Пока я стояла за кулисами, сжимая в руках черную папку с текстом сценария, до меня доносились голоса выступающих. Кто-то переживал, кто-то, наоборот, сетовал, что пришлось напрягаться для сцены. Мне хотелось выглянуть за занавес, узнать – много ли зрителей, хотя больше всего, конечно, интересовал Витя. Откровенно говоря, я молилась всем богам, чтобы его не было в числе присутствующих.
Наверняка из меня выйдет плохой ведущий. Да что уж там! Я никогда не выступала на сцене. Нервный мандраж вовсю скользил в груди, заставляя все чаще делать глубокие вдохи.
Минут через пять Олеся Викторовна объявила о начале, и мне пришлось сделать первый шаг на сцену. В глаза ударили прожекторы, темнота в зале и шум, который медленно заглушался. Ноги чуть потряхивало, руки тоже. Я снова набрала побольше воздуха в легкие, подошла к стойке для ведущих и только планировала положить на нее папку, как она молниеносно рухнула на пол.
Блин.
По залу прокатилась волна смешков, тем временем я кое-как присела на корточки, дурацкое платье почти задралось до бедер, и мне приходилось его постоянно одергивать. Зачем вообще надела его? Наказание! И еще столько глаз! Подняв папку, выпрямила спину и наконец открыла рот, чтобы озвучить первую строчку по сценарию, но меня отвлек скрип открывающейся двери. Переведя взгляд, я замерла, заметив в проходе Шестакова.
Глава 14 - Рита
Надо было начинать говорить, но я продолжала пялиться на Витю, который, в свою очередь, не сводил с меня глаз. Он замер в проходе, хотя его друзья уже плюхнулись на крайние места на последних рядах. Шестаков же так и стоял, а потом, видимо, пришел в себя и выдал мне какую-то глумливую ухмылку.
Мистер Популярность в своем репертуаре.
Сглотнув образовавшийся ком в горле, я заставила себя перевести взгляд на Олесю Викторовну, которая стояла за кулисами и активно шептала мне, что пора бы вспомнить о роли ведущей. Улыбнувшись ей через силу, я все-таки опустила глаза на текст и начала его зачитывать. Господи! Мой голос из динамиков звучал просто отвратительно! Хотелось сбежать или закрыть уши, но, к моему удивлению, в зале никто не морщился. Так что уже через пять минут я немного успокоилась и перестала трястись, как сучок на ветру.
Концерт прошел на удивление хорошо: сперва выступила директриса, потом танцевальная группа исполнила два ритмичных номера, а когда вышли мальчишки из восьмого и показали сценку в стиле стэндапа, я вместе со всеми посмеялась. Казалось, они родились на сцене или для нее. Потом было скучное награждение учителей за особые заслуги перед школой. Пока их награждали, я отошла в сторонку и зачем-то вновь скользнула взглядом в сторону выхода из зала.
Витя уже не стоял там – то ли ушел, то ли сидел в компании друзей и своей девушки. С моего места было сложно рассмотреть знакомое лицо в зале. Расслабив плечи, я с облегчением выдохнула, поправила платье и принялась дожидаться окончания вечера. Хорошо еще, что отец сегодня в ночную смену, с недавних пор он подрабатывал сторожем в санатории. Но и там ему не очень нравилось – шумно, завтрак невкусный и сменщик больно болтливый. Если бы папа был дома, ни за что бы не разрешил мне участвовать в концерте. Его и так жутко раздражал факт моего нахождения в стенах школы, где учится сын врага.
Господи! Прошло столько лет! Почему люди не могут отпустить обиды и продолжить жить дальше?..
Когда торжественная часть подошла к концу, Олеся Викторовна объявила о начале дискотеки. Старшеклассники быстро убрали стулья в центре зала, какой-то мальчишка из десятого уселся за ноутбук, и из колонок зазвучали современные хиты. Свет погасили, оставив только светомузыкальный шар, лучи которого скользили по углам большого помещения.
Я с грустью развернулась, сжав в руках папку со сценарием, и поплелась на второй этаж в учительскую. Оставаться на танцевальном вечере не планировала, тем более домашки задали прилично, и маме помочь с ужином надо. Да и с кем танцевать? Со своей серой тенью? Махнув головой, я двинулась прочь от актового зала. Лучше не думать о плохом, зачем портить настроение?
Пока поднималась по ступенькам, за спиной послышались шаги. Однако я не оглянулась, не заострила внимание – школа, людей полно.
На втором этаже, к моему удивлению, было темно, свет в коридоре не горел, двери кабинетов были закрыты. Довольно тихо, если бы не шаги, которые продолжали преследовать. Не выдержав, я оглянулась и чуть не выронила папку из рук, заметив приближающегося Шестакова.
В сумрачном освещении его кремовая толстовка казалась серой, а черные потертые джинсы едва ли привлекали внимание. Короткие волосы слегка растрепаны, уголки губ приподняты в какой-то до жути дьявольской ухмылке, а от блеска изумрудных глаз, которые прожигали каждую клеточку моего тела, спину осыпал табун мурашек.
Я прижала к груди папку, обхватив ее руками, словно спасательный круг, сглотнула и начала поворачиваться, чтобы скорей шмыгнуть в учительскую. Однако Шестаков не дал мне этого сделать: его горячие пальцы обхватили меня за локоть, резко дергая в обратную сторону. В долю секунды мы оказались настолько близко, что я перестала дышать. Пульс ускорился, глупое девичье сердце громко билось о ребра. Смотреть на Витю снизу вверх, ощущать его тепло рядом – подобно пытке.
