А при объявлении политики покаяния у любого чиновника, даже хоть самого президента, появится шанс. Ты думаешь, люди не простят? Да легко! Наш народ в душе добрый и понимающий, только ему нужна честность. Выйди президент, выступи хоть по тому же зомбоящику и скажи про свою вину, покайся он, открой все как есть, обещай, что дальше все будет не так, все изменится. Народ его не отвергнет, простит и пойдет за ним дальше. Нам надо учиться прощать друг друга. Да, только так. А как иначе?
В стране, где кругом коррупция и криминал, другого пути просто нет. Необходимо начать все с чистого листа. Как будет выглядеть покаяние? Необходимо создать комитеты или общественные приемные, как их ни назови, куда люди будут приходить и каяться в своих прегрешениях. При этом любое экономическое преступление должно быть обложено налогом. Не надо пробовать вернуть все, что было украдено за эти годы. Это невозможно, но десять или двадцать процентов возвратить в казну следует. При этом люди должны проникнуться пониманием того, что без этого спасти страну не удастся.
Но к любому прянику должен быть приложен кнут. На покаяние необходимо отвести шесть месяцев, затем выборочно, методом тыка определяется одна отдельно взятая область и выворачивается вся ее подноготная. Всех личностей, уличенных в сокрытии криминала, судят по ужесточенным законам. Смертная казнь для убийц, насильников, предателей, пожизненное заключение взяточникам, казнокрадам и подобным персонам. Процессы освещаются на всю страну, после окончания дается еще два месяца на покаяние, но уже с восьмидесятипроцентной конфискацией наворованного и награбленного.
Затем страна начинает жить по новым законам, где во главу угла ставится порядочность и честность. Естественно, все сказанное мной смахивает на утопию, но нам она и нужна. Требуется чудо. У нас просто нет другого выхода. По-другому никак, иначе народы России навсегда исчезнут. Я не знаю, кто придет им на замену — китайцы, арабы, негры. Да оно и не важно. Главное в том, что живущих ныне народов не станет. Вот и вся арифметика.
Ефимов замолчал, а Айдаров не нашел слов, чтобы о чем-нибудь спросить. Они еще долго сидели рядом, задумчиво глядя на холодные вершины окружающих гор. Неуклонно приближался вечер.
— Тишина, тепло, покой, хорошо, — неожиданно заметил Ефимов.
— Благостно, — поддержал Шамиль и заулыбался.
— Кофе будете? — К Ефимову и Айдарову, наслаждающимся покоем, подсел старший сержант Прошкин, держа в руках большую металлическую кружку.
— Пару глотков, — согласился Ефимов скорее из вежливости, чем действительно желая хлебнуть обжигающе-горячего напитка. Но, попробовав, он с одобрением качнул головой. Кофе был крепким и в меру сладким, точно таким, как он и любил.
— Благодарю. — Сделав еще один глоток, Ефимов вернул кружку хозяину. — Хорошо получилось.
— А то! — Прошкин не без удовольствия воспринял похвалу. — Во сколько выходим?
Машинально взглянув на часы, Ефимов усмехнулся. Если бы он еще помнил время восхода и захода солнца.
— Выдвигаемся сразу, как только начнет темнеть. Думаю, что за хребтом нас никто разглядеть уже не сможет.
— Значит, станем работать ночью? — уточнил Прошкин, и Ефимов вдруг понял, что тот все же боится этого спуска в темноте, предстоящего им.
— Именно ночью, — подтвердил прапорщик, словно бы и не заметив эмоций, мелькнувших на лице Виктора.
— Уже скоро начнет темнеть, — заметил Айдаров.
— Может быть, и не так скоро, — не согласился с выводом Шамиля Ефимов. — Но ты прав, пора начинать собираться. Веревки, обвязки и прочую «горку» пусть приторачивают сверху или вообще берут в руки. А все остальное в рюкзак, оптику заверните в камуфляжи и суйте на дно. Сверху уложите «шаманы». Из русла выберемся, придется переодеваться и ползти. Иначе не получится.
Сборы длились недолго. Когда все оказалось уложено, солнце коснулось горизонта. Радисты вошли в связь и доложили наверх, что группа приступает к выполнению задания. Теперь «Байкал» мог хранить молчание вплоть до успешного завершения или, наоборот, провала своей миссии.
Глава 9
— Не спеша начинаем движение, — скомандовал Кострыкин, и группа двинулась под гору.
По расчетам Ефимова, они должны были достигнуть нужного места к моменту, когда пространством завладеет настоящий сумрак. Света будет еще достаточно, чтобы видеть друг друга, близкие предметы и камни, но охрана не сумеет разглядеть их с вышек.
Все получилось как нельзя лучше. Прежде чем переваливать через хребет, Ефимов решил отправиться к обрыву небольшой группкой. Подняв руку, он остановил бойцов, идущих впереди, и, пользуясь тем, что освещенность позволяла видеть его действия, постучал пальцами по своему плечу. Командир появился почти сразу.
— Ваня, ты с группой оставайся пока здесь, жди. Мы с Шамилем быстро метнемся до обрыва, посмотрим, что там к чему, и сразу за вами. Добро?
— Действуй. — Лейтенант одобрительно кивнул.
— Шамиль, — тихо позвал Ефимов, быстрыми шагами продвигаясь к голове группы. — За мной!
— А я? — растерянно пробормотал Прошкин.
