— Послушайте! Это всё из-за него случилось изначально, как вы не понимаете?! — крикнул Артём, несдержанно ткнув в мою сторону пальцем, а я только поморщился. Злопамятность — так она себя проявляет. Видимо, младшего брата Белки до сих пор глодало где-то внутри, что я его когда-то побил. В сравнении со старшей сестрой, моя ценность была для него глубоко отрицательной — и даже сейчас, когда у него самого стало рыльце в пушку.
«Всё же, ещё надо подумать, благодаря кому Лепесток Тьмы смог неожиданно на нас напасть, пока я был занят схваткой...» — с тяжёлыми мыслями, я посмотрел на Артёма, и он почему-то поёжился. Словно он почуял в воздухе что-то тревожное.
Белка шмыгала, не останавливаясь, носом за моею спиной, и едва слышно плакала. От неё исходило ощущение безнадёжности, а хватка её тонких пальцев, вцепившихся в мой комбинезон, становилась с каждой секундой слабее. Она уже считала, что её судьба решена.
— Артём, — покачал головой Пыль-пробуждённый. — Наказание и вина — атавизм прошлых веков. За что наказывать человека, который после реморализации даже не вспомнит, что он содеял? Мы — каста, где каждый человек проходит психокоррекцию. Для нас нет больше вины. Нет преступников, нет злодеев. Есть лишь ценности, и готовность им следовать.
— И всё равно, почему она?! В чём она провинилась!? — крикнул Артём.
— Ни в чём, — тихо сказал Климент. — Но Пыль — слишком редкий, слишком ценный для нас ресурс, чтобы Пыль-пробуждённых разрешалось превращать в эссенцию. Тем более, когда нам скоро предстоит война с Ульем. Анна — единственно правильная жертва для нас. Я... сожалею.
Вдруг, Артём свёл свои сузившиеся глаза на мне.
— А ты что молчишь?! — потребовал он. — Согласен с тем, что её собираются отправить, прямо на твоих глазах, в Извлекатель!? Кто больше всех заливал, что он её любит!? Не ты ли!?
Я улыбнулся, но в моих глазах не отразилось веселья. Мелкий мерзавец шел по тонкому льду, пытаясь прямо при Белке оспорить мои слова. Конечно, он вёл всё к тому, чтобы предложить мне отправиться в Извлекатель вместо неё. Отличный расклад, с его точки зрения — я либо показываю Ане, что ценю свою жизнь дороже её, либо избавляю всех от проблемы в моём лице.
Правда, он не рассчитал, что я могу решить отправить вместо Белки в Извлекатель её младшего брата.
— Артём, — предупреждающим тоном промолвил Климент, как будто что-то увидел в моих глазах. — Не произноси то, о чём потом можешь пожалеть. Антон... не надо.
— Подождите! — вдруг воскликнула Аня, шмыгнув носом и выступив из-за моей спины вперёд. Её ладони дрогнули на мне, с силой от меня отцепляясь. — Я... сама.
Её голову окутывали тёмные фантомы мыслей, витая в воздухе пасмурным облаком, в котором я видел лишь отчаяние, и обречённое смирение перед её судьбой. Свет надежды совсем спрятался под облаком тьмы, и огни радости теряли тепло, как падающие замертво птицы. Она смирилась и сдалась, и лишь когда она выступила из-за моей спины и оглянулась на меня, в её зелёно-голубых глазах я увидел непроглядную горечь скорби. Сожаление о том, чему не суждено случиться, со слезами и несчастьем в глазах.
— Я... пойду, — девушка повторила дрожащим голосом, и я вздрогнул, когда голос Шута прозвучал в моей голове.
— Время решать, — сказал он. — Иначе решат всё за нас, и пожертвуют ею, вместо того, чтобы вовсе бросить эту затею, или хотя бы попробовать поискать, к примеру, жуков, и отправить в Извлекатель именно их. Ведь наверняка эти тва...
— Стойте! — как после плюхи пудовым кулаком в спину, я выступил вперёд, и задыхающимся голосом заговорил. — Климент! У нас же есть ещё время — ты говорил! Давай найдём поблизости жуков или других тварей, и отправим в Извлекатель их, а не нас!
— Ты думаешь, я не проверял, если ли рядом биомы? — в карих глазах пробуждённого отражалось настоящее сострадание, когда он взглянул на меня. — Неужели ты думаешь, что я не предпочёл бы отправить в Извлекатель именно их, а не кого-то из нас? В пределах моего зрения нет врагов.
— Значит, мы должны пройти дальше, и поискать их ещё раз! — воскликнул я, и горячо продолжил. — У нас есть время. Климент... давай попробуем? Не найдём сейчас — сменим место, и попробуем найти их ещё раз.
Невысокий Пыль-пробуждённый с тяжёлым вздохом пошатнулся, опуская под моим напором взгляд. Видно было, что решение с трудом даётся и ему самому.
— Хорошо, — прошептал он. — Мы можем потратить два дня, Антон. Больше времени нет. Если мы не найдём никого за эти два дня, то мы идём обратно сюда.
— Договорились, — ответил я, будто с тяжёлым вздохом сбрасывая с себя гору.
Мои ладони безотчётно протянулись вперёд, и дотронулись до плеч Белки. Девушка мелкой дрожью дрожала, будто не замечая меня. И тогда я, повинуясь порыву, притянул её к себе и повёл подальше от щупалец Червя, что до сих пор излучали озноб.