– Отпусти, – прошептала, поражаясь тому, что перешла на шепот.
– Какое милое платье, оказывается, ты тоже можешь быть девушкой, – пропел Шестаков, не сводя с меня глаз. Его голос звучал высокомерно, словно парень надо мной насмехался. Кажется, Витя больше не был тем человеком, что жил в моих воспоминаниях. Кажется, я продолжала тянуться к образу, которого больше не существует.
– На первом этаже больше сотни девчонок, а ты прибежал ко мне отвесить дурацкий комплимент? – мне хотелось, чтобы фраза прозвучала жестко и задела Шестакова. В конце концов, у него есть девушка, а у меня строгий отец, повернутый на предательстве. Зачем это ненужное общение?..
– Игра в недотрогу продолжается? Образ монашки больше не в тренде?
– Но не я же прибежала к недотроге, которая… как ты сказал? В образе монашки? – я выскользнула из хватки Шестакова, откровенно говоря, его фраза про «монашку» задела. Мне и самой не нравились широкие блузки и юбки на два размера больше. Но отец не разрешал ходить в другом, он контролировал даже такие мелочи моей жизни.
– А может у меня фобия? – прошептал Витя. Его ладонь легла мне на талию и рывком притянула к себе. Папка с грохотом упала под ноги, я же руками уперлась в грудь Шестакова. Щеки моментально вспыхнули от нахлынувшей волны смущения, ведь даже под одеждой прощупывались рельефные мышцы парня. Витя наклонился, опаляя мятным дыханием мои губы. Я замерла, не в силах шевельнуться.
Время будто замедлило ход.
Шестаков судорожно вздохнул, его ладонь скользнула ниже по пояснице, оголяя каждую нервную клеточку на моем теле. Мне показалось, по позвонку прошел электрический разряд.
– Витя, Рита! – раздался неожиданно за нами голос Олеси Викторовны. И я словно вернулась в реальность, спустилась на грешную землю, потому что всего на секунду, но рассудок точно покинул мозг. Оттолкнув Шестакова, я схватила папку, валяющуюся на полу, и перевела глаза на завуча.
– Я вас ждала, – мой голос дрогнул. Сердце продолжало сходить с ума, отбивая безумные ритмы по барабанным перепонкам. Хотелось поскорее скрыться в учительской, а не пребывать в этой неловкой ситуации.
– Понятно, – неуверенно протянула Олеся Викторовна.
– Отличный концерт, только ведущая у вас уж больно зажатая, – хмыкнул Витя, кривя губами. Вот же паразит! Неужели нельзя было промолчать при учительнице? Стыдоба какая! У меня даже кончики ушей полыхать начали, только не знаю – от стыда или смущения.
– Шестаков, – прикрикнула Олеся Викторовна, обходя парня. – Если тебе нравится девочка, надо говорить ей красивые слова. А то кто-нибудь другой скажет, и все, тогда поезд ушел.
– Пусть попробует, – самодовольно заявил парень. Он не пояснил, что имел в виду, но меня так и подмывало подойти и зарядить ему пощечину. Однако в реальности я предпочла скрыться за дверями учительской. Не хватало еще устраивать публичные разборки. Да и с кем? С мистером Популярность? Пора признаться самой себе – Вити из прошлого нет. А от того, кто сидит со мной за одной партой, веет чем-то… холодным.
Глава 15 - Рита
Домой я возвращалась по темноте. Оглядывалась, конечно, как не оглядываться? Особенно в нашем районе, где что ни угол – пустая бутылка из-под горячительного. Еще и во дворах иногда собирались разные компании непонятных личностей. В такие минуты я радовалась своим широким одеждам и серости. Кому такая приглянется?
Вот и сегодня, подходя ко двору, услышала мужской смех. Сердце сразу в пятки ухнуло – вокруг никого, и только эти на лавке сидят, попивают. Опустив голову и сжав лямки рюкзака, я пулей проскочила, молясь всем богам остаться невидимкой.
Ненавижу свой район! Скорей бы вырасти и сбежать отсюда.
Переступила порог квартиры, в нос тут же ударил запах жареной картошки, а до ушей донеслись крики Моти. В последнее время он стал чаще плакать, я подозревала – это не от хорошей жизни. Однако врачи говорили – пока все нормально, ждите часа икс и операцию на сердце, иначе не проживет ваш малыш долго. Конечно, после таких предупреждений хотелось разреветься, но мы не опускали руки. Да и главврач сказал – в очереди Матвей укладывается по срокам.
– Вернулась? – крикнула мама. Я скинула обувь, рюкзак и заглянула на кухню, замечая Мотю, сидящего на детском стульчике и громко всхлипывающего.
– Я переоденусь и помогу тебе.
– Спасибо, а то он совсем разнылся. Как в школе? Как концерт? – мать подхватила младшего на руки, пытаясь успокоить его, и проследовала за мной в комнату.
– Нормально.
– А чего так рано вернулась?
– А чего мне там делать? Ты видела современных девушек? – усмехнулась я, разглядывая себя в зеркало. Все-таки в том платье была другая Рита, живая что ли. Жаль, нельзя всегда так одеваться.