– Да, – неуверенно ответила я, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то. Перед глазами по-прежнему стояла страшная картина крушения флаера.
Убедившись, что я в полном порядке, радаманец оставил меня и присоединился к своей коллеге, занимавшейся Авеном. Вместе они стали задавать ему вполголоса какие-то вопросы. Парень отвечал односложными «да» или «нет». Я с тревогой смотрела на друга, понимая, что невольно причинила ему боль. Он же, казалось, и вовсе забыл, что я здесь, рядом. Даже ни разу не взглянул в мою сторону.
Потом радаманцы вернулись к своей любимой панели и стали заново просматривать бесово воспоминание. В оцепенении я пялилась на экран, не способная отвести взгляда от жуткой сцены. Не верилось, что увидели они ее только благодаря мне.
Вилар, наоборот, отвернулся. Казалось, он не выдержит и сейчас бросится прочь. Но кадет не двигался, сидел, не шевелясь, опустив голову.
– Кто эта женщина? – невозмутимо осведомилась радаманка.
– Моя мать, – тихо ответил Авен.
– Она не выжила?
– Нет.
– Когда это произошло?
– Двенадцать лет назад.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула женщина.
Хорошо?! Бес вас подери, что же тут хорошего?!
Потом они зашептались, и из невнятного потока фраз мне удалось разобрать только «старые воспоминания» и «сильная аномалия». Авен по-прежнему сидел сгорбившись. Даже когда его повели в лазарет для каких-то обследований, просто прошел мимо, как будто я вообще больше для него не существовала.
Зато остальные пялились так, словно видели меня впервые в жизни. До конца теста простояла, вжавшись в стену и уткнувшись взглядом в пол. Почему-то после эксперимента чувствовала себя омерзительно.
Рейн
Тихий звук разъезжающихся створок оторвал Даггерти от изучения потолка, который он разглядывал уже бес знает сколько времени. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как проклятый старикан посадил его в эту клетку.
– Вот ты и вспомнил о своем друге. – Поприветствовав Флара мрачным смешком, Рейн с издевкой уточнил: – Спустя целые сутки.
– Я не знал о твоей стычке с Харригом. Хотя совру, если скажу, что новость о карцере меня огорчила. – Едва сдерживая рвущееся наружу раздражение, Дайлан процедил: – Ты подставил не только Шиону, но и меня. Я как дурак только что каялся и извинялся перед Брамэном за то, что понятия не имею, чем «оздоровляются» мои кадеты!
– О тебе не подумал. Прости, – без особого раскаяния отозвался Даггерти.
– Само собой. Ты ни о ком, кроме себя, никогда не думаешь. Здесь все ясно. Неясно другое: как ты вообще додумался пичкать ее ксенорином?!
– Как она? – напряженно проронил Рейн. Это было единственное, что его сейчас волновало. На обиды и претензии друга ему было наплевать.
– Лучше. Потому что тебя нет рядом. А я дурак… Должен был сразу догадаться, что ты задумал.
– Со временем Шиона успокоится, – убеждая скорее себя, чем Флара, пробормотал Рейн. – Дома я сделаю все, чтобы она забыла о неприятных днях, проведенных в МВА.
– О доме забудь, Шиона с тобой не полетит. По крайней мере, не в ближайшие два года. А может… и вообще никогда. – Дайлан даже не осознавал, сколько торжества сейчас звучало в его голосе.
Рейн поменялся в лице.
– Ее не отчислят? – интуитивно напрягся, ожидая подвоха.
– Тест на воспоминания оказался положительным.
– Ну да… – Даггерти хотел рассмеяться на столь абсурдное заявление, но появившаяся было улыбка сползла с его лица, когда друг с издевательским удовлетворением закончил:
– Уже без разницы, чем ты ее кормил. Теперь, если понадобится, они сами будут давать Таро какие угодно препараты, лишь бы дотянуть ее физическую подготовку до нужного уровня.
Рейн молчал, растерянный и сбитый с толку. Такого поворота он не ожидал и, наверное, впервые в жизни почувствовал горький вкус поражения. В кои-то веки он оказался бессилен. Из-за этого становилось еще паршивей.
– Брамэн тебя отпустил, – нарушил гнетущее молчание Дайлан, – чтобы ты мог проститься с Шионой. Но… не трогай ее сегодня. Девушка в шоке, у нее у единственной обнаружилась аномалия. Дай ей время прийти в себя.
Даггерти никак не отреагировал на слова друга, поглощенный тревожными мыслями. Узнав, что свободен, он немного воспрянул духом. Решил, что так просто не сдастся, и отправился на поиски Брамэна.
«К бесам результаты теста! – размышлял Рейн. – Пока Совет не узнал, все еще можно исправить».
Он сейчас же разыщет полковника и объяснит тому, что толкового Проводника из Таро все равно не выйдет. А значит, нет смысла ее понапрасну мучить. Такая чувствительная и легкоранимая натура, как Шиона, не сможет долго нести бремя чужих воспоминаний и быстро перегорит. Для МВА нецелесообразно вкладываться в нее.
А Шиона… Да пусть хоть тысячу раз его ненавидит. Пусть презирает за то, что он собирается забрать ее силой. Со временем поймет, от чего была спасена.
И будет тысячу раз ему благодарна.
