Вода. В бутылке была вода. То есть как вода?
- Ну, как тебе, сынок, водичка?
Произнеся эту фразу на почти чистом русском языке, мужчина поднялся, сел и уставился на Максима смеющимися васильковыми глазами. Максим подумал, ухмыльнулся.
- Забористая водичка. И давно Вы тут так дурака валяете?
- Да с самого объявления независимости. Ругаюсь, время от времени стреляю в белый свет как в копеечку.
- И в чем смысл зажигательного представления, позвольте узнать?
- В отваживании идиотов от моей собственности. Как началась заваруха, - мужчина сел в гамаке, плеснул себе воды из водочной бутылки и выпил. – ко мне приперлись эти, из милиции, и потребовали сдать половину моей солярки (а ее у меня очень много – цистерна вон почти полная стоит) в городской кризисный фонд.
- Ну, это же в порядке вещей. Люди пытаются мобилизовать ресурсы для выживания…
- Еще они потребовали у меня сдать все мое оружие. Естественно в фонд. Люди тут не при чем сынок. Ближайшее время, нам нехватка горючего не грозит. Да и что произошло такого, чтобы так паниковать?
- Вообще-то ядерная война.
- Ерунда. Никакой ядерной войны не было!
- А Вы точно только воду последнее время пили?
- Не хами. Сам посуди, что произошло? Ну, пробросались ракетами небольшой мощности, ну угробили миллиард человек, ну половину Польши раскатали в тонкий блин, ну засрали радиацией пол-Европы и часть Америки. А победитель-то где? Нет победителя. Что изменилось в мире? Ничего. Все впустую. Все зря. Глобально кроме Китая и Польши вообще никто не пострадал. Ну, инфраструктура конечно порушена. Но сколько времени понадобится, чтобы ее восстановить? Горючка есть – мы, считай на ней живем. Большинство промышленности цело. Экологии конец не пришел. Это не война, а бездарщина какая-то. Глупость. Всемирного масштаба, конечно, но тем не менее – обычная глупость. – Арчер взял Масима за плечо и повел в дом, - Радиоактивных мутантов ниоткуда не выползает, мир в пустыню не превратился. Самой опасной тварью для человека по-прежнему является его же собрат по виду – Гомо Сапиенс и то дерьмо, что в нем сидит. А сейчас это дерьмо лезет из всех щелей. Кто-то от страха с ума спятил, кто-то рыбку в мутной воде ловит. И вот эти спятившие и амбициозные – и есть самые опасные. А больше нам, по большому счету никто и не грозит. Красочный пример – мой городок. На самом деле вся эта милиция, все эти фонды – всего лишь способ взять город под контроль. Есть тут у нас пара человек – местные состоятельные ребята. Джимми Лири и Сэм Донахью. Они и до заварушки неплохо тут себя чувствовали, а теперь хотят чувствовать себя еще лучше. А для этого надо у людей забрать самое важное – горючку, оружие и продовольствие. Что они и проделывают. При этом оба снизили цены на выпивку и роздали пистолеты милиционерам. Некоторым их этих милиционеров нельзя доверить даже пальцем в носу ковырять – сломают палец. Не то, что пистолет доверить. Все это сборище никчемных дебилов Сэм и Джим натравят на город. А перед этим – на меня. Я у них как кость в горле. Я тут единственный, кто открыто посылает их в жопу. Позавчера в город приехал сынок Донахью вместе со своим семейством и односельчанами. Говорят, что у себя в Риверз Вэлли этот недоносок учинил расправы над военными. Естественно его тут же приняли в милицию. Так что… - тут он неопределенно покрутил пальцем, - Кстати, Максим, как ты добрался?
Выслушав историю про то, что произошло в Риверз Вэлли, Стив, покачал головой.
- Интересная история. Трогательная. Хотя я спрашивал тебя не об этом. Я имел в виду - как добрался ко мне уже тут? Спрашивал кого-то обо мне? Встречался с кем-то?
Максим рассказал, как он въехал в город, про патрули, про досмотры, про то, как о Стивене отзывались милиционеры. Показал полученную в городском совете карточку.
- Ну, и как ты думаешь – раскусили тебя?
- Думаю, что нет, не раскусили. Иначе бы не отпустили бы.
Стивен рассмеялся.
- Молодо-зелено! Как ты до Игла добрался – ума не приложу. Раскусили тебя еще на въезде. На самом первом патруле. Рожа твоя засвечена дальше некуда. А то, что тебя не взял ни второй патруль, ни в Городском совете, ни слова не сказали, означает, что распоряжение уже было: тебя не трогать.
- Хотели узнать, куда я пойду?
- Куда ты пойдешь, ты сам же всем и рассказал. Они знали, куда ты идешь и кого ищешь. Они даже тебе помогли. Значит, они хотели, чтобы ты пришел ко мне. – Он потер рукой подбородок с белой двухдневной щетиной. – Зачем?
- Появление у Вас контакта с разыскиваемым опасным преступником легитимизируют репрессии в Ваш адрес. Фактически, я – достаточное и необходимое основание для того, чтобы с Вами расправиться.
- На мой вкус ты выразился несколько казенно, но при этом почти точно. Необходимое – да, но достаточное – нет. Не то, чтобы тут меня очень любили, нет. Но вот так просто меня грохнуть только потому, что ко мне пришел преступник? Нет. В милиции, конечно, дауны в основном. Потому и набрали. Но чтобы застрелить кого-то, кто им ничего плохого не сделал – это нет. Не думаю. Тебя убить? – Да, пожалуйста! А я – их сосед. Привыкли. Кое-кого из них я бывало выручал. Нет. Мало. Думаю, что надо ждать какой-то провокации. А вот потом… - Стивен опять потер щетину – Иди-ка ты, Макс, в душ. Полагаю, что времени у нас немного. Ты мойся, а я вещички соберу.
