Резко подняв ладонь, Белка с размаху огрела Артёма ей по загривку, так что звук услышал я даже там, где сейчас был. А когда её младший брат ошарашенно оглянулся на сестру, она кошкой зашипела.
— Сам знаешь, за что! Идиота кусок! — зарычала она, и резким движением пошла в прямо противоположный от него угол, где стала сверлить стену взглядом, кипя от злости. Только в этот момент я вспомнил, что уже довольно давно не дышу, и выдохнул застоявшийся воздух.
Сознание всё ещё парило на разлапистых крыльях ветра. Казалось, счастливая и сладкая грёза наяву никогда не закончится, но именно сейчас Шут решил заговорить со мной вновь.
— Скоро, Антон, не старый ещё хрыч найдёт для нас Извлекатель, и мы пойдём выдвигаться, — елейным голосом напомнил он мне. — И там придётся решать, кого ему скармливать. Ты уже на сей счёт подумал, или я зря надеюсь?
Я стиснул зубы, как от боли в дёснах, от этой мысли, которая будто ударила меня под дых. Конечно, я ничего не думал, словно сознание всеми правдами и неправдами стремилось обойти её стороной.
— Варианты можно пересчитать по пальцам одной руки, — помолчав, сказал Шут. — И то, один палец выходит лишний — ты, например. Если подумать, то там трое родственников, которые будут держаться друг за друга горой — и представитель верховной власти, коим является Климент. И... та-дам! Когда тебя скормят Червю без особого толку, этот вопрос ребром встанет вновь. И тогда снова придётся решать. Вот и решай, пока время есть.
— У тебя, может быть, даже есть предложения? — прорычал я.
— Зная, насколько редкой является Пыль, Белка уступает в ценности Пыль-пробуждённым на много порядков, — заметил мне Шут. — Что сейчас, что даже с учётом её будущих детей.
— Ты предлагаешь отправить туда её?! — сипло спросил я. — После того, как мы отдали за неё Проектор? После того, как получили намёки Лепестка Тьмы на то, что она может иметь некую особую ценность?
— Нет, конечно, — фыркнул насмешливо Шут. — Просто предлагаю посмотреть на вещи с иной точки зрения. С точки зрения местных, к примеру. Чтобы не удивляться, в случае чего, ничему, и не хлопать глазами. Послушал меня? Понял? Вот и молодец. Сделай себе холодец.
Глава 13. Семь вёрст – не крюк
Свет от лучей наших фонарей бегал по стенам, где тоннели изгибались во мраке и тьме. Камень под нашими ногами казался непуганым зверем, впервые увидевшим воочию людей, и я всякий раз замирал, прежде чем опустить на него стопу. Учтиво и деликатно, мы мягко ступали вдаль, стараясь не нарушать первозданную тишину галерей.
Где-то там, вдали, нам слышался холод, который доносился легким шелестом по коже, и стужей, которая отпечатывалась липкими пальцами на сознании. То был Червь, чьи сонные мысли ворочались в воздухе ворохом хищных щупалец. Мой старый знакомец — это был он. Я узнал его теперь, когда мой разум стал более открытым к его эманациям.
Жалкая пародия на родину страха! То, что когда-то пыталось пустить корни в моём сознании, было намного страшнее, чем слышимый мною теперь, тихий... храп. Иначе не скажешь.
Теперь он спал — уже сотни лет без перерыва. И, похоже, спал с того самого момента, как за первыми людьми в этом доме захлопнулась дверь, отсекая их от родимой Земли — навсегда? Призраки памяти подсказывали мне, что существует где-то некий «Зал», откуда можно управлять этим таинственным местом. И попасть в него якобы можно было из любого биома, который предки (или мои потомки?) звали почему-то «Сад».
— В таком случае — мы уникальны в своём роде. И судьба неспроста выбрала на нашу роль нас, — задумчиво заметил мне Шут.
Я вспомнил, что то место было целиком занято Червём, и в таком случае, единственным человеком, который мог что-то там сделать и не умереть, был я один.
— Сделать что, например? — усмехнулся мысленно Шут. — Поднять всем температуру? Заставить всё играть яркими красками сельской дискотеки? Что именно ты хочешь добиться, Антон?
— Это место... странное, Шут, — прошептал я. — Мы, люди, как будто нашли... правда какой-то артефакт инопланетян, который Червь принёс нам из космоса, шагнули туда и потерялись внутри? Так всё случилось, да?
— Странно здесь, в первую очередь, пространство, — ответил мне Шут. — Ты пока это не чувствуешь, но оно... причудливо искривляется на нашем пути. Неспроста Клименту нужен маяк, а мы не можем почувствовать отсюда людей. Расстояния иногда могут растягиваться, как лента. И поместиться здесь может куда больше, чем можно предположить.
— Это как... многомерное пространство? — предположил я. — Изнутри дом больше, чем он кажется снаружи?
— Больше. Много больше. Настолько, что мы можем удивиться, насколько много здесь стало людей, за шестьсот пятьдесят лет истории, — загадочно обронил Шут, и я насторожился.
— Ты что-то знаешь? — спросил я.