Рейну повезло быстро отыскать своего бывшего наставника. Полковник, сытый и довольный плотным обедом, выходил из столовой в компании какого-то молоденького паренька, когда заметил Даггерти. Отослав офицера, улыбнулся давнишнему ученику.
– О ваших приключениях, коммодор, на корабле уже слагают легенды. Опять вы поцапались с Харригом. Ей-богу, как дети малые…
– Результаты теста ведь можно скрыть, – прервал его шутливую отповедь Рейн и нервно добавил: – Отпустите ее. Разрешите забрать из МВА.
Улыбка тут же исчезла с лица радаманца, а вокруг глаз пролегли глубокие морщины, когда он начал хмуриться. Брамэн не спеша двинулся по коридору, задумчивый и серьезный. А Рейн упрямо следовал за ним, решив во что бы то ни стало отвоевать невесту.
Знал бы, сколько с ней возникнет проблем, ни за что бы не полетел на Арию.
– Сейчас в вас говорит эгоист, коммодор, – холодно цедил слова военный, – а не преданный член Федерации, которым я вас всегда считал. Вам ли не знать, что умение считывать воспоминания – аномалия редкая и очень ценная для Радамана. Мы не можем разбрасываться такими кадрами. Нейропсихологи утверждают, что у Таро неплохой потенциал. Да я и сам видел, с какой легкостью ей удалось извлечь очень старое воспоминание. Совет останется довольным.
– К бесам Совет! Вы же ломаете жизнь юной девушки! – прервал патриотические разглагольствования полковника Рейн. Немалых усилий стоило ему совладать с собой и продолжить уже более спокойным голосом: – Ее судьба сейчас в ваших руках. Отдайте мне Шиону.
Брамэн считал себя человеком мягким и неконфликтным. Но когда надо было, мог проявить твердость, а в особых случаях и жестокость.
– По-моему, Рейн, жизнь ей сломал ты. Это ты совершил ошибку. А расплачиваться придется Таро. – Смерил бывшего ученика ледяным взглядом и невозмутимо проговорил: – Мы закончили, коммодор. Мне нужно работать. А вам советую впредь правильно расставлять приоритеты и перестать быть слабаком. Сейчас вы похожи на сопливого мальчишку, лишившегося любимой игрушки. Таро останется в академии, хотите вы того или нет. Можете разорвать помолвку. Либо ждите столько, сколько потребуется. Но больше не досаждайте ни мне, ни уж тем более Совету своими претензиями. Вашу просьбу все равно не удовлетворят.
Отвернувшись, полковник зашагал прочь, быстро позабыв о неприятной встрече с Даггерти.
Шиона
На следующее утро в коридорах МВА царило непривычное оживление. По случаю такого знаменательного события, как выходной, кадеты забросили свои оранжевые робы и, облачившись в обычную повседневную одежду, весело переговариваясь, спешили на завтрак. Я тоже решила принарядиться в честь дня безделья. Назло плохому настроению и никак не отпускающей тревоге. Чем ближе мы подбирались к Радаману, тем больше я волновалась. Уже завтра для арийцев начнется новая жизнь, которая, если верить прогнозам Флара, сулила нам массу трудностей.
Остановив свой выбор на темно-серых брюках и короткой фиалковой тунике под цвет глаз, отправилась в столовую. Пока шла, тоже улыбалась. Чтобы быть как все.
Правда, после вчерашнего как все уже быть не получалось. Я то и дело ловила на себе любопытные взгляды, замечала, как при виде меня кадеты затихали, а потом начинали негромко переговариваться. И продолжали коситься в мою сторону.
Новость об обнаруженной у их соотечественницы, как это называли радаманцы, «аномалии» быстро распространилась по всему кораблю, достигла слуха каждого его пассажира.
Интересно, как Рейн отреагировал на неординарность своей невесты?
Которой, надеюсь, в скором времени удастся обрести статус бывшей. Потому как сомневаюсь, что Даггерти согласится ждать меня целых два года. Ему ведь подавай Шиону на блюдечке с голубой каемочкой; прямо здесь и прямо сейчас. Но теперь это вряд ли случится. Как поняла из вчерашнего теста, обладателей необычной аномалии на Радамане – дефицит, а значит, из академии меня не вытурят.
Вот и вы, дорогой коммодор, наконец-то узнали о существовании загадочного феномена под названием «облом».
Невесть что, а все равно приятно.
Первым, кого увидела, войдя в столовую, был Авен. Парень сидел в стороне ото всех и угрюмо ковырял ложкой наше коронное блюдо – отвратную на вкус и на вид кашу. Стоило взглянуть на друга, и в памяти тут же яркой вспышкой мелькнуло роковое воспоминание, которое, как ни старалась, прогнать из головы так и не удалось.
Получив свою порцию радаманской бурды, я поплелась к Вилару. Лучше поговорить с ним сейчас, пока не пришли Тэн и Нуна.
– Не против компании?
Парень поднял на меня глаза и молча кивнул, как бы говоря: место не куплено и я вольна располагаться, где захочу. И снова уткнулся в тарелку.
Мне и в обычные дни эта каша поперек горла вставала, а сейчас, когда и он, и я хранили неловкое молчание и не решались заговорить, совсем не до еды стало.
Отпив немного сока, сделала над собой усилие и тихо произнесла:
– Прости. Я едва ли понимала, что делаю. Мне ужасно жаль, что заставила тебя снова все пережить. Я не хотела…