— Свет справа от тебя должен включаться. Включил? Теперь посмотри слева от себя. Там должна быть дверка такая… с кодовым замком. Нашел? Набери четыре ноля и открывай. Открыл? Давай все, что там есть. Шевелись, давай. Времени у нас уже очень и очень мало. Давай, чего у тебя там..
Максим вытолкнул в руки шефа объёмистую, размером почти с человека черную сумку и вылез следом.
Юрий Сергеич быстро расстегнул клапаны, молнию и начал выгружать содержимое.
— Так, ну, акваланг тебе не понадобится, слава Богу. Парашют — тоже.
— Почему?
— Потому, что ты не умеешь ими пользоваться. Дальше у нас идет оружие. Ну, на охоте ты со мной бывал, можешь сказать мне спасибо. Если бы я тебя лично сам за шкирку на дачу к себе не вытаскивал, что бы мы сейчас делали? Так! Смотри: вот это — специальный бесшумный пистолет «Вул-2». Бесшумен абсолютно — у него электрозапал, так, что даже щелчка не будет. Гильза остается в стволе. Гильзы, кстати, по инструкции, ты выбрасывать не должен — они секретные, а должен при перезарядке спрятать в карман и уже потом, где-нибудь гарантированно уничтожить. Но имей в виду: гильзы стремные. Они в первое время после выстрела под давлением и могут взорваться, поэтому, будь добр — не дави на них, не бей и не ковыряй. Вот так вот переламываешь пистолет, вот так вставляешь в стволы патроны. В первый и во второй. — говорил шеф, одновременно ловко проделывая именуемые операции, — Снимаешь предохранитель и все. Пистолет готов к стрельбе. На пистолете нет никаких приспособ для лазерных целеуказателей или для навешивания коллиматора. Это пистолет для профессионалов, которые без всего этого обходятся. Ты, конечно, не профессионал, но придется постараться. Вот это кобура скрытого ношения для него. Сам пистоль керамический, металлодетектеры его не секут.
Юрий Сергеич расстегнул на Максиме рубашку и прямо на голое тело наклеил кобуру и засунул в нее пистолет.
— Вот так хорошо. Если не будешь мыться в бензине, не отлипнет несколько дней. Потом будешь пластырем приматывать. Пистолет кстати мочить нельзя — испортишь батарейки и контакты. На кобуре слева и справа по восемь патронов. Береги. Так… — Юрий Сергеич достал из сумки помповое ружье, затем штурмовую винтовку, — эти дуры тебе не нужны. Не унесешь ты их никуда в аэропорту. С такой дурой по аэропорту может бегать только кретин. Так-с, что там у нас? О! Вот это можно и даже нужно. — шеф достал из сумки маленький чемоданчик и, щелкнув запорами открыл его. — Отличная вещь! Пистолет-пулемет «Клён». Собрать может даже такой салага как ты. Попробуй.
Приняв новые правила игры «матерый вояка обучает новичка» Максим присел на корточки и начал собирать пистолет. Он принял решение запоминать и выполнять все, что сейчас говорил Юрий Сергеевич. Ему сейчас необходимы принципиально новые умения из области, которой он ранее почти не касался, считая не своим делом, и единственное, что его могло выручить, это профессиональная цепкая память, обучаемость, внимание к деталям и везение, которым Максим даже гордился. Он часто говорил друзьям, что ему «везет всегда, во всем и со всеми, а если не везет, то это значит, все равно повезло, но по-другому». Повезло и сейчас. Только надо это везение приласкать, оставить себе, удержать, чтобы не пропало, не исчезло, махнув на прощание пушистым хвостом. «Господь любит младенцев и придурков, а потому не будем притворяться умнее, чем есть, а станем поступать как младенец и придурок одновременно — верить и слушаться, верить и слушаться». думал Максим — «Как же там было-то? «И не убоюсь я идти долиной смертной тени…» ну ладно, это потом, а пока — собрать пистолет. Собрать пистолет».
