Тип, с которым она приехала сюда, выглядел законченным бандитом. «Наверняка несколько отсидок он уже имеет, это точно, – определил наметанным взглядом сержант. – Но для виновного он выглядит чересчур спокойно. Хотя трогательно беспокоится о девушке».
Сторож, слишком старый, чтобы работать, слишком стар, видимо, и для того, чтобы быть уволенным. Вряд ли на его место есть куча претендентов – кто добровольно поедет в такую глушь? От него ничего толком узнать не доведется.
«Н-да. Со свидетелями повезло», – тяжело вздохнув, детектив прошел в кабинет главного врача, кивнув полицейским, чтобы они проводили туда же для снятия показаний девушку, дочь потерпевшей.
– Итак, мисс Мэтьюз, – он вопросительно взглянул на Куки, пытаясь понять, угадал ли с фамилией, – вы предупреждали Вильгельмину Мэтьюз о вашем визите сюда?
– Нет… я не была точно уверена, что она здесь.
– То есть… – удивился Тревеллиан. – Угу, ясно. Есть у вас предположения, что именно здесь произошло и почему?
– Вы считаете, ее могли убить? – Куки наконец вскинула голову и внимательно посмотрела в его глаза. «Господи, ну и глазищи… – Сержант был поражен в очередной раз. – Да она не так проста, как прикидывается». – Вы что-нибудь нашли, там, на крыше?
– Криминалисты пока работают. Если что-то есть, мы найдем обязательно. – Он поежился под взглядом этих необыкновенной красоты прозрачных глаз.
– Есть подозреваемые?
«Да у нее железная хватка». – Сержант не сдержал улыбку, но, тут же опомнившись, привел лицо в порядок. Чтобы скрыть заминку, он стал внимательно читать предварительный протокол, заполненный карабинером. И снова удивленно посмотрел на допрашиваемую:
– Каролина Мэтьюз? Та самая?
– Что вы имеете в виду? – снова закрылась Куки, уткнувшись взглядом в свои руки на коленях.
– Каролина и Кристофер Мэтьюз! Дети, заблудившиеся в ночь Великого Снегопада. Мы в Академии проходили дело Снежной Королевы.
– Как пример успешной работы полиции?
– Свободны. – Когда она уже покидала кабинет, он окликнул девушку: – Будем держать вас в курсе расследования, из города ни на шаг. Карабинер, главного врача.
Главный врач оказался человеком, не внушившим сержанту ни капли доверия. Лощеный, молодившийся мужчина был профессионально высокомерен, хотя некоторое беспокойство все же проявлял.
Слишком точно выверенная доза волнения и печали ввиду скоропостижной кончины ценного сотрудника, старшей сестры, трудившейся уже двадцать лет в стенах этого уважаемого учреждения… Однако просьба сержанта принести отчетную документацию и финансовые бумаги клиники несколько выбили доктора из колеи. Что-то с ним не чисто.
– Конечно. Конечно… хотя, честно говоря, не совсем понимаю, как это поможет вам понять причины самоубийства…
– Следствие еще не пришло к такому выводу, – поправил врача Тревеллиан. – Скажите, а вы сами так же проживаете в клинике, как и старшая сестра?
– У меня здесь есть, безусловно, кабинет. Мне иногда приходится оставаться в случаях… Вот как раз вчера…
– Хорошо, пригласите ко мне сторожа, пожалуйста. – Сержант кивнул врачу. «Надо будет подняться на крышу к криминалистам».
Уже через пять минут допроса сторожа он потерял надежду выяснить хоть что-то. Махнув рукой, он скрепя сердце выслушал бредни всех остальных.
К утру, потерев воспаленные глаза, он собрал свои записи, протоколы, подписки о невыезде из графства и отправился в город.
Странную девицу ее спутник, с которым человек, не связанный с криминалом, на соседнюю лавку сесть поостережется, уже увез. Все-таки жаль, что он подъехал сюда так поздно, да еще со свидетелем. Вот уж кто убил бы несчастную женщину, даже не поморщившись!
Хотя он, скорее всего, воспользовался бы огнестрельным оружием, с которым, очевидно, умеет обращаться, чем заманивал бы свою жертву на крышу, а потом сталкивал бы ее оттуда. На это у него мозгов не хватит.
Усевшись на заднее сиденье машины, Тревеллиан закрыл глаза и попытался сосредоточиться, вспоминая показания по этому необычному делу.
Казалось, после допросов почти не осталось никаких сомнений в том, что это было самоубийство. Но почему же ему в эту версию верится гораздо меньше, чем в самую первую минуту расследования?
Остается надеяться на результаты медицинской экспертизы. И еще было несколько штрихов… Глядя из-под полуприкрытых век на окутанные белоснежным саваном поля и деревья, детектив развалился на заднем сиденье полицейской машины. Голова отказывалась переваривать сведения по этому делу, глаза слипались, бесцветная картинка за стеклом убаюкивала.
Неожиданно за очередным поворотом сквозь веки прорвались яркие огни – техническая команда аварийных спасателей грузила останки разбитого пикапа на платформу. Это, видимо, та самая машина, на которой ехала девушка.
