а дыхание сбивается. Но ощущение, что я всё делаю правильно, не позволяет мне отступить от намеченной цели.
Ангары.
В городе ночь, но это место не спит. Здесь куча военных, мой взгляд останавливается на месте, где десяток машин загружают всевозможным оружием и продовольствием. Я уверена, что именно на них поедет Майкл.
– Нам нужно туда? – с воодушевлением спрашивает Кейт.
– Да.
– И как мы это сделаем?
Замечаю, что военные перевозят мешки и металлические короба с провизией с соседнего склада. Мы несемся туда сломя голову и забираемся на уже приготовленные телеги. Вместо двух коробов теперь три. Один из них мы затаскиваем на импровизированную телегу. И в него же влезаем вдвоём. Сумку втискиваю между нашими изогнутыми телами. Захлопываю крышку и сжимаю руку Кейт. В обычных условиях мы бы не влезли в этот короб, но страх быть пойманными и адреналин сделали всё за нас. Слава Богу, что продовольственный склад не охраняют как те, где хранится оружие. Иначе, наш план бы не удался.
– Лишь бы кислорода хватило, – шепчет Кейт.
– Мы приоткроем крышку, как только нас загрузят в машину.
Сидим, как мышки, я, кажется, вообще дышу через раз. Если нас поймают, то… мы поедем в Возрождение, а Майкл будет злиться. Да и выйдет, что Кейт зря пихала Ральфу в лицо мой носок.
Не проходит и пятнадцати минут, как нас загружают в машину. Некоторое время ещё слышны голоса и какие-то стуки, но как только всё стихает, мы приоткрываем ящик и впускаем кислород в наше убежище.
– Может, это ошибка? – спрашиваю я сама себя.
Кейт отвечает:
– Это мы узнаем, когда Майкл обнаружит нас здесь.
– Он будет зол.
– Даже не сомневаюсь.
В закрытом ящике мы не выдерживаем и часа. Выбираемся наружу, но не выходим из машины. Тут множество идентичных нашему ящиков, мешков с едой, военной формы и оружия.
Спустя несколько часов ангар открывается, мы с Кейт забираемся обратно в ящик. Я слышу громкий голос Майкла, он раздаёт приказы, получает коллективное: "Принято". И ещё до рассвета наша машина, как и несколько других, страгивается с места и уезжает за пределы защищённых стен Хелл.
Мы едем в город, где нет жизни. В город, который наводит ужас только лишь мыслями о нём.
Едем долго. Всё тело затекло. Мышцы ноют. Ухабистая дорога, становится ещё более неровной. Несмотря на всё это, я несколько раз впадаю в состояние дремоты. Периодически мы приоткрываем ящик. Кейт предлагает вылезти, но я боюсь. Боюсь, что мы уехали недостаточно далеко, и Майкл отправит нас обратно.
Машина резко останавливается. Как и моё сердце.
Что-то не так.
Прикрываю крышку и слегка толкаю Кейт в плечо. Она задремала в позе эмбриона.
– Чего тебе? – спрашивает она.
– Тихо. Машины остановились.
Вслушиваюсь в звуки, но не слышу ничего, кроме нашего дыхания и беседы голодных желудков.
Неожиданно ящик открывается, и мне в глаза светит фонарик. Луч переносится на Кейт, и тогда я вижу до невозможности злое лицо Майкла. Он прожигает меня взглядом. Поджатые губы и глубокое дыхание. Он одет в свою обычную черную военную форму. Облачён в жилет и увешан разномастным оружием.
Мне конец.
– Выходите! – приказывает он.
Я пытаюсь выбраться, но все конечности настолько онемели, что я еле как переваливаюсь через борт. Майкл не помогает мне, а это определенно говорит о многом. Он в ярости.
Кейт тоже выбирается, и сидя на полу машины разминает ноги, тихо чертыхаясь.
– За мной! – говорит Майкл, разворачивается, отодвигает брезент и спрыгивает с машины.
– Никогда не видела его таким злым, – шепчет Кейт, – только в общине аборигенов.
– Можешь не шептать, он всё равно слышит.
Выглядываем из-за брезента, и солнце ослепляет. Прикрываю рукой глаза, спрыгиваю с машины и вижу армаду из десяти машин. Шесть из них военные, четыре больше предназначены для перевозки продовольствия. В такой-то мы и прятались. Майкл идёт к самой первой машине и садится за руль. Мы с Кейт ускоряемся, у меня даже появляется мысль, что Майкл может бросить нас. Но он этого не делает. Мы забираемся в машину и садимся с военными. На переднем сиденье рядом с Майклом сидит мужчина, он бросает на нас беглый взгляд и спрашивает у Майкла:
– Это она?
– К сожалению, да, – отвечает он, и мы двигаемся с места. Майкл берет автомобильную рацию, зажимает канал и говорит, – Ральф, она здесь, отбой. Всем отбой.
