Ну прямо как настоящий ариец.
– До свиданья, Шиона.
От поцелуя по коже бегут мурашки, какая-то приятная дрожь.
– До скорой встречи, – повторяет незнакомец с синими глазами.
И я знаю, что эта встреча скоро произойдет…
Рейн
Было раннее утро, когда шофер забрал его из космопорта и доставил домой. Сначала Рейн подумывал задержаться на день-другой в своих личных апартаментах в столице: собраться с мыслями и настроиться на разговор с Фейрусом. Но, рассудив, что перед смертью не надышишься, приказал лететь за город.
Откинувшись на спинку кресла, мужчина смотрел в окно, на безликие небоскребы, казавшиеся белесыми столпами на фоне карминовых, аметистовых и сердоликовых облаков. Краски смешивались в радужную палитру. Небо Радамана никогда не менялось и в то же время всякий раз выглядело по-новому. То ли Рейн действительно обнаруживал в нем невидимые ранее штрихи, то ли это зависело от его настроения.
Даггерти чувствовал себя уставшим и опустошенным. Будто возвращался с многолетней войны, которую так бездарно проиграл. «Трофей», чьего появления с нетерпением ждал его дядя, выскользнул у него из рук. И теперь он сжимал в руках пустоту.
Мужчина досадливо скривился. Стоило подумать о Таро, как у него все внутри вскипало от ярости. Так и хотелось повернуть назад, запрыгнуть в первый попавшийся шаттл и отправиться за ней на базу.
Если бы дело касалось только желаний самой девчонки, то он, несомненно, именно так бы и поступил. Забрал ее – кричащую, сопротивляющуюся, даже рыдающую – и силой приволок бы домой. Посадил под замок и держал взаперти, пока не образумится или до самой свадьбы. Здесь бы Рейн быстро наставил ее на путь истинный, научил покорности и хорошим манерам.
Но теперь, из-за проявившейся бесовой аномалии, судьбой Таро вершит МВА. А играть против Совета, тем более если сама невеста не желает его видеть, бесполезно. Тут даже Фейрус бессилен.
Да и не захочет он вмешиваться. Когда узнает, кем она должна будет стать.
Особняк встретил своего хозяина безмятежной тишиной. Тусклым светом фонарей, тронутыми росой клумбами, стройными кипарисами, подстриженными в форме спиралей.
В полукруглой пристройке первого этажа, в ее стрельчатых окнах, горел свет.
«Уже не спит». – С тяжелым сердцем мужчина направился к входу. Из холла сразу прошел в кабинет, где его дожидался дядя.
Л’эрд Фейрус Арвейл из окна наблюдал за появлением племянника. Видел, как тот, угрюмый и мрачный, медленно входит в дом. И даже когда за спиной у Арвейла натужно скрипнули петли, он не обернулся.
– Меня дожидаешься? – Рейн опустился на диван, машинально прошелся взглядом по знакомой обстановке: деревянным панелям, оттенявшим светлые стены; стеллажам, забитым книгами, написанными чуть ли не первыми поселенцами Радамана; вычурной люстре из хрусталя; потертому ковру ручной работы.
Все как обычно. Атмосфера этой комнаты, да и всего дома, была пропитана стариной и традициями. Повсюду, куда ни глянь, редкий антиквариат, который на протяжении всей жизни коллекционировала его покойная мать. Это была ее страсть, ее мания.
Рейн предпочитал проводить время в своей городской квартире, в более привычной и приятной ему обстановке. И компании. А не прозябать в этом средоточии мрачной роскоши и тишины.
Фейрус был заранее предупрежден, что племянник летит один, и, зная непростой характер Даггерти, догадывался, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
«Надеюсь, она хотя бы жива», – пробормотал тогда мужчина.
– Куда подевалась твоя невеста? – Арвейл обернулся к племяннику и, опираясь на трость с набалдашником из черненого серебра, прошел к своему любимому креслу. Старому, выцветшему – ему, как и всему остальному в этом доме, стукнула не одна сотня лет.
– Я больше не женюсь, – помедлив, все-таки сообщил Даггерти.
– Не понравилась девушка?
– Мы с Шионой… – Рейн поморщился, тщетно пытаясь подобрать простые объяснения, после которых его оставят в покое. Хоть и понимал, что от проницательного родственника все равно ничего не утаить и сейчас ему придется пережить не самые приятные мгновения.
– Выкладывай, – нахмурившись, велел Арвейл.
Стараясь не вдаваться в подробности, племянник рассказал тому об инциденте, произошедшем после помолвки, и выкрутасах Таро. Уверял, что из кожи вон лез, дабы загладить вину и вернуть девчонку, но та уперлась и ни в какую. В общем, показала себя не с лучшей стороны: взбалмошной и строптивой.
Историю про таблетки Даггерти скромно опустил, посчитав, что о таких нюансах Фейрусу знать не обязательно.
– Последний тест показал наличие у нее аномалии, – окончательно добил дядю Рейн и замолчал, ожидая ответной реакции.
Фейрус поднялся, и его высокая нескладная фигура, облаченная в темно-серый костюм, заскользила по кабинету подобно тени. Он приблизился к племяннику почти бесшумно, увязая тростью в блеклом ворсе ковра, и, когда двигался медленно, хромота была не так заметна.
