спытывал непреодолимое отвращение к любому оружию. И потом Корки один – а один в поле, как известно, не воин.
– Храбрец, – рассмеялся Корки. – Успокойся, мы попытаемся решить это дело миром. – Он потряс тяжелым кошелем, в котором зазвенело золото.
– С вашего позволения, сэр, не самый разумный поступок, – осуждающе покачал головой Ролли, откровенно не одобряя напрасные траты. – Во-первых, связываясь с этим сбродом, не стоит показывать, насколько вы состоятельны. Во-вторых, они добровольно не расстанутся с мисс Хэтти. Ее аттракцион пользовался оглушительным успехом. И зарабатывают ее хозяева на ней больше, чем вы можете им предложить.
– Хм, пожалуй, ты прав, – задумчиво произнес Корки. – Будем действовать наудачу. Чувствую, она нам не изменит в таком благом деле. Выше голову, мистер Ролли, пусть вас утешит сознание благородства предстоящей нам миссии.
Корки так сильно хлопнул слугу по плечу, что тот окончательно потерял всякое желание продолжать разговор на эту тему и стал размышлять над своей несчастливой судьбой, которая, будто издеваясь, кидает его из огня да в полымя.
Внезапное помешательство горячо любимого хозяина (видит Бог, лучшего из хозяев!) сменяется верной возможностью потерять жизнь самому – от рук ярмарочных проходимцев. Не сдержав еще более горестный вздох, мистер Ролли добился только взрыва смеха не в меру развеселившегося Корки.
Въехав на территорию ярмарки, они оставили карету.
– Ваше сиятельство! – прошептал Джимми, свесившись с форейторского места. – Если мы останемся живы, не соблаговолите ли упомянуть дворецкому, что я только в точности подчинялся вашим приказаниям…
Дальше Корки с Ролли пошли пешком, соблюдая всяческую осторожность, производя как можно меньше шума. Ролли, озираясь по сторонам, готов был дать стрекача в любую минуту.
Корки же, напротив, шел за проводником уверенной, скользящей походкой, не утратив своей подозрительно спокойной и умиротворенной улыбки. Нет, все-таки с его головой явно не все в порядке.
На удивление быстро, к счастью дрожавшего как осиновый лист Ролли, они добрались до палатки, в которой днем принимала всех желающих знать свою судьбу Хэтти. Оттуда не доносилось ни звука.
А вот из соседнего шатра раздавался пьяный смех и крики загулявшей компании. Переглянувшись с хозяином, Ролли указал в сторону темной и на вид совершенно пустой палатки с «прорицательницей».
Корки, державший шпагу наготове, кивком отпустил Ролли обратно к карете, а сам стал обходить палатку вокруг. Можно было осторожно распороть плотную ткань и войти внутрь, незаметно для взгляда со стороны площади и соседнего шатра с пьяными обитателями.
Услышав слабый шорох позади себя, Корки мгновенно развернулся всем корпусом, держа шпагу на уровне сердца возможного противника.
Молниеносное и бесшумное движение вдруг замедлилось для Корки и, остановившись в конце дуги, кончик шпаги прикоснулся к горлу Хэтти. Замерев в ужасе от того, что он мог убить девушку, Корки стоял и смотрел в ее незрячие глаза.
Потрясенно присмотревшись к белым пушинкам, которые падали на клинок, холодно поблескивающий в скудном лунном свете, Корки повел взглядом, но ничего, кроме снега и девушки, не разглядел. Снег. Снег?..
В тот же миг он увидел, что стоит не на грязной площади ночной ярмарки под Лондоном, а на снежной вершине горы, и перед ним простирается кристально чистое синее озеро.
Опустив шпагу, Корки переступил с ноги на ногу и ошеломленно разглядел свои следы на светлой простыне свежевыпавшего снега.
– Вы пришли за мной, – произнесла Хэтти. И хотя говорила она почти шепотом, Корки дернулся, будто от боли, так оглушил его нежный голос: – Я готова.
Встряхнув головой, он опомнился и снова оказался в ночном Саутворке, рядом с темной палаткой. Забыв убрать шпагу в ножны, он осторожно, как драгоценный цветок, взял руку Хэтти.
Ролли, в нетерпении переминавшийся с ноги на ногу, радостно распахнул дверцы перед появившимися, наконец, девушкой и хозяином.
– Вот и славно, а теперь быстрее убираемся отсюда, – возбужденным шепотом заговорил камердинер, забравшись уже внутрь.
Корки, подняв Хэтти за талию, попытался подсадить ее в карету. Но замер, когда тонкие пальцы, легко порхая, прикоснулись к его лицу.
– Отпустите меня, – строго сказала девушка. – Я не нуждаюсь в вашей помощи. У вас лицо в крови.
Вздрогнув, как от удара, Корки опустил девушку. Ничего не ответив, с потемневшим лицом, он сел в карету, стараясь занять место как можно дальше от Хэтти. Карета резко тронулась с места и полетела обратно в город.
Мистер Ролли, изумленно уставившись на гостью, не обращал внимания на хозяина. Затем он стал нетерпеливо вертеться на своем месте. Наконец, не выдержав, он возложил руки девушки на свое лицо и затараторил:
– А я, мисс Хэтти, скажите, я буду богат? Я женюсь на богатой и будет у меня большой дом, много кур и детей?
– Ты вор, – просто ответила Хэтти.