— Я знаю многое, но ещё лучше у меня получается думать, Антон. Подумай и ты, хочешь ли ты открыть отсюда дверь. Говорят, что за закрытыми дверями Червь сразу стал вести себя паинькой, и уснул. Совпадение?
— Там снаружи — Земля, — заметил я.
— Земля, на которой шестьсот пятьдесят лет бушевал Червь, судя по тому, что он ещё жив, цел, орёл. Впрочем, можешь и сам у него скоро спросить, Антон, как там снаружи дела, — Шут обронил иронично. — Мы почти что пришли.
По моей спине пронеслось прикосновение пронизывающего озноба, оставляя после себя легкую дрожь и мурашки по коже. Холод был здесь, и его источником были отростки хищного тела Червя, который всё ещё желал жрать жизни разумных. Мы пришли к нему на обед.
Напряжение реяло в атмосфере тревоги, и неосознанно, мы пододвинулись друг к другу, осторожно оглядываясь по сторонам. Извилистые изгибы галерей сделали очередной оборот, и вдруг мы увидели, как колышутся и шепчут в воздухе щупальца Червя, холодные и голодные. Их полусонный голос звучал в моём разуме, как стук в дверь — но я был закрыт на десяток щеколд и не открывал.
Фантомные конечности потеряли ко мне интерес, когда приняли за безжизненный камень стен, и тогда они скользнули дальше — теперь к моим спутникам. Я ощутил страх, витающий в воздухе, и я сразу осознал, что соседство с моим старым другом мои спутники переживают иначе — намного хуже.
— Эта вещь — т-там? — дрожащим голосом спросила Белка, и Климент медленно к ней обернулся, пока мы все прогоняли с кожи тревожную дрожь. В глазах Пыль-пробуждённого мелькнуло странное, печальное выражение, и я слишком поздно понял, что оно может значить.
Слабо вскричав, Аня вдруг оторвалась стопами от пола, и полетела с захлёбывающимся криком в сторону твари. В её глазах застыли удивлённые слёзы, словно она пока не понимала разумом, что скоро её жизни настанет неизбежный конец.
Всё было решено за неё. Умереть за других присудили именно ей.
— Аня! — я закричал, и сразу же вспомнил о предупреждении, которое оставил мне Шут. На лицах её братьев застыл ступор от удивления. Никто из них не мог даже себе представить, что Пыль-пробуждённый поступит именно так.
Но я, всё это время, неосознанно ждал от него удара. То, что Климент не стал скармливать Червю меня, застало меня врасплох, но я, всё же, успел обернуть щупальца своего разума вокруг Белки, прежде чем случилось непоправимое. Она застыла в считанных миллиметрах от хищно колыхнувшихся колосков, и полетела обратно. А я ощутил сопротивление чужой воли, которое, со всей вспыхнувшей во мне яростью, я подавил. Это был Климент, как я понимал, и я его пересилил.
Девушка упала позади меня, и заплакала от пережитого страха. Неизвестно, как она поняла, чьих рук это было дело, но она слабо вцепилась трясущимися пальцами в мой комбинезон, спрятавшись за моей спиной. Я взглянул ей в глаза лишь мельком, не решаясь оставлять Пыль-пробуждённого без внимания. Но к тому времени, от ступора очнулись и её братья.
— Учитель... — прошептал Кирилл, споткнувшись на месте, и изумлённо уставился на старшего пробуждённого. Неверие было начертано на его лице, словно только что, прямо на его глазах, обрушился мир. — За... что?
Артём незаметно оказался за высокой спиной старшего брата. Плазменная винтовка сама собой оказалась в его руках, а сам он настороженно взглянул на Климена. На лице мужчины была боль. С тяжёлым вздохом, он повернул в мою сторону голову, и пристально посмотрел мне в глаза.
— Кому-то нужно было это сделать, Антон, — зашептал он. — Пойми. Если мы вовремя не сообщим о появлении Проектора у жуков, последствия будут тяжёлыми.
— Почему Аню? Почему не его!? — вырвалось изо рта Артёма, и взбешенный его взгляд буквально вперился в мою сторону.
Я только усмехнулся. За всё время пути никто даже не подумал начинать разговор о том, кем будем жертвовать. Но всё это было просто потому, что каждый уже заранее решил, кто отправляется в Извлекатель. Уж не знаю, кто на кого подумал, но в своих предположениях ошибся сегодня каждый из нас.
— Если только он пойдёт добровольно, — поджал губы Климент, пристально посмотрев мне в глаза. — Молодой человек, Артём... послушай, даже если мы объединим усилия, Антон нас победит. Кирилл ещё не пришёл в себя после реморализации — его разум слаб. Ты — не тренирован. Антон способен на воздействия, которые легко могут убить кого-то из вас чисто случайно.
— Почему!? — я рассердился, и резко бросил слова, как в горящее пламя. — Почему кто-то обязательно должен собою жертвовать?! Почему мы не можем найти людей так же, как мы нашли здесь Червя!? Тогда это всё будет не нужно!
— Я пробовал сразу, — быстро произнёс Климент. — И у меня не вышло, к сожалению. Расстояние слишком большое, или где-то здесь рядом пролегает граница меж измерений. Я... понимаю, почему многие считают, что Анна имеет больше прав сохранить свою жизнь, чем Антон... но нет. Он — Пыль-пробуждённый.