Он собрал чертов пистолет. Он сделал это аккуратно, не слишком быстро, рассматривая каждую деталь, понимая ее назначение и только потом соединяя с другой уже осмотренной деталью. Последними Максим прикрепил довольно большой глушитель и линзу коллиматора.
— Вот.
— Молоде-е-ец. — покачал головой шеф — Честно говоря, я хоть и сказал, что каждый салага его соберет, но на самом деле был уверен, что ты не сможешь. Это ж я так — для красного словца сказал. Видно ты не безнадежен. Соображаешь что к чему. И вот всегда так делай — думай, что собираешься сделать. И с чем собираешься — тоже думай. Но больше всего, слышишь? Больше всего думай — «с кем?» Этот вопрос, я тебе скажу — всегда самый важный для нашего дела. Всегда думай о том кто рядом с тобой и кто против тебя. Какие мотивы, возможности, тайны, страсти. Будешь понимать людей — будешь побеждать всегда. В людях нет мелочей. Запомнил? Нет мелочей в людях! Не бывает. Разбирай и собирай каждого человека по винтику, пока не изучишь.
Так, что там у нас дальше? Гранаты… вот смотри — две дымовые, четыре с сонным газом, две слезоточивые и взрывчатка с таймером. На хрена она тебе? Но можно взять на всякий случай. Гранаты Юрий Сергеич засунул в широкий пояс, а взрывчатку отложил в сторонку.
— Так. Теперь одежда. — Юрий Сергеевич вытащил из сумки целлофановый пакет — снимай с себя все. Носки снимай тоже. Трусы можно оставить. Хотя… — тут он задумался… — Нет. Трусы тоже снимай. На вот одень вот эти. Они, конечно не очень…
— А зачем трусы-то? — недоуменно спросил Максим, одновременно заголяясь.
— Поспрашивай у меня тут! А если тебе раздеваться придется? В больнице, например! Или… или еще где? Сверху обычная одежда, а трусы за 150 баксов подаренные любимой женой! Непоняточка может произойти. Вот эти оденешь. — шеф протянул Максиму пакет — Полная срань — синтетика. В самый раз для неприметного члена местного общества. Как они в этом ходят, не понимаю.
Через десять минут Максим был обряжен в синие брюки, напоминающие костюмы сотрудников вспомогательных служб аэропортов, синюю куртку, которая, как и брюки была похожа решительно на все, что носят простые работящие парни, трудящиеся во всех аэропортах мира, высокие теплые ботинки, бейсболку и темные очки. В руки Максиму шеф сунул пластмассовый чемоданчик для переноски инструментов, с каким обычно ходят всякие рабочие от обслуги аэропортов до сантехников. В чемоданчике был собранный пистолет со сменными обоймами, аптечка, сухой паек, нож, мультитул. Сверху все это было накрыто пластиковым поддончиком, на котором были закреплены отвертки и гаечные ключи.
— Красавец! — шеф взял Максима за плечи и несколько раз повернул его. — Ты челюсть-то только не выпячивай. Спрячь. Не Шварцнегер. Ладно, с Богом. Полезай, давай. И постарайся не заблевать одежду.
Пока Максим кряхтя лез в тайник, за его спиной Юрий Сергеич быстро его перекрестил, после чего слегка подтолкнул, как будто не столько хотел помочь, сколько прикоснуться на прощание и закрыл дверцу.
— Давай, везунчик. Храни тебя Бог. — и добавил — Если он, конечно, есть.