Сижу, как сиротка, и вжимаюсь в сиденье. Чувствую себя поганей некуда. Я хотела поехать с Майклом, я с ним еду. А на душе скребут кошки.
Глава двадцатая
Джил
Дорога, города и ещё раз дорога.
Мы в пути уже три бесконечно долгих и утомительных дня. В машине, в которой мы с Кейт едем, практически все молчат, изредка Майкл даёт указания по рации. Иногда переговариваются военные, но в основном тишина.
Тишина и холод во всём.
Майкл так и не заговорил со мной.
Ни разу.
Ни единого разочка.
Он вообще тактично делает вид, что меня здесь нет. За маршрут, что нам удалось преодолеть, на нас напали дважды. Не мертвые. Они были убиты, а мы даже не остановились, чтобы проверить действительно ли это так. Ещё до того как твари появляются в поле нашего зрения, Майкл показывает знак Убийце, что сидит перед нами, тот встаёт, открывает люк в потолке автомобиля и отстреливает не мертвых из винтовки. Несколько чётких выстрелов, и путь свободен.
Мне и Кейт выдали бронежилеты, по два пистолета и по три запасные обоймы патронов, по четыре ножа и спички. Всё это было расфасовано в бронежилеты, с карманами на липучках.
Убийца провёл нам инструктаж в первую же остановку. Он рассказал, как действовать в той или иной ситуации. И главным его указом было всегда держаться рядом с ним или Майклом и беспрекословно выполнять приказы. Мы с Кейт коллективно кивали головой. Но было одно отличие в наших кивках и в выслушивании инструктажа, Кейт за весь монолог Убийцы даже не посмотрела на него. Он вёл себя невозмутимо, лишь в самом конце, мельком посмотрел на подругу и ушёл.
Три дня дороги.
Я грязная и потная, но с каждым пройденным километром, я шестым чувством ощущаю, что папа ближе. Надеюсь, он тоже понимает – я скоро буду рядом. В голове прокручиваю момент нашей встречи, и я не могу подобрать слов, которые помогут папе более проще перенести боль.
Нет таких слов.
Но зато я буду рядом.
На четвертый день на закате мы устраиваем очередной привал. Машины встают кругом, образуя собой солнце. Мы не разжигаем костёр, вырубаем фары и ведем себя максимально тихо. Кто-то заливает топливо, кто-то ест, кто-то стоит на страже. Кейт спит в практически пустующей машине. За рулем которой сидит Майкл.
Я больше не в силах выносить его молчание.
За эти дни я десятки раз хотела подойти к нему, но он всегда при делах. Постоянно связывается по рации с Хелл и с отрядом, что находится в бывшем жилище общины аборигенов. Помимо этого он много времени уделяет машинам и оружию. Постоянно просматривает всё и проверяет.
В данный момент он один, не считая уснувшей Кейт. Уверенным шагом подхожу к пассажирской дверце и забираюсь внутрь. Майкл кому-то отдаёт очередной приказ по рации, убирает её и поворачивается ко мне.
Удивлена. То есть он меня видит, я не до конца стала невидимкой.
Майкл молчит.
Но его глаза говорят больше слов. Он разочарован.
Его взгляд моментально загоняет меня в угол. Я не могу вынести то, как он смотрит. Словно я предала его. В груди пустота и там гуляет эхо печали. Пока оно не засосало меня, беру себя в руки и начинаю разговор:
– Прости, – тихо шепчу я. – Я должна была поехать.
– Не должна, – Майкл отворачивается от меня, перезаряжает пистолет и тихо говорит, словно сам себе. – Я сожалею.
– О чем? – напряжённо спрашиваю я.
– О том, что ты здесь.
Он никогда так со мной не разговаривал. Отчуждённо. Я не хочу, чтобы мы вошли в город мертвых в таких отношениях. Я знаю, он защитит меня в любом случае. И злость пройдёт, но я просто не могу выносить этой молчаливой войны между нами.
– Но я не могла поступить иначе, – начинаю я.
Майкл горько ухмыляется, убирает пистолет в кобуру и говорит:
– Могла.
– Но там мой папа, – я пытаюсь достучаться до него, но мои удары отлетают от панциря Майкла в неизвестном направлении.
– Кроме твоего отца, там ещё тысячи не мертвых.
– Это ничего не меняет…
– Меняет! – голос Майкла поднимается на октаву выше. Он медленно втягивает воздух. Пытается держать себя в руках. Поворачивается ко мне и, глядя в глаза, спрашивает. – Неужели ты думаешь, что я бы отправил тебя в Возрождение, если бы был вариант оставить тебя рядом?
Это вопрос, на который Майкл не ждёт ответа. Он выходит из машины и направляется в сторону леса. Разжимаю пальцы и смотрю на отметины на ладонях. Я даже не заметила, в какой момент так сильно сжала кулаки. Так наш разговор не закончится! Выбегаю вслед за ним и догоняю, когда мы уже на достаточно большом расстоянии от группы.
– Майкл, я больше не буду тебя обманывать…