— Пойдём отсюда, — прошептал я. — Всё будет хорошо. Я обещаю тебе, Аня. Верь мне.
***
Я сел в своей каменной каморке, где свет волшебного светильника мерцал вдоль надвинутых на меня стен. Пальцами правой руки я сжал фонарь, похожий на запонку на моём комбинезоне, и он обратился лёгким блеском лампады — уютным и тихим, чтобы не мешать спать.
Я уже расстелил свою лежанку на гладком камне, и лишь глядел на бегающие на потолке тёмные тени, ожидая отхода ко сну. Смутный, чуть слышный шелест, словно мыши поскрипывали под половиком, заставил меня шевельнуться. Я прислушался своим слухом, а затем и скользнул щупальцами пси-зрения, чтобы понять, что ко мне кто-то идёт.
Это была Белка, и сейчас девушка чуть слышно кралась в сторону моего отнорка, почему-то держа в руках спальный мешок. Уже вскоре она показалась перед глазами, и тут же встретилась со мной нервным взглядом.
Те же тени, которые бегали змейкой по её лицу, спрятали зелёно-голубые глаза под пологом, и я разглядел в них только неуверенность и неловкость. Девушка замерла на месте, даже не дыша, словно я своим присутствием застал её врасплох...
И лишь опасливые мысли, чьи знаки витали китайской грамотой вокруг её головы, подсказали мне природу её опасений — она боялась, что её бросят в Извлекатель, пока меня нет. Добровольное согласие собой пожертвовать мало что меняло — Аня всё так же отчаянно хотела жить дальше. Особенно теперь — когда надежда промелькнула перед глазами. Отсюда и спальный мешок, с которым она робко ткнулась туда, где я собирался идти ко сну.
— Тебе неуютно? Ты хочешь спать тут? — спросил я, и она нерешительно кивнула.
Словно пытаясь утихомирить ей, тем самым, страхи, я расслабленно откинулся на спину и закрыл глаза, пока Белка искала, куда ей приткнуться. Наконец, она неслышно шаркнула лежанкой по камню совсем рядом со мной, и спустя время засопела. Но уснуть она так и не решилась, и лишь лежала с плотно зажмуренными глазами, прислушиваясь к любому шороху с моей стороны. Наконец, я вздохнул.
— Ты не отправишься в Извлекатель, Аня, — повторил я. — Просто прими, что это невозможно, пока я тут.
— А кто отправится туда тогда, если мы жуков не найдём? — чуток дрогнувшим голосом спросила она, ради этого даже приподнявшись с пола. — Ты... отправишь туда Артёма? Кого?
Я тоже нехотя выпрямил спину, сидя на полу напротив неё.
— Никого, — тяжело обронил я. — Никто туда не отправится.
— Но это же не выход... — растерялась Белка. — Кто-то должен, иначе мы не сможем предупредить о том, что случилось. Будет множество жертв, когда жуки нападут, вооружённые Проектором.
— Рано или поздно мы найдём, кто отправится в Извлекатель, — посулил я. — И если не сделаем это за два дня, станем искать дальше. И если Климента это не устроит, то он отправится туда сам.
Девушка испуганно выдохнула, ошеломлённая моими словами. Она чуть приосанилась, и долго с недоверием на меня смотрела. Спустя долгое время, она опустила голову, чуть улыбнувшись, и заправила за ухо выбившуюся красную прядь.
— Я сказал что-то смешное? — не понял я. — Или ты мне не веришь?
— Верю. Ты звучишь решительно, как мне кажется, — по-прежнему чему-то улыбаясь, сказала девушка. На её гладком, белом как алебастр лице застыло без движения странное выражение, с которым она осматривала меня.
— Тогда в чём дело? — вздохнул я, почему-то чувствуя бегущие от её близости по коже мурашки. И с каждой секундой, что она молча на меня смотрела, ощущение, будто мы ведём сокровенную с ней беседу становилось сильнее.
— Ты... — нерешительно начала она, подняв взгляд. — Когда ты говорил, что между нами ничего не было — ты имел в виду, что ни разу не пытался меня изнасиловать, или...
— Или, — ворчливо ответил я.
— Но мы же... шли вместе пять дней, и наедине, — кашлянула девушка, вздёрнув недоверчиво бровь. — Неужели мы... за всё время ни разу?
— Ни разу, — тяжело вздохнул я, пытаясь понять, что за недоверие на неё нашло. Белка от ответа встряхнула головой, по-прежнему смотря странными глазами на меня. Я не выдержал, и спросил с невольной иронией в голосе. — Ты мне не веришь? Почему это?
Белка покачала головой, и слабо рассмеялась.
— Я, твоей милостью, Антон, знакома с тобой только сутки. Но за это время уже случилось столько, что... если каждый проведённый с тобой день был таким же... то я правда не верю, что между нами ничего не случилось. Это невозможно. Это не укладывается в голове. Это невозможно.
Я вздрогнул и почувствовал настроение, которое витало над ней, подобно летнему облаку. Блики солнечных лучей играли среди стеблей сочной зелёной травы, и капли влаги текли по лепесткам лилии, склоняя к земле. Там, среди прозрачных дождинок, реяли ростки новой зелёной жизни, нерешительно разглядывая небеса. Это была не любовь... наверное. Восхищение.
Так я прочитал её мысли, словно пытаясь разглядеть знакомые символы среди знаков китайской грамоты. Они иногда мелькали смутно перед моим взором, словно стихийные проблески, и вдруг я безотчётно двинулся с места, приближаясь к Белке.