Озадаченный Федор переглянулся с Нией. Та поставила перед Настей чашку с кофе и сказала:
– Федя, идем, поможешь принести тарелки.
Они вышли. В кухне Ния прошептала:
– Не обращай внимания, она не в себе. И пьет. Любовь зла, Федя. Ей втемяшилось, что она его любит, замуж собиралась, а он удрал, не попрощавшись. И главное, никакой надежды на возвращение, так как прихватил деньги и золото. Вот она и потекла.
– Может, показать ее врачу? – спросил Федор.
– Она нормальная, Федя, просто переживает. Ничего, от несчастной любви еще никто не умер. Я за ней присмотрю. Замуж ей надо, да нет никого. Ты поговори с ней, она тебя очень уважает.
Они вернулись в гостиную. Настя сидела все так же неподвижно, смотрела в огонь. К кофе она не притронулась.
– Завтра обещают снег, – сказала Ния. – Этот дождь уже достал. Зима, тоже мне! Хорошо, что мы успели на озеро. Настя, помнишь, я тебе рассказывала, мы с Федей были на Магистерском. Солнце, тишина прямо звенит, небо голубое… И ни души, только два рыбака над лунками. И сизый пар, представляешь?
– Вода холодная, – сказала Настя, голос у нее был безжизненный. – Дождь холодный…
– Дождь уже перестал, а ночью пойдет снег. Сделать тебе бутерброд? Пей кофе.
Настя словно не слышала. К кофе она по-прежнему не притронулась.
Федор пил кофе, удивленный и озадаченный. Что-то происходило на его глазах, и он не понимал, что именно. Ния едва сдерживала раздражение, обращалась к Насте нарочито ровным голосом; та не реагировала; смотрела в огонь, словно не слышала. Федору показалось, что она не отдает себе отчета, где находится и что происходит. Бабушка Федора рассказывала про женщину из их деревни, которая тронулась умом, получив похоронку на мужа. Федор подумал, что Настя как та женщина – тронулась умом. Неужели… из-за любви?
Настя вдруг поднялась, застыла, покачиваясь, опираясь руками в стол.
– Идем! – Ния приобняла подругу, и они медленно пошли из гостиной. Крупная тяжелая Настя навалилась на мелкую Нию, и Федор привстал было, собираясь броситься на помощь, но не решился. Смотрел им вслед с недоумением, полный дурных предчувствий. Его пугала разительная перемена в Насте, он помнил ее веселой громогласной хохотушкой, сейчас же перед ним была развалина…
Ния вернулась минут через десять, сказала:
– В порядке. Она спит. Извини за спектакль… у нас теперь каждый вечер так. Я даже не могу выставить ее вон! – сказала с отчаянием. – Боюсь, она что-нибудь с собой сделает. Я устала, Федя. Может, чего-нибудь покрепче?
– Я за рулем, – сказал Федор.
– А я выпью…
Глава 32Ночной звонок
Разбудил Федора телефонный звонок. Была глубокая ночь. Звонила Ния.
– Федя! – Ее отчаянный голос резанул по ушам. – Федя! Приезжай! Пожалуйста! Настя отравилась! – Она зарыдала. – Я боюсь!
– Я сейчас приеду! Ния, успокойся! Через двадцать минут.
Федор вскочил, стал лихорадочно одеваться. Схватил телефон, набрал Колю.
– Федор, ты? Совсем охренел? – рявкнул капитан. – Ты знаешь, сколько сейчас? Горит?
– Коля, звонила Ния, ее подруга отравилась. Я лечу туда, думаю, тебе стоит подъехать. Адрес…
– Живая? – спросил капитан.
– Не знаю. Нет, кажется. Жду!
…Во всех окнах горел свет. Ния стояла на крыльце, в шубке, накинутой поверх халата. Она бросилась навстречу Федору и зарыдала. Он обнял ее и почувствовал, что она дрожит.
– Пойдем, простудишься! – Он подтолкнул ее к двери.
– Я боюсь!
– Не бойся. Что случилось?
Он снял с нее шубку; разделся сам. Привел ее в гостиную, усадил на диван. Горели все светильники: парадная люстра, все три торшера; ритмично вспыхивала разноцветная елка, добавляя происходящему неприятную сюрреалистскую ноту.
– Она там! – Ния махнула рукой в сторону комнаты Насти. – Неживая!
– Я сделаю чай, ты совсем замерзла.
– Ты не пойдешь посмотреть?
– Сейчас приедет мой друг, капитан Астахов…
– Ты вызвал полицию? – Ния смотрела на него с ужасом. – Зачем?
– Полицию по-любому пришлось бы вызывать. Капитан знает, что делать, не бойся. Как ты узнала?
– Не могла уснуть, зашла к ней проверить, как она. Мне показалось, она спит. Стою, смотрю на нее… чувствую, что-то не так, не могу сообразить… стою, смотрю… она укрылась с головой… Потом поняла, что не слышу дыхания… что она не дышит! – Ния всхлипнула. – Я тронула ее за плечо, а она неподвижная… Я закричала и выскочила из комнаты!
– Может, она спит?
– Она неживая!
– Что с ней случилось?
– Я думаю, она отравилась снотворным.
– Где она взяла снотворное?
– Володя привез из Австрии, иногда принимал…
– Где оно хранилось?