Рейн не понимал упрямства Арвейла, его нежелания поставить бионический протез. Уже давно забыл бы о боли, о своем увечье, полученном много лет назад на лошадиных скачках, еще когда жил в своем родном мире и любил пробовать себя в качестве жокея. Благодаря технологиям Радамана проблему с ногой можно было легко устранить.
Но Фейрус цеплялся за свою ущербность, будто за воспоминание о прошлом. И он, и его сестра Миара, прожив на Радамане почти полстолетия, так и не смогли назвать его домом. Душой они всегда оставались на родной планете.
Отсюда и страстная любовь матери к антиквариату. Выросшая в эпоху пара и первых научных открытий, Миара тяготела ко всему старинному, вычурному, лишенному изящества и простоты. И то, что Рейн с отцом снисходительно величали старьем, для брата и сестры являлось напоминанием о доме.
Арвейл навис над племянником, сурово глядя на того из-под нахмуренных бровей.
– Тебе уже тридцать два, и ты единственный наследник Дома Даггерти. Но вместо того чтобы думать о будущем, ведешь себя как беспечный мальчишка!
– Есть еще Трин, – напомнил сквозь зубы Рейн. Этот разговор повторялся уже не раз, и настойчивость, с которой Фейрус пытался превратить его в семьянина с вечно беременной женой и кучей детишек, его весьма раздражала.
– Триния – моя дочь и не имеет никакого отношения к вашему Дому. Если с тобой что-нибудь случится, мы останемся без наследника.
– Я в курсе. – Рейн из последних сил пытался сохранить спокойствие и не углубляться в дискуссию, лишь бы поскорее закрыть неприятную для него тему. – Ты не даешь мне об этом забыть.
– Вот только толку от этого мало! Ты все равно делаешь все возможное, чтобы не жениться. – Арвейл опустился рядом с племянником на диван, сцепив руки на серебряном набалдашнике трости, потемневшем от времени. – Теперь мне придется объясняться с родителями Шионы. Извиняться за тебя. Это станет для них ударом.
– Найдут ей нового жениха, – поморщившись, точно от зубной боли, процедил Даггерти. Мысль была не самой приятной, но он упорно боролся со своим влечением, считая его проявлением слабости.
В конце концов, на Шионе свет клином не сошелся. В Галактике полно юных красоток, которые почтут за честь быть с ним и не станут выкобениваться, как Таро.
– Конечно, найдут! – в сердцах воскликнул Арвейл. – Узнав об аномалии, некоторые Дома начнут грызть друг другу глотки, лишь бы заполучить себе в семью Проводника. Но нам такая не нужна! С меня достаточно и того, что ты постоянно рискуешь жизнью… – Мужчина дышал тяжело и громко, тщетно пытаясь справиться с обуревавшими его эмоциями. Они давили на него, угнетали. – Я всего лишь просил привезти молодую здоровую девушку с хорошей родословной для продолжения рода моей сестры!
«Будто за породистой кобылой посылал», – про себя усмехнулся Даггерти.
– А ты и с этим не справился, – не догадываясь о мыслях племянника, с укоризной сказал Арвейл. – Хотя, наверное, оно и к лучшему. Не придется видеть страдания еще одной несчастной. Мне вполне хватило мучений моей Миары, на протяжении всей жизни боготворившей твоего отца и довольствовавшейся крохами его любви. Да какой там любви! Так, редких мгновений внимания.
– Только давай без патетики, – закатил глаза Рейн. Он ненавидел, когда Фейрус сравнивал его с отцом, а тем более напоминал о непростых отношениях родителей.
– Вот подберу тебе одну из оверонов! – сварливо пригрозил дядя. – Такую же бесчувственную, как и ты! Той будет неважно, с кем ты проводишь ночи.
– Выбирай кого хочешь, – устало огрызнулся в ответ Рейн. Поднялся, посчитав, что нервы ему и так сегодня уже достаточно потрепали, а продолжать ворчать Фейрус вполне может и без него. – Буду у себя. Как найдешь новую кандидатку в жены – зови. А лучше сразу отряжай ее сюда, познакомимся прямо на свадьбе. Лишь бы ты наконец угомонился!
Шиона
Говорят, привычка – дело наживное. Привыкнуть можно ко всему.
Ну или почти ко всему.
Я вот, например, всего за пару недель научилась просыпаться еще до того, как из коммуникатора раздастся злополучное: «Отряд, подъем! Построение на плацу через пять минут. Опоздавшим наряд вне очереди!»
Магические слова. Будто напильником врезаются в барабанные перепонки. И сон отшибают на раз, никакого кофе не надо. Да и кто нам тут его даст, этот кофе…
Одеваться я теперь умею за считаные секунды и чуть ли не с закрытыми глазами (после пяти часов сна разлепляются те неохотно). И шнурки в люверсы вдеваю ловко, тратя на эти жуткого вида ботинки от силы тридцать секунд, так что сама собой начинаю гордиться.
Правда, экипировка – это единственное, что у меня получается хорошо. С остальным пока что все остается стабильно плохо.
После того как оделась, нужно заправить кровать. С этим я тоже справляюсь быстро и ловко. А иначе нельзя, потому что за складки на покрывале могут наказать. Прецеденты уже имелись. Мое ложе расположено на верхнем уровне, поэтому приходится потратить еще полминуты на то, чтобы галопом спуститься вниз. Боюсь, когда-нибудь я добегаюсь – споткнусь и загремлю с переломами в лазарет.