— Жди здесь, мы быстро, — приказал прапорщик и споро скрылся за серой стеной сумрака.
Шамиль шагал следом.
Им сильно повезло. Случайным образом Ефимов и Айдаров сразу же вышли на участок, где проводили занятия по горной подготовке местные подразделения. На относительно ровной скальной площадке имелись проушины с закрепленными на них карабинами, отчетливо видимые в серой мгле.
— Ну вот, а ты, дурочка, боялась! — Такого подарка Ефимов не ждал.
Не надо ничего придумывать, веревки наличествуют, обвязки, карабины, восьмерки тоже. Снаряжайся и шуруй вниз. Аля-улю, гони гусей!
— Шамиль, давай мне веревку и беги за нашими. Надо поторопиться, пока не стало совсем темно.
— Бегу! — Айдаров скинул рюкзак и растаял, как туманный призрак. В воинском гарнизоне тоскливо взвыла и тут же замолкла собака. В тишине стало слышно, как глубоко под обрывом, стремясь быстрее убежать к морю, река бьется о камни, лежащие в русле. Вслушиваясь в затухающие шаги Шамиля, Ефимов нагнулся, привязал веревку к карабину и бросил свободные концы вниз.
Затем он огляделся по сторонам, различил смутные очертания человеческой фигуры и негромко окликнул:
— Сюда! Старшие троек, ко мне!
Вместе с ними к прапорщику подошел и командир группы.
Сергей пояснил:
— Значит, делаем так: закрепляем две веревки, по одной начинаем спускаться, по второй сразу же вниз рюкзаки. Оружие за спиной. Порядок таков: я, затем головняк, старший тройки замыкающий, следом первая тройка ядра, Федор крайний. Дальше командир и радисты. Замыкающим пойдешь ты, Олег. Смотри, саморазвязывающимся узлом я баловаться не стал. Перед тем как спускаться, отцепишь веревку и просто пропустишь через карабин. Мы снизу за второй конец подстрахуем. Проверив и убедившись, что все отправили вниз, сбрось грузовую веревку. А это касается всех: спустился, принял свой рюкзак и сразу отошел в сторону, чтобы не мешаться. Воду набирать обязательно, всем. Неизвестно, когда следующий раз получится заправить емкости. Вроде бы у меня все. Командир, у тебя что-то есть?
— Не расшибитесь. — Непонятно было, потребовал это лейтенант или попросил, но пояснений не последовало.
Спецназовцы начали ночной спуск в пропасть. Ефимов, Айдаров, Башмаков, Прошкин, дышавший, как загнанная лошадь.
— Перчатка жжется, рука левая… пальцы не разгибаются, — бухтел старший сержант, пытаясь отцепить восьмерку.
— А ты что, на ней висел? Свободно держаться надо было, а правой скорость регулировать. Подвел руку, назад отклонился и пошел, — учил его Шамиль, помогающий отстегнуться.
— Да пошел к лешему, ты, обезьяна татарская! — огрызнулся Прошкин. — Без тебя знаю.
— Вот еще жаба полигонная нашлась! Я ему помогаю, а он ругается! — Шамиль рассмеялся.
— Хватит болтать! — одернул парней Ефимов и, не дожидаясь их реакции, отправился набирать воду.
— Да река шумит, ничего не слышно, — донеслось до прапорщика, и он улыбнулся.
Раз Витя ворчал, значит, ночной спуск его из колеи не выбил, он пребывал в своей душевной норме. Но тревога за остальных спускающихся бойцов никуда не делась. По счастью, все закончилось без ЧП. А с подъемом все оказалось проще — на правом берегу реки обнаружились ступеньки, вырубленные в породе. Стараясь не шуметь, спецназовцы полезли вверх, и ближе к полночи на противоположный берег выкарабкался Зверев, шедший в замыкании.
— За мной! — тихим шепотом скомандовал Ефимов, уводя группу с открытого пространства в тень одиноко стоявшего каменного монолита. — Переодеваемся в темпе, — прошелестело по цепи, и разведчики начали спешно выполнять команду.
Желто-коричневая демисезонная форма была уложена на дно рюкзаков. Вместо нее на спецназовцах теперь красовались маскировочные халаты типа «шаман», только более легкие и удобные.
Им необходимо было скрытно сделать большой крюк, выдвинуться к заранее намеченной точке, слиться с местностью и еще один день провести в наблюдении, намечая возможность захвата и, самое главное, пути отхода с «секретными документами». Отрыв было решено осуществлять в сторону населенного пункта.
День, проведенный в относительном безделье, дал Ефимову возможность хорошенько поразмыслить над предстоящими действиями. Слишком далеко вперед Сергей не забегал, поставив себе скромную задачу — за эту ночь проникнуть к посту охранения или, если еще больше повезет, сразу на территорию городка, найти укромное местечко и продолжить наблюдение. Поглядывать день, а если потребуется, то и два, оставив собственно захват документов на крайние сутки учений.
При неблагоприятном стечении обстоятельств, так сказать, на крайний случай, Ефимов рассчитывал совершить стремительный налет на штаб, захватить его, забрать «секретные документы», запереть все ходы и выходы, а потом держать оборону. До тех пор, пока радист группы не передаст всю добытую информацию в штаб проведения учений. А там как кривая вывезет: дождаться своих либо «пасть смертью храбрых». Третьего не дано.