– В ванной комнате на первом этаже, в шкафчике. Она еще раньше спрашивала, что это… и я сказала, это Володино. Но я ничего ей не давала! Клянусь! Я и думать забыла! Господи, Федя, как страшно… Я думала, это блажь, думала, она придет в себя… В наше время не убивают себя из-за любви. Лучше бы я сдала ее в психушку! Но мне и в голову не приходило, что она…
– Успокойся. Тебе не в чем себя винить. В мире много людей с нестабильной психикой… ты сама говорила, она инфантильна, глуповата. Такие люди как дети, они не понимают последствий своих поступков.
Федор говорил медленно, повторяя одно и то же по несколько раз, прижимая ее к себе, успокаивая интонацией. Он прикидывал, не налить ли ей коньяка, но потом решил, что капитан захочет с ней поговорить. Потом…
Заслышав шум двигателя, Федор вышел встретить капитана.
– Ну? – спросил тот. – Что случилось?
– Похоже, Настя… ее зовут Настя… отравилась снотворным. Я не заходил к ней…
– С какого перепугу?
– Ее бросил жених.
По двору мазнул свет фар, во двор, мигая огнями, въезжал полицейский джип.
– Пошли! – Коля пошел вперед. – Где?
Он приостановился, заметив Нию, поздоровался. Та, испуганная, бледная, неуверенно кивнула в ответ.
Они вошли в комнату Насти. Горел ночник – янтарный полупрозрачный шар, комната тонула в желтом полумраке. Капитан щелкнул кнопкой, вспыхнул плафон под потолком. Они подошли к кровати. Настя лежала вполоборота, накрытая одеялом до подбородка. Капитан взял ее руку; подержал и отпустил. Выразительно посмотрел на Федора…
Ни к чему не прикасаясь, они осматривали комнату. На ковре у кровати валялись красные шлепанцы, расшитые цветами. Федор вспомнил, что Настя вчера была босиком… На туалетном столике в беспорядке лежали украшения, недорогая бижутерия, как определил Федор. Красные с черным бусы, несколько массивных пластмассовых браслетов, оранжевых и зеленых, цепочки, разноцветные блестящие стекляшки – серьги; тут же лежала раскрытая косметичка с золотыми тюбиками и карандашами. Федор стоял и смотрел, словно завороженный. Разноцветные стекляшки, пластмасса, фальшивый жемчуг…
Капитан осторожно вытряхнул содержимое косметички на стол. Достал из кармана шариковую ручку, разделил скарб, рассмотрел. Открыл шкаф. Некоторое время они рассматривали одежду, в глаза бросилось красное платье – Федор вспомнил, что видел его на Насте в тот далекий уже новогодний вечер. Капитан осмотрел верхнюю полку; обнаружил внизу скомканную одежду, судя по всему, мужскую; взглянул выразительно на Федора. Похоже, Настя убрала одежду друга с глаз долой…
Опустившись на колени, капитан заглянул под кровать. Увидел там листок бумаги и вытащил, подцепив все той же шариковой ручкой. Взял двумя пальцами за уголок, положил на столик. Они прочитали, выведенные вкривь и вкось, словно писал ребенок, две строчки: «Настя + Гена = любовь», и ниже: «Не-на-ви-жу!!!»
Они переглянулись; Федор пожал плечами. Они понимали друг друга без слов. Можно ли считать это предсмертной запиской, спросил капитан взглядом. Не знаю, ответил Федор. Наверное, можно.
…Как установил предварительный осмотр, Настя была мертва около трех часов. Следовательно, смерть наступила около часу ночи. На прикроватной тумбочке лежал пустой флакончик из-под снотворного с названием на немецком…
– Я был здесь вчера, – сказал Федор.
– Ты оставался на ночь?
– Нет. Я ушел около одиннадцати.
– Ты видел ее?
– Видел. Она была подавлена, молчала, посидела с нами немного и ушла к себе. Ния говорит, ее бросил жених.
– Бросил жених? Тот самый, что украл деньги и цацки?
– Тот самый.
– Разбитое сердце, получается. Любит не любит, плюнет-поцелует… И ненавидит. Прямо как в книжках Савелия. Пошли, поговорим с твоей подругой.
– Коля… – предупреждающе произнес Федор.
– Да знаю! – отмахнулся капитан. – Буду нежен и внимателен. Считай, что предупредил.
Они вошли в гостиную; Ния взглянула затравленно. Лицо у нее было заплаканным. Капитан представился и сказал:
– Мы побеседуем немного, Агния… как вас по батюшке?
– Павловна, – сказала Ния.
– Агния Павловна… не против?
Ния кивнула и посмотрела на Федора. Тот улыбнулся и кивнул – все, мол, в порядке, не бойся.
– Как зовут вашу подругу?
– Настя Литвин.
– Она жила с вами?
– Когда я осталась одна, я попросила ее переехать…
– Вы давно знакомы?
– Со школы. Мы учились вместе… потом тоже.
– У нее есть семья? Родители?
– Была одна мама, умерла… уже.
– Она работала? Училась?
– Она работала секретарем в нотариальной конторе.
– Домашний адрес знаете?
– Толстого, восемнадцать, квартира… кажется, три. Я там давно не была.
– Как по-вашему, что послужило причиной самоубийства вашей подруги? У нее были проблемы со здоровьем? Депрессии?
– Ее бросил жених.
– Что значит – бросил? Она вам сказала, что бросил?
– Да я сама видела… он поднимал на нее руку, грубил. А несколько дней назад просто исчез.
– Он что, проживал в вашем доме? – удивился капитан.
– Да.
– Почему?
– Настя привела его в гости и… – Ния запнулась.
– Понятно, – сказал капитан, хотя не очень понял. – Как его зовут знаете?