Во время посадки Максиму опять было очень плохо. Его несколько раз вырвало желчью. В отсеке воняло блевотиной и было нечем дышать. От вони и волнения Максима несколько раз накрывали приступы клаустрофобии. Он лежал, стараясь не вляпаться в зловонную лужу и терпеть. «Все вот-вот кончится. Все скоро кончится» Уговаривал себя Максим. «А что потом? Потом-то что? Не страшно?» отзывался внутренний голос. «Потом — будет потом. Главное, что не сейчас. Сейчас главное — перестать блевать. Все остальное не так уж и важно». Лайнер стремительно падал. От того, что невозможно было посмотреть в иллюминатор и увидеть приближающуюся землю, казалось, что падение будет бесконечным. Поэтому когда пол вдруг неожиданно врезал по губам, Максим сильно удивился. После чего получил вторично полом по носу, и счел за лучшее слегка приподняться на локтях. Не помогло. Следующие три удара бросили его вперед, Максим въехал макушкой в бронированную дверь, еще раз треснулся носом и благополучно рассек бровь.
«Вот спасибо! Вот спасибочки! Хорошо-то как! Отлично просто! Узнаю Родину — никакой мягкой обивки. Ничего. Даже на диверсантах экономим. Так и застрелить не успеют — сам расшибусь».
Лайнер еще какое-то время накатывал круги возле аэропорта и остановился. После была долгая тишина. Потом, неожиданно, кто-то крикнул совсем рядом. Раздалась приглушенная автоматная очередь. Затем снова все стихло.
Через некоторое время устав от тишины, Максим включил маленький экранчик находившийся на правой стенке отсека и начал переключаться между камерами, вмонтированными в потолок каждого из отсеков.
— Так. Лайнер уже пустой. Наших всех взяли. В моем отсеке один. Вооружен каким-то пистолетом-пулеметом… в тяжелой штурмовой броне. Плохо. Черт его знает, пробивает то, что у меня есть такие доспехи или нет. Может получится неудобно — помру я здесь с простреленным еблом, а жена с дочкой даже и не узнают, где я пропал.
— А ты уверен, что они все еще живы? — Внутренний голос Максима обладал удивительно мерзкими интонациями.
Ужас тихонько выполз откуда-то из желудка, прополз ледяной рукой по пищеводу и ухватив за горло начал душить. Рот Максима искривился, лицо как будто скомкалось, из глаз брызнуло. Максим скукожился, подтянув колени к подбородку, и тихонечко замычал.
— Интересно, кто там кричал? Кого застрелили? — второй внутренний голос говорил тихо, но вполне отчетливо.
— Главное, пока, что не меня. А если не меня, значит, я смогу выйти и сделать все что смогу, чтобы добраться домой.
Максим помассировал лицо, изгоняя с него следы истерики и снова уставился на экран и защелкал кнопками.
— Так. Вот оно. Первый пилот отлетался.
Камера показывала сверху лежащее на спине тело первого пилота в залитой кровью форме. Пилот лежал открыв рот и можно было увидеть, что верхние зубы были выбиты. Рядом стояли двое в таком же обмундировании, что и первый, но в руках было оружие побольше. Штурмовые винтовки.
— Что ж ты сделал-то, что тебя застрелили-то? Видно, хороший ты был человек.
Максим залез в пояс и достал горсть гранат — цилиндров толщиной в два пальца.
— Какая из них дымовая, какая сонная, а какая слезоточивая? Какая должна быть маркировка? Юрий Сергеич мне показывал, но я прослушал. Черт! О чем я думал тогда? О том, какой я умный, кажется. Идиот! — Максим еще раз попытался вспомнить тот момент, когда шеф ему рассказывал про маркировку. Вот шеф достает кладет их в пояс, говорит, что-то про пояс, поворачивает голову и… И? — Максим подергал себя за нос. — Ну, и? Он говорит: «…желтый маркер — слезоточивые». А у нас есть еще синие и красные. То, что красные могут быть сонными маловероятно — красный цвет возбуждает. Хотя кто поймет маньяков из ВПК? Но будем считать, что сонные гранаты — гранаты с синей маркировкой. Синий фон успокаивает, так, что с ассоциативным рядом тут все хорошо.