Открыв рот, мистер Ролли повернулся к хозяину:
– Это правда! Сэр, она права, – призвав в свидетели Корки, воскликнул он.
Качая головой и с опаской поглядывая на гостью, мистер Ролли благоговейно затих.
Доехав до Вестминстера, Корки постучал тростью в крышу кареты, давая форейтору знак остановиться. Выбравшись из кареты, он мрачно оглянулся на камердинера и бросил ему через плечо:
– Отвечаешь головой! Устроишь в моих покоях, слуг не пускать. Ужин подашь сам. Управляющему все объяснит леди Фрэнсис. – И, немного помедлив, нерешительно и совершенно другим тоном он добавил, обращаясь уже к Хэтти: – Это для вашего же блага… Прощайте.
Не дождавшись ответа, он, закусив губу, соскочил с подножки кареты и стремительно зашагал в сторону Вестминстера, ярко освещенного по случаю уже бывшего в самом разгаре королевского бала.
Никогда еще Корки не был обуреваем столь сильными и столь разными чувствами одновременно. В нем горе чернело сквозь жаркую волну радости. Сильнейшее волнение никак не могло улечься, несмотря на успешное завершение дел.
Счастье обретения, казалось, навсегда утерянной драгоценности очернялось сознанием того, что никогда не обладать ему этой волшебной девушкой. Слишком хороша, неземна была она для такого, как он.
Глава 16
Впервые за свою взрослую жизнь столкнувшись с полицией, Куки была потрясена жесткостью и беспощадностью слуг закона ко всем – свидетелям, подозреваемым, уликам.
Как только полицейские машины прошили синими и красными огнями сирен плотную пелену снега, замкнутый мирок врачей и пациентов затянуло железными шестернями безжалостного и мощного механизма.
Все эти люди в форме и без точно знали свое дело. Привычными жестами свершали свои ритуалы. Бросалось в глаза, что для них это ужасное событие не более чем наевшая оскомину рутина.
После беглого осмотра тело в мешке на молнии увезли на каталке к одному из полицейских фургонов. Куки, не возражая, молча следила за трупом, пожираемым машиной.
Не будь Стэнли, девушку, наверное, приняли бы за одну из постоялиц клиники. Тот вел себя довольно рискованно, пытаясь оградить ее от неприятных формальностей.
Из опрашиваемых основными свидетелями оказались Куки и Стэнли, которые видели завершающий эпизод трагедии. Последними же, кто застал старшую сестру в живых, были ночная сестра и сторож.
Вообще, все дело выглядело странным. Начиная с того, что непонятно, по каким причинам именно в день смерти (самоубийства?) старшей сестры к ней неожиданно приехали посетители, до этого лет двадцать ее не навещавшие.
Стэнли просто не внушал никому доверия, но, к сожалению, оказался в клинике слишком поздно, чтобы стать реальным подозреваемым.
Сержант Джеймс Тревеллиан – молодой следователь, совсем растерялся. Хотя не показывал вида и держал марку перед старым криминалистом, усмехавшимся в свои пышные усы и зорко наблюдавшим за всеми действиями следователя. Эх, жаль, что этот Стэнли так не вовремя приехал сюда!
Всякого понавидался за короткий срок службы полицейский. И с самого начала, если откровенно, был склонен к версии самоубийства.
То, что женщина покончила собой именно в момент наибольшего внимания, тоже объяснимо. С психологической точки зрения. Детектив был большим поклонником психологии в своем деле.
– Ну, что скажешь, Дон? – Задержав каталку у машины, сержант приоткрыл молнию и заглянул в мешок. – Самоубийство?
– Повреждений, характерных для нападения, нет. – Старик покусал пышный белоснежный ус, скривив рот для удобства, и добавил: – На первый взгляд. Могу только сказать – она была так пьяна, что вряд ли сильно испугалась. Подробности после обследования. Отчет, как всегда, завтра. Можешь зайти с утра.
– А ведь я и не знал про такое место. Заколдованный замок какой-то! – оглядываясь, заметил молодой человек. – Со свидетелями, конечно, свезло!
– И не такие бывают. Хотя я лично предпочитаю свидетелей более молчаливых. Улики, они, знаешь, реже лгут, чем люди. – Ветеран, еще раз оглядев место происшествия, забрался в машину. Кивнув на прощание, он отъехал, разворачиваясь в сторону города. Работать ему предстояло всю ночь.
Вздохнув, детектив вернулся в клинику, где в сестринской под присмотром карабинеров его дожидались свидетели. Все остальное здание находилось в прочных оковах сна.
Несмотря на сирены, суету экспертов, до сих пор осматривавших кабинет потерпевшей и крышу, никто из обитателей как будто не знал о трагедии, свершившейся рядом с ними.
Самой спокойной, удивительно и даже подозрительно спокойной была эта странная девушка. Как выяснилось, дочь погибшей. Пытаясь найти хоть какие-нибудь родственные черты с матерью в невозмутимом и бледном лице, сержант внимательно всмотрелся в нее.
Даже не почувствовав его пристального взгляда, она продолжала безучастно сидеть в ряду свидетелей. Сомкнув руки на коленях, девушка выглядела самой ненормальной в этом ряду не самых обычных людей. Голова ее была перевязана, плечо неестественно приподнято, одежда со следами крови в беспорядке. Странная девушка, странная.