Максим уже было развернулся в указанном хозяином дома направлении, но в последний момент притормозил.
- Мистер Арчер!
- Что тебе? – Арчер уже копался в каких-то пыльных чемоданах вытянутых из-под дивана.
- Где русский так выучили? Если бы не акцент, то я бы Вас от собственного деда не отличил бы ни по выговору, ни по манере выражаться.
- Так меня же для работы в России готовили.
- Где готовили?
- Ну, ты еще меня спроси, как детей делают. Иди, мойся, давай. Времени мало.
- А почему не работаете?
- Почему, да почему… По кочану! – Арчер махнул в воздухе жилистой, похожей на ветку березы рукой, и сразу как-то стало видно, что он стар, - Списали меня по психологической непригодности. Сначала язык, потом литература, потом история. Произошло то, что называется излишним сближением с противником. Психологи это уловили и списали меня к чёртовой матери. Опять же твой этот чёрт – Юрген меня с панталыку сбил. – Арчер выглядел одновременно и расстроенным и каким-то одухотворенным. Так как будто неприятности свои и неудачи вывешивал на мундир как ордена. - С одной стороны, если б не он, то лежать мне сейчас на Арлингтонском кладбище, а с другой стороны – а вот это, то как я живу – жизнь? Хотел было в монастырь уйти – Юрген не дал. Отговорил. Жить-то я здесь могу! Но настоящая ли это жизнь? Слушай, иди-ка ты уже мыться!
Максим счел за лучшее не пережимать и ушел в душ. Когда он вернулся, Арчер уже собрал два рюкзака и переоделся в камуфляж.
- До ночи еще шесть часов. Можешь поспать.
Максима уговаривать было не нужно – за последние дни он научился мгновенно засыпать при первой же возможности и так же быстро просыпаться. Максим лег на диван, укрылся пледом и провалился в сон.
Во сне все опять перепуталось. Снились Ангела и Варя, снилась Маргарет, убитые солдаты, пилот все еще лежащий на полу в салоне лайнера. Во сне они все время теряли цвет и превращались в листки фотографий, которые затем темнели и вспыхивали. Максим пытался тушить их, но руки почему-то не слушались и все фотографии сгорали до самого конца, оставляя в руках Максима серый пепел.
Арчер разбудил Максима около часа ночи.
- Вставай, Макс. Нам пора.
С этими словами он бросил Максиму на грудь снаряженный рюкзак. Максим кряхтя, поднялся, попрыгал на месте, разгоняя кровь. Поприседал. Когда Максим надел рюкзак, Арчер помог ему затянуть грудные лямки, а затем пристегнул к ним продолговатый чехол.
- Это М-24. Хорошая винтовка. Моя первая. Может пригодиться.
Сам Арчер нес на груди чудовище, с которым Максим застал его в гамаке.
- Мне кажется, что с это штукой мы далеко не уйдем.
- Не умничай – во-первых. Нам далеко и не надо – во-вторых. В-третьих – пошли.
Они около часа шли по холмам, потом стали подниматься выше уже по скалистой местности. Максим пыхтел, его ноги уже привыкшие отмерять мили по равнине, тут стали бастовать. В темноте, он часто спотыкался, но Арчер не позволил зажигать фонарь.
- Ты просто повыше поднимай ноги. Вот так: раз – два.
И показал, как поднимать ноги. Максим старательно поднимал. Через некоторое время стало заметно, что они идут не от города, а огибают его по скалистому хребту.
- Куда мы идем?
Арчер остановился, с секунду постоял, упершись взглядом куда-то перед собой, потом пожал плечами, и сказал:
- Я не могу просто уйти и оставить все так как есть. Я обещал Юргену, что присмотрю за тобой, но перед тем как уйти, я должен уладить пару вопросов.
В этот момент в городе что-то оглушительно грохнуло. Максим оглянулся и увидел, что на окраине поднимается столб дыма. Затем полыхнуло пламя. Грохнуло еще. На этот раз ближе к центру.
- Ну, что ж. Я примерно так себе все и представлял.
- Ваша работа? – поинтересовался Максим.
- Не моя. Но людям скажут, что моя. Ну, и твоя, конечно. Это, сынок, горят склады продовольствия и горючего. Теперь Донахью и Лири – монополисты и хозяева города. Полные хозяева. Нам надо торопиться. Пошли.
И он прибавил шагу. Длинные ноги Арчера несли его вперед с ужасающей скоростью. Он, излазивший все эти места и при свете и в ночи, прекрасно ориентировался и знал, где можно споткнуться, зацепиться, ушибиться. Не поспевающий за ним Максим местности не знал. Поэтому время от времени Арчер слышал, как Максим то матерится, то шипит от боли. Скоро Арчера это стало раздражать.
- Макс! Ты ведешь себя как сопливая девчонка в юбке. Ты что не в состоянии сдерживать свои реакции? Заткнись и не издавай ни звука. Даже если ты себе что-нибудь сломаешь. Мне это безразлично. Пока. Перебинтуем, перевяжем, смажем и заклеим – потом. Когда будем отдыхать. Я даже прижму тебя к груди как мать. А пока – заткнись, сынок! Очень меня обяжешь.