Попросив остановиться, сержант понаблюдал за работой дорожников. Чуть поразмыслив, Тревеллиан все же выбрался из машины и, подняв воротник пальто, двинулся в сторону почти уже заканчивающихся работ.
Предъявив свой значок, офицер побеседовал с агентом страховой компании, следившим за погрузкой. Машина была разбита вдребезги. Оставалось только удивляться, что девушке не просто удалось выжить после такой катастрофы, но оказаться почти невредимой.
Оценив повреждения автомобиля, сержант по-другому посмотрел и на вчерашнюю свою знакомую. Честно говоря, если бы он сам лично не беседовал с ней всего несколько часов тому назад, он готов был бы поклясться, что водитель, попавший в такую переделку, вообще не сможет сказать ни слова.
Оглянувшись на дорогу, детектив признал, что поворот довольно опасный. Однако аварию нельзя было объяснить тем что водитель не справился с управлением, – тем более что вчера днем еще не начался снегопад.
Агент подтвердил, что, скорее всего, дело было в самой машине. Бросив косой взгляд на детектива, он переспросил, действительно ли никто не пострадал, имея в виду, почему этот случай заинтересовал полицию.
Договорившись, что агент пришлет ему заключение техосмотра и вывод специалистов, полицейский, так и не ответив, вернулся в свою машину. Через пару минут он заснул и, не просыпаясь, приехал в город уже к середине дня.
Глава 17
Пройдясь по главным залам, рассеянно оглядывая танцующих, Корки глазами поздоровался с Денвером, который беседовал с министром правящего кабинета. Подходить к нему и тем самым компрометировать друга он не собирался. Даже кивнуть пэру означало продемонстрировать их неблаговидное знакомство.
Блеск и роскошь собрания не трогали Корки. Неотвязные мысли о Хэтти, ее жестоких словах, ее прекрасном тонком лице, так давно уже не виденном, кроме как во снах, преследовали молодого человека.
Однако со стороны он не казался рассеянным больше обычного. Выглядел он не менее, а даже более изящным, нарядным и светским, чем все остальные гости и обитатели этого дворца.
При условии соблюдения неписаных правил, заставлявших его держаться скромнее с определенными людьми и не показываться рядом с «родственниками», Корки был совершенно таким же гостем, как несколько сотен других приглашенных на это празднество.
Перекидываясь остротами с хлыщами и завсегдатаями его любимых кофеен, партнерами по карточным играм, немногими аристократами, признававшими свое знакомство с бастардом, Корки фланировал по огромным убранным свежими цветами и освещенным сотнями свечей залам, казалось, без всякой цели.
Он дошел до отдельных помещений, заставленных ломберными столами и забитых игроками. В этом блестящем собрании было немало людей, предпочитавших карты танцам.
Душные комнаты, заполненные разогретым свечами воздухом и испарениями разгоряченных тел, не могли проветриться даже благодаря распахнутым в теплую ночь окнам.
В одном из залов увлеченно играла леди Фрэнсис. Азартно поблескивая глазами, она кокетливо обмахивалась веером и обменивалась шутками с партнерами по игре, зорко следя за картами на зеленом сукне.
Ее тонкие молочно-белые руки, унизанные сверкавшими при свете многочисленных канделябров бриллиантами, порхали над столом, то и дело вызывая разочарованные возгласы игроков и восхищенные – зрителей, наблюдавших за игрой.
Бросив взгляд на Корки, неизвестно каким образом заметив его появление в многолюдном помещении, леди Фрэнсис завершила игру. Незаметно кивнув ему, она встала из-за стола.
Несколько озадаченный, он проследовал за ней, соблюдая дистанцию. Пройдя анфиладой залов, он вышел вслед за Фрэн на балкон, заставленный огромными кадками с экзотическими растениями, привезенными королеве из Вест-Индии.
– Дорогая, ты обворожительна, – начал он совершенно искренне, чем вызвал улыбку на нахмуренном было лице Фрэнсис. – Я не видел ни одной женщины в этом унылом месте, которая могла бы сравниться с тобой!
– Мальчик мой, – польщенно улыбнулась леди, кокетливо стукнув Корки веером по руке. – Хитрец! Я только хотела отчитать тебя за похищение моей кареты. Ну же, выкладывай, что у тебя за важные дела, я сгораю от нетерпения!
– Ничего особенного, право! А впрочем, я как раз хотел попросить тебя приютить одну знакомую и позаботиться о бедной девушке, как ты одна сумела бы.
– Ну ты и наглец! – возмутилась леди. – Такого еще не бывало, чтобы я присматривала за твоими девицами. Ты, верно, в уме повредился?
– Но, дорогая моя, она и ваша знакомая, уверяю вас! Никакого урона для вашей чести не будет, клянусь! Напротив, внимание, которое вы окажете подопечной лорда Энгуса, спасенной из лап отвратительных похитителей, только послужит доказательством вашей несравненной доброты, моя бесценная леди! – Корки, защищаясь, шутливо поднял руки.
– Боже, как романтично! Что за подопечная и каким боком в этой истории оказался ты? – Прекрасное лицо леди мгновенно сменило капризное выражение на заинтересованное. В этом освещении умело накрашенная женщина казалась совсем юной. Глаза сияли молодым блеском, споря с блеском драгоценностей в парике и на лилейной шее леди Фрэнсис.